Книга Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Ситуация, сложившаяся к началу двадцатых годов, вынуждала сёгуна вести крайне гибкую политику. Необходимым условием стабильного управления становилось долговременное и многоуровневое сотрудничество со всеми влиятельными и авторитетными группировками и элитами: императорской семьей, буддийским духовенством, многочисленными даймё. Император был единственным источником легитимности любой власти, поэтому всячески поддерживать престиж императорского дома становилось для сёгуна задачей номер один. Буддийские секты, имевшие громадное влияние в обществе, прекрасную внутреннюю организацию и собственные источники дохода, представляли собой наиболее мощную идеологическую силу в стране. Наконец, даймё, жившие в своих доменах, являлись главным мобилизационным резервом и основными налогоплательщиками в стране: малейший намек на угрозу их благополучию мог послужить началом их стремительного объединения против носителя этой угрозы. С другой стороны, и двор, и духовенство, и многочисленные даймё постоянно нуждались в реальном гаранте силы и государственной стабильности: сёгун на эту роль подходил как нельзя лучше.

Найдя позицию устойчивого равновесия, обе ветви власти — сёгунат и император — принялись каждый за свое дело. В результате к середине XVII века в Японии был создан громоздкий, но достаточно эффективный аппарат государственного управления и местного самоуправления.

Императорский двор занимался главным образом вопросами ритуального и религиозного характера. Император очень скоро стал фигурой сакральной, а его деятельность всячески отгораживали от реальных дел и государственной политики.

Аппарат сёгуна представлял собой строгую иерархическую структуру, на каждом уровне которой осуществлялась своя деятельность и определялась своя ответственность. Государственный аппарат сёгуна состоял главным образом из фудаи-даймё, которые назначались на должность по рекомендации и имели реальный шанс на карьерный рост. Значительная часть самураев занималась несением гарнизонной службы и составляла мобилизационный резерв первой очереди. Однако наступивший в стране мир и отсутствие всякой внешней угрозы, особенно после того, как Япония объявила о самоизоляции, вынуждал самураев менять мечи на счеты купца или веер монаха.

Областное управление сосредотачивалось в руках даймё, однако сёгун удерживал под своим началом достаточно разветвленный административный аппарат. Даймё имели под своим командованием внушительные вооруженные отряды, а наиболее состоятельные из них — целые армии, которые должны были выступать на войну по распоряжению сёгуна. Хотя войн больше не было, поддержание «назначенной боевой готовности» занимало время, каковое могло быть задействовано для дел неблагих и недостойных. Муниципальное управление в городах осуществляли градоначальники, именовавшиеся матибугё, областное — старшины (матидосиёри) и городские головы (нануси). Поскольку сами самураи и тем более даймё хозяйством не занимались, главным звеном экономического управления страны по определению становилась сельская администрация.

Сельской общиной управлял коллективный орган, именовавшийся муракатосаняку, в состав которого входили избранные старосты нануси и хакусёседай, то есть сельские советники. Зачастую эти должности становились наследственными. Их значение в системе экономики было огромным: именно они определяли размер урожая риса, то есть размер государственного натурального налога. Можно сделать вывод, что сельские общины пользовались достаточной автономией.

Японскую историю во многом определил период самоизоляции страны от внешнего мира — этот шаг был осуществлен как мера вынужденная, и причин тому несколько.

Основная причина — экономическая. Отрицательный баланс внешней торговли страны, сложившийся уже к началу двадцатых годов, истощал финансовые ресурсы Японии. В то время здесь добывалось значительное количество серебра. А португальцы ежегодно вывозили на своих кораблях в Макао не менее двадцати тонн этого металла. Позднее один из иностранных очевидцев писал: «Если бы португальцы продолжали торговать с Японией на протяжении еще двадцати лет, то из этого Офира в Макао были бы вывезены такие сокровища, какие были только в Иерусалиме во времена Соломоновы…».

Вовремя осознав угрозу, сёгунат за шесть лет издал пять эдиктов, постепенно ограничивавших торговлю Японии с иностранцами. Вывоз же серебра из страны был запрещен совсем. Португальцы попытались прибегнуть к шантажу и угрозе силой — номер не прошел: не Африка, Азия-с… Корабли сожгли, бузотеров казнили. Португальцы решили прибегнуть к помощи отцов-иезуитов, переведя стрелки с экономических интересов на «притеснение христиан язычниками». Опять ничего не получилось: сёгунат продолжал стоять на своем, а христианских священников и миссионеров, не без основания подозревавшихся в подрывной деятельности «противу государя», начали имать и сажать в застенки, иных в горячке и перебили… Тут кстати у японцев появился ценнейший союзник: голландцы — протестанты. Которые люто ненавидели всех католиков целиком, а испанцев с португальцами в особенности…

Авторская пометка на полях: именно к середине тридцатых годов XVII века относится окончание «христианского столетия» Японии, которое началось с проповеди мес- сира Шавиера. Постепенное вытеснение христианских проповедников и преследование христиан велось нарастающим итогом. Восстание в Симабара в 1637 году поставило точку в этой эпопее. Восстание было самым рядовым: недовольные своим даймё крестьяне и ронины захватили его замок и укрепились там. Волею судеб большинство из захватчиков были христианами, они даже подняли над стенами замка кресты, которые долженствовали их защитить. К восставшим начали стекаться сторонники, которые увидели в этом событии возможность «постоять за веру». Дождавшись, пока их станет много в одном месте, пятидесятитысячное войско сёгуна блокировало восставших в замке на берегу моря. Голландцы пришли на помощь правительственным войскам и поддержали их с моря артиллерией. Восстание было подавлено. Как было провозглашено — разгромили не просто недовольных смутьянов, а христианских врагов японского народа. Однако тайно христианство продолжало существовать достаточно долго: как утверждают некоторые исследователи, члены Императорской фамилии тайком исповедовали христианство вплоть до двадцатого века…

Так называемый «Шестой эдикт» 1641 года позволял голландцам — единственным из европейцев! — вести торговлю с Японией. Но ограничения были очень жесткими: голландцы могли появляться только на Деджиме, искусственном острове, насыпанном посреди залива Нагасаки. На двести с лишним лет японская торговля стала голландской монополией.

Постепенное улучшение условий жизни, мир в стране, продуманность внутренней политики (всё общество было разделено на сословия, которые четко знали свою социальную функцию и пересекались только на рынке) — все это послужило первичной причиной процессов, в результате которых сёгунат достиг своего расцвета, и которые, по злой иронии судьбы, стали основной причиной его крушения… Но обо всем по порядку.

Появлявшиеся тут и там города-замки, резиденции многочисленных даймё, положили начало стремительной урбанизации страны. Замок требовал продовольствия, причем без длительной перевозки; вокруг замков начали селиться крестьяне. Для обороны цитадели нужны воины; подвластные даймё самураи селились тут же. Их нужно обеспечивать вооружением, лошадьми, припасом и амуницией; в замке селились ремесленники, которые чаще всего были одновременно и продавцами своего товара. Города росли как на дрожжах, практически половина современных крупных городов Японии возникла за очень короткий период времени между 1580 и 1610 годом. Среди них — Канадзава, Сидзуоки, Нагоя, Хиросима, Кумамото и другие. Примерно полтораста городов имели население более 5 000 человек, а такие гиганты, как Канадзава и Нагоя достигали стотысячной отметки. Три общенациональных «мегаполиса» — Киото, Осака и Эдо — управлялись непосредственно сёгунатом через назначенных правителей. Именно в этих городах зарождались будущие промышленные и торговые династии страны: Мицуи, Сумитомо, Фукудзава и другие.