Книга Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

– Откуда ему знать, что я задумал, если я и сам еще не знаю? – пожал плечами Меркурио, пытаясь сдержать печальную улыбку.

– Ты не можешь взвалить на себя эту ношу, – повторила Анна, притянула юношу к себе и опустила его голову себе на плечо. – Как ты вырос, мальчик… – прошептала она.

– Хочешь помочь мне? – спросил Меркурио, мягко отстраняясь.

– Ну конечно. – Анна с жалостью посмотрела на него.

– Тогда не доводи меня до слез. Иначе я не выдержу.

Глава 82

На площади перед Дворцом дожей собралась толпа. Люди потели, и пот прошлых дней уже прочно въелся в их одежду. Тут воняло гнилым луком и протухшей рыбой. Кожа зевак жирно поблескивала, источая кисловатый запах. Но все эти запахи перебивал сладкий аромат предстоящей смерти, словно на стенах палаццо и на глади лагуны уже мерцали багряные отблески костра. Костра, который так не терпелось увидеть здешним зевакам. Костра, на котором суждено было сгореть еврейке-колдунье, попытавшейся украсть души жителей Венеции.

По приказу властей прямо перед причалом у Дворца дожей возвели трибуну, за которой простиралась необъятная водная гладь: здесь в лагуну впадал Гранд-канал. На водах лагуны покачивались суда, от дорогих гондол патрициев до простеньких рыбацких лодок и крупных барж. Трибуну в два человеческих роста высотой украшали пурпурные стяги – наверное, это был намек на то, что Церковь уже готовит Джудитте костер.

Сама трибуна состояла из двух уровней: на верхнем стоял золоченый трон с такой высокой спинкой, что казалось, будто она уходит в небеса. Чуть ниже расставили четыре стула, на которых расселись четверо одетых в черное церковников, включая брата Амадео. Толпе хорошо был виден и трон, и стулья, даже задним рядам зевак, собравшихся на площади. Все любопытствующие приветствовали Святого восторженным ревом. Церковники сохраняли серьезные мины. По обе стороны от авансцены – а иначе это и не назвать, слишком уж все происходящее напоминало театральное представление, – возвышались опоры с лебедками у основания. С их верхушек к «сцене» тянулось по одной балке. Балки сходились прямо перед трибуной, под ними стояла оплетенная прочными канатами деревянная клетка.

Меркурио и Исаак обеспокоенно переглянулись. Ни один из них не произнес ни слова. Они, казалось, даже не дышали, а на лицах отражалось такое напряжение, что оба словно замерли, окаменели от горя. Когда время настало, к толпе торжественно вышел патриарх Антонио Контарини. Длинный шлейф его наряда несло четверо молодых послушников. Толпа умолкла. Патриарх поднялся по ступеням на трибуну и уселся на трон. Он повернулся к Дворцу дожей и подал знак. После этого на площадь вывели Джудитту. Обвиняемую охраняли солдаты во главе с капитаном Ланцафамом.

Толпа зашлась криком, поливая Джудитту оскорблениями.

– Не бойся, – шепнул девушке Ланцафам. – Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Джудитта почувствовала, как ее глаза наполнились слезами. Испуганно и пристыженно она поплелась вперед.

– Что они сотворили с моей дочерью? – прошептал Исаак, едва завидев ее.

Меркурио опустил глаза, словно не мог выносить это зрелище.

– Вот сволочи, – прорычал он.

По приказу брата Амадео к Джудитте привели проститутку, и та накрасила обвиняемую, поэтому теперь лицо девушки покрывал толстый слой белил, щеки казались ярко-красными, губы были подведены и очерчены в форме сердечка, а веки накрашены темным бистром. От бровей к вискам тянулись синие полосы. Проститутка сделала Джудитте высокую прическу, выпустив два локона, которые она покрасила в желтый и синий цвета. Платье Джудитты почти обнажало ее грудь, таким глубоким был вырез, а на ноги ей надели туфли на высоченных каблуках – такие носили только куртизанки.

– Что же они с тобой сделали? – произнесла какая-то женщина в толпе.

Джудитта повернулась и узнала Октавию, с болью взиравшую на происходящее.

– Шлюха! – крикнула какая-то женщина рядом с Октавией.

– Ведьма! – заорала другая.

Джудитта увидела, что на площадь пришли ее швеи, закройщик Раши Шабтай, Ариэль Бар-Цадок, женщины из еврейской общины, купившие у нее шляпки, и даже застенчивый силач Иосиф (когда их взгляды встретились, парень покраснел).

– Шлюха! На, вот, забирай! – крикнула какая-то женщина и швырнула в сторону Джудитты платье.

Джудитта узнала ее, то была одна из покупательниц, а платье, которое женщина бросила, было одним из нарядов, созданных Джудиттой. Одним из проклятых зачарованных платьев.

Солдаты Ланцафама нарочито демонстрировали свою готовность вмешаться: им приказали защищать Джудитту во что бы то ни стало. С девушкой ничего не должно было случиться. Ее нужно было защищать как святыню, говорил им Ланцафам. Обнажив оружие, они вели обвиняемую сквозь толпу.

Дойдя до трибуны, Джудитта вынуждена была забраться в деревянную клетку. Тросы лебедки со скрипом натянулись, клетка поднялась в воздух. Джудитта испуганно схватилась за прутья клетки.

– Не бойся, – сказал ей Ланцафам.

Клетка поднялась над землей, тросы заскрипели еще громче. И чем выше поднималась клетка, тем тише становилась толпа, словно наблюдавшая за волшебством. Наконец деревянная конструкция остановилась, покачиваясь. Толпа завопила от восторга.

– Какая низость! – возмутился Исаак.

– Да, это они неплохо подстроили, – мрачно произнес Меркурио. – Джудитта, Джудитта, я здесь! – во все горло заорал он.

Стоявшие рядом люди посмотрели на него неодобрительно.

– Тебе лучше не высовываться! – шепнул ему Исаак. – Что мы будем делать, если тебя арестуют? Или если толпа разорвет тебя на части? Не будь дураком.

– Идите к черту, доктор! Как вы можете сохранять спокойствие?

– Тебе кажется, что я спокоен?!

– Простите, доктор, – вздохнул Меркурио.

– Нет, это ты меня прости, мальчик, – ответил Исаак.

Оба посмотрели на клетку, качавшуюся над их головами. Джудитта хваталась за прутья, глядя на толпу.

И вдруг воцарилась тишина.

Патриарх поднялся со своего трона.

– От имени и по поручению его святейшества Папы Льва Х, благородного отпрыска семейства Медичи, с позволения нашего великого дожа Леонардо Лоредано, – торжественно провозгласил патриарх, – с ведома верховных властей Светлейшей Республики Венеция и с одобрения защитника нашего Святого Марка, я, Антонио Контарини, слуга Церкви и Республики, объявляю слушания по делу еврейки Джудитты ди Негропонте, обвиняемой в ведовстве, открытыми! – Он сошел на нижний уровень трибуны. – Инквизитор Амадео да Кортона из доминиканского ордена выступит на стороне обвинения.

Святой встал и поклонился патриарху, а затем поднял руки со стигматами, демонстрируя их народу. Толпа разразилась бурными аплодисментами. Патриарх раздраженно поморщился и уже собирался осадить Амадео, но сдержался.