Книга Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

Он улыбнулся - на самом деле улыбнулся.

- Я спас тебе жизнь.

Тут я уже не могла не улыбнуться.

- Я знаю.

С лестницы ввалился Рамирес, а с ним что-то вроде отрядаспециальной полиции в полном боевом вооружении. Они рассыпались в стороны,зловещего вида стволы обшаривали каждый дюйм пещеры. Рамирес стоял с пистолетомв руке, высматривая, в кого стрелять. Национальные гвардейцы с огнеметом влезлиследом, держа сопло в потолок.

Олаф обтер нож об штаны, сунул в ножны и предложил мне руку.Она была красна, но я сжала ее, и он помог мне встать.

Вошел Бернардо, а за ним - еще копы. Гипс у него был красенот крови, торчащее из него лезвие настолько потемнело от крови же, что казалосьчерным.

- Ты жива, - сказал он.

- Спасибо Олафу, - ответила я.

Олаф чуть сжал мне руку, потом отпустил.

- А я опять опоздал, - сказал Рамирес.

Я покачала головой:

- Какая разница, кто спас сражение, если его спасли?

Остальные копы чуть расслабились, когда увидели, чтострелять здесь не в кого.

- Это все? - спросил один из спецполиции.

Я глянула в дальний туннель.

- Там кецалькоатль.

- Кто?

- Ну... дракон.

Даже сквозь забрало боевого шлема было видно, как онипереглянулись.

- Монстр, чудовище, если вам больше нравится это слово. Ноон все равно там.

Они построились и двинулись боевым порядком к туннелю. Увхода они помедлили, потом вошли внутрь один за другим. Раз в жизни я неполезла с ними. Сегодня я уже сделала свою долю работы, а к тому же оружие уних было куда как лучше моего. Один из них приказал Рамиресу и другим болеецивильного вида полисменам вывести штатских наружу.

Рамирес подошел ко мне.

- У тебя кровь. Рана?

Он коснулся пореза на руке.

Я повернулась, чтобы он увидел и остальные:

- И не одна.

Бернардо и копы, которым было велено остаться, подошлипосмотреть на двух мертвецов.

- А где этот самый Супруг Красной Жены, про которого говорилтот жуткий карлик?

Я показала на тело с кинжалом в груди. Двое копов подошлипосмотреть.

- Что-то он не очень похож на бога.

- Это был вампир, - сказала я.

Тут уж все проявили интерес.

- Как ты сказала? - переспросил Рамирес.

- Ребята, давайте сначала о главном. Надо сделать так, чтобыэто тело не вернулось. Можете мне поверить, этот гад был очень силен. И пустьлучше он остается мертвым.

Один из копов пнул тело ногой. Оно колыхнулось, какколышутся только трупы.

- По мне, так он мертвый.

При виде колыхнувшегося тела я вздрогнула, будто ожидала,что он сейчас сядет и скажет, пошутил, ребята, ни фига я не мертвый. Телоосталось неподвижным, но моим нервам от этого не стало легче.

- Надо отрезать голову и вырезать сердце. Потом их следуетсжечь отдельно и развеять над различными водными массивами. Потом тело сжечь впепел и развеять над третьим водным массивом.

- Да вы шутите! - сказал один из копов.

- Ободранные вдруг перестали шевелиться, - сказал Рамирес. -Это ты сделала?

- Наверное, это случилось, когда я воткнула нож ему всердце.

- И пули ни на кого не действовали, пока не попадали эти,без кожи. А потом пули стали убивать всех.

- Так это она сделала? - спросил тот же коп. - Это ееработа, что пули стали действовать?

- Да, - ответил Рамирес, и был, наверное, прав. Наверное,это была я. Как бы там ни было, а сейчас вызывать сомнения я не хотела. Мненадо было, чтобы они меня послушались. И сделали так, чтобы этот бог осталсянавсегда мертвым.

- И как будем отделять голову? - спросил коп.

Олаф подошел к сундуку, из которого люди бога вынималиоружие, и поднял большую дубинку с вставленными в нее кусочками обсидиана.Сунув пистолет в кобуру, он подошел к телу.

- Блин! Это ведь они такими штуками нас лупили! - сказалкоп.

Олаф оглянулся на Рамиреса:

- А вы, Рамирес, что скажете?

- Я скажу, что делать надо все, что скажет Анита.

Олаф крутанул дубинкой в воздухе, будто прикидывая в руке.Копы чуть попятились. Олаф глянул на меня:

- Я отрежу голову.

Я вытащила нож из руки Тлалоци - ему он все равно уже ненужен.

- А я выну сердце.

И я подошла к Олафу с ножом в руке. Копы расступились прочьот нас.

Я встала над вампиром. Олаф присел с другой стороны,посмотрел на меня.

- Если бы я дал тебя убить, Эдуард решил бы, что я допустилосечку.

- Значит, Эдуард жив?

- Да.

Мои плечи отпустила судорога, которую я даже не осознаваладо тех пор.

- Слава Богу!

- У меня осечек не бывает, - сказал Олаф.

- Я тебе верю.

Мы переглянулись, и что-то было у него в глазах такое, чтомне было не прочесть и не понять. Что-то на шаг дальше всего, чем я уже стала.Глядя в эти темные глаза, я знала, что там живет монстр - не столь сильный, кактот, что лежал на земле, но столь же смертоносный в подходящих обстоятельствах.И ему я обязана жизнью.

- Сначала отрезай голову.

- Почему?

- Я боюсь, что, если вынуть нож, пока тело еще нетронуто, онсядет и начнет снова дышать.

Олаф приподнял брови:

- Ты не шутишь со мной?

- Когда дело касается вампиров, я никогда не шучу.

Он еще раз посмотрел на меня долгим взглядом:

- Из тебя бы вышел отличный мужчина.

Я приняла комплимент, ибо это и был комплимент. Может быть,самый большой, который Олаф когда-либо говорил женщине.

- Спасибо, - ответила я.

Командир группы спецполиции вышел из туннеля.

- Ничего там нет. Пусто.

- Значит, ушел, - сказала я и посмотрела снова на лежащеетело. - Отрезай голову. Надоело мне в этой проклятой пещере.

Командиру спецгруппы наше занятие не понравилось, и они сРамиресом стали орать друг на друга. Пока остальные ждали, чем кончится спор, якивнула Олафу, и он отделил голову одним ударом. Кровь хлынула на пол пещеры.