Книга Война Ретифа - Кейт Лаумер

— Продолжая, хотел бы сказать, — опять встрял Ланчбан, — что недавно мне удалось добиться крупного достижения в области классификации видов. — Он повернулся к стене и повесил на нее карту. — Вот эти, с позволения сказать, основные блоки здания лумбаганской жизни, которые я здесь обозначил для удобства с помощью китайских иероглифов, способны к гигантскому развитию, но конечное число комбинаций скрещивания органов и тканей, выявленное с помощью египетских иероглифоведов, которое обеспечивает скрещивание видов в определенной последовательности, способно создавать еще большее количество сцеплений форм, еще более сложный комплекс сущностей, — все это в приложении схематически набросано греческими буквами и норвежскими рунами. Карта, конечно, в самом общем виде показывает теоретические взаимодействия биологических подгрупп и групп в составе гипер— и супергрупп в свете предложенной нами гипотетической интергрупповой структуры, а также планы общих свойств подразумеваемых в замеченных про— и контрпоказателях социальной мобильности и взаимозависимость моделей (образцов), выведенных тщательнейшим просеиванием слухов, поступающих, главным образом, с базарной площади. Разумеется, все это только сугубо приблизительно.

— О, да! Рощи полны звуков, а базары, так это уж… — закричал полуживой Паунцрифл.

— Да. Я, к сожалению, проскочил самую интересную часть, но раз уж так получилось, господин посол… может… У меня сегодня есть для вас несколько слайдов, — поспешно забормотал Ланчбан. — Эй, Фреди! — Он театральным жестом, рассчитанным на эффект, просигнализировал своему помощнику, прятавшемуся до времени за дверьми.

Общий свет потускнел и сфокусировался на трех изображениях, помещенных прямо над заплесневелого вида орнаментом, украшавшим одну из стен.

На одном из табло взору собравшихся предстало существо семи футов роста, с непропорционально большой головой, усеянной к тому же какими–то беспорядочными наростами и выступами. Кисти разных по длине рук были обращены вперед, словно бы существо показывало, что оно ничего не украло. Причем руки росли прямо из плоского тазового пояса, к которому также были как бы привязаны три задние конечности, весьма длинные и тощие. Каждая нога на конце разделялась на две стопы с большим количеством пальцев.

Все существо с ног до головы было обтянуто полушкурой–полукожей, покрытой бородавками в превеликом количестве и к тому же изукрашенной в пурпурный цвет.

Второе существо было что–то около четырех футов роста, с комковатой бугорчатой головой, украшенной рогами, клыками внушительных очертаний, выразительными глазами и пушистым красным гребешком, хорошо сочетавшимся по цвету с кольцом мохнатой шерсти на длинной гибкой шее.

Последнее из представленных на табло существ почти сплошь состояло из отвисшего живота, своеобразно и неприятно отдающего матовой желтизной, сложенных и похожих на обрубки крыльев, щупалец–клещей и группы головастых отростков, предназначенных, видимо, для передвижения.

— Здесь мы имеем лабораторные модели гипотетических образований живой природы, олицетворяющих собой то, что обещает быть самым популярным. Модели выполнены в натуральную величину. Это и есть то самое, — заключал Ланчбан тоном изобретателя вечного двигателя, — что я определяю термином…

— В целом, — прерывая его, дал свой комментарий Уорбатон, — я считаю, что тот приятель, что слева, имеет наиболее здоровый вид. Правда, он несколько некрасив… Но, с другой стороны, эти вполне узнаваемые конечности и в общем–то знакомые…

— Беру на себя смелость предполагать в существе справа наиболее высокую форму организации, — заговорил посол Джит. — Тем более, что он обладает неотразимыми органами зрения, весьма эффективными клешнями и, наконец, что тоже важно, спокойно миролюбивой окраской, напоминающей мою собственную.

— Стойте! — послышался тонкий голосок, прервавший дебаты. — Я протестую!

Все обернулись на крик и увидели стоящего возле своего места одного из наблюдателей–аборигенов. Он имел шесть ног, которые прочно расставил, как таракан, в разные стороны, и шесть рук, которыми размахивал перед собой, стараясь привлечь к себе внимание.

— Я протестую! Мало того, что вы выставили эти несчастные раздетые тела, унизив тем самым наши святые тайны, но вы даже не попытались выбрать хоть сколько–нибудь выгодную гамму освещения! Что они там делают? Танцуют? Поют? Бьют поклоны? Показывают фокусы? Просто стоят? Я, например, не вижу!

— Ты смотри! — изумленно зашептал Маньян Ретифу на ухо. — Я не предполагал, что наблюдатели говорят на языке Земли. Боже, а вдруг, все, что здесь говорилось, они восприняли не в том смысле?!.. А в смысле своих диких предрассудков?!

— В них вообще очень много удивительного, — ответил Ретиф. — Я, например, не могу взять в толк, как они не захрапели на лекции Ланчбана.

— Все это любопытно, — задумчиво произнес Маньян. — Я готов поклясться, что еще вчера у одного из этих шестиногих было три глаза, а сейчас… один.

— Так, так… Секундочку, господа… э–э… или дамы, — засуетился Паунцрифл, успокаивая уважаемых гостей. — Уверен, никто из нас и не думал наносить вам и вашей морали обиду. А если это и случилось непреднамеренно, то обещаю вам — больше не повторится!

— Не стоит труда, приятель, — примирительно заверещал лумбаганец. Он достал из глубин своей хламиды небольшую коробочку и протянул ее вперед, к столу. — Отсыпь–ка в этот ящик пару монет — и покончим на этом.

— Ах да, разумеется! — облегченно затараторил посол. — Вообще, я думаю, что небольшая контрибуция на нужды… э–э… на нужды благотворительности… будет теперь очень даже кстати!

— Постой, приятель. Ты что–то там сказал о небольшой контрибуции? Так я тебе скажу, что пара тысяч стандартных монет меня, наверно, устроит. И не советуй мне, как их истратить. Это уж я сам. Но вот когда мне удастся вылезти в люди, тогда, может быть, меня и будут интересовать кое–кто из вас, скажем, ты, землянин, или тот пятиглазый. Кто знает, может, я вас, ребята, задействую на рекламе моего пищевого конвейера. Кстати, это неплохая шарага, и я являюсь на этом острове пока ее единственным агентом.

— Что это, черт возьми такое?! Посреди торжественных дипломатических раундов затевается какая–то уличная торговля! — возмущенно прошипел посол Джиг. — Какой–то конвейер!..

— Да, в самом деле, что вы тут такое говорили? — резко насторожился Паунцрифл.

— А что? Кто–то что–то имеет против частного предпринимательства? А, приятель? Как тебя понимать?

— Вы были аккредитованы на это совещание, как официальный наблюдатель, а не как поставщик производственных новинок, вот так и понимать!

— Ты это серьезно, парень? Да то же был совсем другой молодчик! Я его видел у входа.

— Наблюдателя?

— Ну да!

— А куда он пошел потом?

— Домой, больше некуда. У него там случились какие–то нелады с печенью и легкими.

— Так ему нужен был хирург? — проскрипел Паунцрифл.