Книга Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев

поддерживать своих коллег – и тех, кто был рядом, и тех, кто отправился в эвакуацию, и тех, кто воевал на фронтах.

Возобновление учебной работы института в Ленинграде. Блокадный набор студентов

Борьба за сохранение зданий, библиотек, оборудования оставалась главнейшей задачей филиала и в 1943-1944 гг. К лету 1943 г., как уже отмечалось, все здания, принадлежавшие институту, размещались на Мойке, сюда же привезли имущество и книги. В результате штаты филиала, согласно одному из документов, в 1943 г. максимально сократились и составили 14 единиц (уполномоченный директора, старший бухгалтер, комендант, начальник пожарно-сторожевой охраны, 7 сторожей, 2 дворника и уборщица).

Сотрудники филиала по-прежнему поддерживали связь с Кыштымом. 28 января 1943 г. в адрес «уполномоченного директора и всех сотрудников института им. А. И. Герцена, оставшихся в героическом Ленинграде», была направлена резолюция митинга, состоявшегося в Кыштыме. В ней говорилось: «Мы счастливы и горды за нашу любимую РККА и вместе с тем за вас, дорогие товарищи, продолжавших, не боясь никаких трудностей, стойко работать на своих местах». Так кыштымские герценовцы поздравили своих ленинградских коллег с важнейшим для них днем – прорыва блокады.

Ленинградцы в феврале 1943 г. направили телеграмму в Кыштым, поздравляя А. С. Гинзберга с присвоением ему звания заслуженного деятеля науки РСФСР. Поздравлениями институт и его филиал обменялись и осенью 1943 г. по случаю 25-летия института. Тогда же в Ленинград пришла и телеграмма из Алма-Аты от находившейся там в эвакуации профессора Е. И. Истриной: «Горячо поздравляю ленинградский коллектив с 25-летним юбилеем института. Шлю привет, пожелание успехов в героической работе». Эти документы свидетельствуют о признании остальными герценовцами особых заслуг сотрудников филиала.

Если не считать дел, связанных с охраной институтского имущества, о которых речь шла выше, наиболее крупным мероприятием лета 1943 г. стало составление акта об ущербе, причиненном войной материальной базе вуза, на основании решения городской Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немецких захватчиков. Документ готовился совместно с командованием госпиталя № 1014 в присутствии специального инженера и эксперта Архитектурно-планировочного управления города, который должен был помочь определить стоимость поврежденных памятников архитектуры.

Однако главным делом филиала стало проведение блокадного набора студентов и начало занятий в Ленинграде. 16 сентября 1943 г. Е. Ф. Сакович обратилась в Радиоцентр с просьбой сделать объявление о приеме студентов в институт. «Просьба объявить утром и вечером, два раза в день, и три дня объявлять. Деньги будут переведены немедленно на ваш текущий счет», – говорилось в письме. К нему прилагался текст объявления: «Педагогический институт им. Герцена объявляет прием на все курсы факультетов: истории, языка и литературы, естественный и физико-математический. Заявления принимаются до 1 октября 1943 г. Занятия будут производиться без отрыва от производства. Подробные справки ежедневно с 9 до 7 часов вечера. Телефон 136-50».

В начале октября 1943 г. значительно изменился состав филиала. В него влились некоторые сотрудники пединститута им. М. Н. Покровского, растерявшего многих своих преподавателей и студентов в ходе второй эвакуации из Кисловодска. Напомним, что несколько студентов и преподавателей этого вуза были включены в состав ЛГПИ в Кыштыме.

Приказом по ЛГПИ № 8 от 18 октября 1943 г. с 10 октября этого года в обязанности директора ЛГПИ вступил В. М. Михайлов, ранее являвшийся заместителем директора лектория обкома ВКП(б), а Е. Ф. Сакович была объявлена заместителем директора. Очевидно, партийные органы, инициировавшие возобновление учебной работы института, стремились таким способом усилить контроль над его деятельностью. Ε. Ф. Сакович, член партии с 1918 г., считалась в институте старой большевичкой, но, возможно, все-таки не была «своим человеком» в представлении некоторых партийных функционеров. Так или иначе, в институте до лета 1944 г. было два директора – один в Кыштыме и один в Ленинграде. Впрочем, две части вуза взаимно дополняли друг друга: занятия в Ленинграде официально должны были проводиться без отрыва от производства, т. е. здесь создавалось вечернее отделение, тогда как кыштымские герценовцы считались дневным сектором, по крайней мере с формально-юридической точки зрения. Студентами дневного отделения в Ленинграде официально считались те из зачисленных в институт, кто нигде не работал.

Зачисление студентов началось 2 октября и проходило довольно активно. Уже по приказу № 1 на все факультеты было принято 77 человек, в последующие дни октября в институт пришли еще десятки и сотни молодых людей. Решение об открытии ЛГПИ и ряда других вузов (по сведениям энциклопедии «Блокада Ленинграда», летом и осенью 1943 г. занятия начались также в Политехническом, Химико-Технологическом, Электротехническом, Инженерно-Строительном институтах, на первом курсе ЛИИЖТа и в других вузах) явно отвечало чаяниям ленинградцев и стало одним из признаков возрождения великого города, а для герценовцев обернулось новыми, но приятными хлопотами. А. И. Градусова вспоминала: «Осень 1943 г. Город наш все еще в кольце блокады. Жестокие обстрелы и бомбежки не ослабевают. И вдруг приходит радостная весть: Ленинградский горком ВКП(б) и горисполком решили открыть в блокадном Ленинграде несколько высших учебных заведений. Намечено возобновить занятия и в Ленинградском филиале педагогического института им. Герцена. Вся ленинградская группа герценовцев с энтузиазмом готовилась к приему студентов. Собрали не одну тысячу заявлений, отвечали на письма. Готовили аудитории, мыли закопченную мебель, полы, стены. Занятия будут производиться в 3-м корпусе, единственном свободном от госпитальных палат. И, конечно, готовили библиотеку. Все помещения были очищены от стекол, щебня и мусора. Частично все это выполняла бригада МПВО, частично и сами библиотекари. Запасали дрова. Ежедневно, по 2 часа, все пилили, кололи и носили дрова в учебный корпус и библиотеку, топили печи. Студентов пришло в институт свыше 900 человек».

Занятия начались 15 октября 1943 г. К этому времени новый директор установил режим работы канцелярии и библиотеки: с 11 до 20 часов с часовым перерывом. Преподаватели были зачислены на работу позднее, с 18 декабря 1943 г., когда, видимо, уже было согласовано штатное расписание на 1944 г., установленное Наркомпросом 6 января 1944 г. в размере 87 единиц с месячным фондом зарплаты 29 965 рублей. Среди преподавателей сначала по понятным причинам было не так много герценовцев, работавших в институте накануне войны и в первые военные месяцы, но все-таки они имелись. Кафедру всеобщей литературы возглавил профессор Б. Г. Реизов, кафедру педагогики – доцент Л. Е. Раскин, преподавателем той же кафедры стал психолог профессор Б. Г. Ананьев. Больше всего герценовцев собралось на кафедре всеобщей истории. Возглавила ее Е. Я. Люстерник, а преподавателями кафедры были Р. В. Лившиц, К. В. Новопашенная, Г. С. Рабинович и A.A.Мотус-Беккер. Если судить по кафедре всеобщей истории, то подбор преподавателей на первое время мог «прикрыть» все основные курсы: A.A. Мотус-Беккер специализировалась по древней истории, Р. В. Лившиц – по истории средних веков, Е. Я. Люстерник – по новой истории, Г. С. Рабинович – по истории СССР, а К. В. Новопашенная – по методике истории.

Начало занятий стало для герценовцев одним из самых светлых дней. «Много у нас и радостного, бодрящего, обещающего близкую победу и конец проклятого врага: Ленинград под летающей смертью живет и восстанавливает жизнь, – писала А. И. Градусова в