Книга Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник

сбить меня с толку, как только мог. Он шевелил губами и когда пел я, и когда его очередь. Спуску он мне не давал!» Том Дискин, представитель Полковника, опасался, как бы инструменты не забили голос Элвиса, но Шоулз заверил его, что звукорежиссер сделает все как надо.

Когда Рекс возвратился в «Грейсленд», там уже собралась вся компания, включая Ника Адамса, прилетевшего из Голливуда. Рекс сразу почувствовал, что в воздухе повеяло морозцем. «Я ощущал их неприязнь и взаимное недоверие, — писал он. — А потом поймал себя на том, что тоже испытываю неприязнь… что–то вроде ревности: а вдруг Элвис подарит мне меньше внимания, чем какому–нибудь новому парню? Как бы то ни было, но я решил, что этим ребятам лучше принять меня, ведь я собирался еще немного побыть там». Анита тоже успела вернуться («Естественно, мы оба чувствовали себя ужасно, ведь мне пришлось лететь в Нью–Йорк и записываться во время его отпуска. Но мы понимали, что этого не избежать»), и, говорят, последние часы они провели наедине, «без родителей и друзей».

Ранним утром в субботу, когда Элвис сел в свой новый красный «Линкольн Континенталь» и покатил на военную базу, он испытывал смешанные чувства — радость и грусть одновременно. Радостно было оттого, что он легко зажил прежней жизнью. Впрочем, и грусть объяснялась теми же причинами. Он просто не мог бросить все и вернуться в казарму. Полковник дотошно изучил армейский устав, да и сам Элвис посоветовался в Форт–Худ с сержантом Норвудом, который надоумил его попросить разрешения жить вне территории части, как только закончится курс общей боевой подготовки. Такое разрешение обычно давалось, но при условии, что у солдата есть иждивенцы, проживающие поблизости. Спустя несколько дней Вернон и Глэдис, которые по закону считались иждивенцами Элвиса, уложили вещи и пустились в путь вместе с матерью Вернона, Минни. Они ехали на белом «Флитвуде», а возглавлял этот автопробег Ламар на «Линкольне Марк II». 21 июня они уже обретались у ворот Форт–Худ в снятом в аренду трехкомнатном доме на колесах. Правда, довольно скоро выяснилось, что пятерым взрослым людям в нем тесновато, и тогда они сняли дом судьи Честера Кроуфорда в самом центре Киллина. Сам судья 1 июля уехал в двухмесячный отпуск.

В первые же выходные Элвис повез родителей знакомиться с семейством Фэдэлов, а 4 июля отправился вместе с ними на пикник. Мать Элвиса сразу поладила с женой Эдди, Ланелл. «Они вместе с моей женой ездили в гастроном и закупали лакомства для Элвиса.

А потом его матушка надевала свой маленький передник и отправлялась стряпать. Это была обычная веселая домохозяйка, и мы не скучали». Эдди уже успел пристроить к своему дому новое крыло и поставить туда сделанную на заказ высококлассную радиоаппаратуру, а стены выкрасил в черно–розовую полоску, чтобы Элвис чувствовал себя как дома, приезжая на выходные. По будним дням, когда Элвис был на службе, Эдди навещал его родителей. «Глэдис обычно восседала в кресле–качалке, в халате, босиком — воплощенная домашняя идиллия. Элвис любил пироги с банановым повидлом, и неподалеку был ресторанчик «Тодцл–хаус», где их пекли. По вторникам или средам я отвозил ему пару таких пирогов, последние журналы и стопку пластинок. Мой добрый приятель Леонард Никсон держал магазинчик грамзаписи, и, как только выходил новый диск на 45 оборотов, он звонил мне и говорил: «Элвису понравится, я точно знаю». Он просто отдавал мне новинки Конни Фрэнсис, Фэтса Домино и Сэма Кука, которых Элвис действительно любил. Мы приезжали в дом Пресли примерно за час до прибытия самого Элвиса, а потом все шло кувырком. Приходилось готовить большой обед, а у дверей собирались поклонники, и это был сущий кавардак: они уже высчитали, когда Элвис приезжает на побывки».

В доме Пресли было все как в прежние добрые времена, хотя Глэдис без восторга думала о предстоящем переезде в Германию, куда должны были перебросить роту Элвиса («Просто не представляю себе, как я буду жить в чужой стране, — призналась она Ламару. — Я там ничего не забыла и ничего не ищу»), а Вернон опасался, что вся эта кутерьма плохо отразится на карьере сына. Сам Элвис меящу тем осваивал учебные маневры, чтобы стать танкистом. Он показал третий результат на стрельбах и иногда во время строевой подготовки бил в ротный барабан. Но жил он только по выходным. Время от времени его навещала Анита, но чаще Элвис, Ламар и Рекс («Рексадус», как называл его Элвис) вместе с другими парнями ездили в Даллас или Форт–Уэрт, где располагалось училище, готовившее стюардесс, либо торчали в доме Фэдэлов в Уэйко, где трапезничали, дурачились и играли в «щелчки». «Там всегда был автомобильный парад, — с гордостью вспоминал Эдди. — Завидев подъезжающего Элвиса, моя жена говорила: «Ой, придется кормить двенадцать или пятнадцать человек». Но только Элвис обычно оставался ночевать».

Глэдис была неизменно приветлива с посетителями, толпами прибывавшими в Киллин по делам, в гости или просто так. Несколько раз приезжал Полковник. Он вел какие–то тайные переговоры с Элвисом и Верноном. «В гостиной он беседовал со всеми, кому случалось там оказаться, — говорит Эдди. — Со мной, Глэдис, Ламаром. Но о делах речь велась за закрытыми дверьми. Мы не знали, что там творится, но иногда Элвис в бешенстве выбегал из комнаты и после отъезда Полковника подолгу бушевал. А порой они расставались друзьями, Элвис улыбался и пребывал в добром расположении духа. Им случалось спорить, но никогда — по поводу проектов Элвиса. Полковник не имел к ним никакого отношения и занимался исключительно деловой стороной. По–моему, так и должно было быть».

Однажды к Элвису заехал диск–жокей Роки Фриско из Талсы, совершавший рекламный велопробег длиной 500 миль. Прибыв в Киллин, он узнал, что Элвис на полевых сборах, но Глэдис пригласила Роки приезжать в любое время, и он «почувствовал себя как дома, будто был членом семьи». Вик Морроу, игравший в «Короле–креоле» главаря шайки, однажды тоже заскочил проездом, а Винс Эдвардс и Билли Мерфи сделали крюк по пути в Даллас, хотя и не знали адреса Элвиса в Киллине. Завернув на бензоколонку, чтобы спросить дорогу, они попались на глаза Ламару («Мы звали его Старая Слоновья Задница»), и он, увидев голливудские номера, показал им, как найти дом. Глэдис сообщила, что Элвис до сих пор на службе, и уговорила гостей остаться пообедать, а Вернон устроил их в маленьком жестяном трейлере на задах дома. Наконец приехал Элвис. Последовало радостное воссоединение друзей, но позже, когда настало время идти спать в