Книга “Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг. - Рафаил Мельников

Испытания вспомогательных механизмов выявили несовершенство системы подачи смазочного масла, отчего нагревались подшипники водоотливных насосов. Нагревания обнаружили и в главных машинах при их испытаниях. Доводку системы индикации электрического аксиометра (расхождения доходили до 2") электропривода рулевого управления, требовавшую до двух недель, И.К. Григорович отложил на период после завершения ходовых испытаний. Подводные минные аппараты проверяли вручную, система сжатого воздуха была еще не готова.

По настоянию И.К. Григоровича в рулевом управлении, боевой рубке и центральном посту завод безвозмездно установил электрические указатели числа оборотов машин. Традиционные машинные телеграфы английской системы Чадборна И.К. Григорович считал ненадежными из-за риска обрыва их тросовой проводки. О таких случаях говорили на заходившем в Тулон "Пересвете". Бывало такое и на "Баяне", а замена телефоном не годилась из-за шумовых помех. Наиболее подходящий была бы система электрического телеграфа, принятая во французском флоте и отлично проявившая себя на крейсере "Светлана". Запоздалое ходатайство И.К. Григоровича о таком сверхконтрактном заказе дошла до "его превосходительства Павла Петровича". Понять его невыразимо безобразные каракули, делавшиеся почему-то еще и карандашом, нельзя, но, по-видимому, в силу "экономии", ходатайство уважено не было.

В сентябре отправленные в Гарбург корабельный инженер И.А. Гаврилов (1873–1968), сменивший в комиссии К.П. Боклевского и один из лейтенантов броненосца приняли три моторных катера — один для "Цесаревича" и два, заказанных ГУКиС для "Бородино". Спешно согласовали составленную заводом обширную, в соответствии с контрактом, программу предстоящих испытаний. 2 мая 1903 г. И.К. Григорович вместе с офицерами перебрался на корабль. 14 июля поездом из Кронштадта в Севастополь для дальнейшего пути морем отправили 2-ю партию команды броненосца — 337 нижних чина.

Во все убыстрявшемся темпе и множестве работ по завершению испытаний (в Петербурге проявляли все более откровенное нетерпение) приходилось успевать и на очередные выезды с докладами к по-прежнему не желавшему отрываться от Парижа великому князю. Так в июле 1903 г. в самое горячее сдаточное время, И.К. Григорович вынужден был доносить в Петербург: "По случаю пребывания Его императорского высочества великого князя генерал-адмирала согласно отданного мне приказания докладывать лично о ходе работ я ездил к Его императорскому высочеству и подробно доложил о состоянии вверенного мне броненосца".

Доклад при содействии великокняжеского адъютанта И.А. Виноградского удалось использовать для исходатайствования (в обход Министерства) последних сверхконтрактных расходов. Их по примеру "Варяга" и "Ретвизана", составили штатная электрическая иллюминация (ранее их изготовляли кустарно силами команды) и ассигнования на прощальный прием французов. И.К. Григорович, также опираясь на прецедент, просил лишь половину суммы, что были затрачены на "американские суда" в размере 2000 руб. Получено было и согласие на заход по пути из Кронштадта в Тулон для устранения тех неполадок, которые могут выявиться за это время.

Еще 16 июля ГМШ полагал, что в Кронштадт корабль уйдет ровно через 2,5 недели. Но в Тулоне этот прогноз не разделяли. Завод (чтобы исключить риск дополнительных работ) полагался на оговоренный контрактом 4-х месячный срок приемки. И.К. Григорович также не видел причин для преждевременного ухода, когда многое еще требует доделок. Противоречие было извечное: начальство ожидало от подчиненных усердия и скорого исполнения приказаний об уходе, командир же понимал, что чрезмерное усердие обернется авариями, которые непременно произойдут из-за скомканных или не полностью проведенных испытаний. И спрос за это будет не с тех, кто торопил уход, а с него, командира.

Приходилось лавировать. В комиссию под председательством И.К. Григоровича входил старший инженер-механик броненосца "Бородино" — H.C. Яковлев и инженер-механик С.Д. Крюков, а от Балтийского завода мастера Я. Степанов, К Г. Ревенко, руководившие сборкой механизмов броненосца "Император Александр III" (они должны были начать в Петербурге предварительные испытания). На 6-часовых испытаниях 18 уз скоростью (30/13 июня 1903 г.) участвовали также представители МТК, инспектор кораблестроения Н.В. Долгоруков, полковник К.Т. Дубров, флагманский инженер-механик Ф. Я. Поречкин.

Г В эти дни не прекращались обширные доделочные работы и исправления выявлявшихся неполадок. Так, "очень неудовлетворительным" оказалось спусковое устройство минных катеров. Их лебедки пришлось снять для переделок. Много недоделок обнаружили паровые катера, полученные от английского завода Уайта. На доводку затратили 2 месяца! Методичным повторением своих требований И.К. Григорович рассчитывал добиться устранения всех недоделок, чтобы в Кронштадте никаких работ выполнять не требовалось.

Но в министерстве уже начали терять терпение. Обстановка на Дальнем Востоке обострялась, и от "Цесаревича" телеграммой от 5 июля ожидали ("без промедления") — спешного прибытия в Кронштадт, где уже формировался отряд для усиления эскадры в Порт-Артуре. От И.К. Григоровича требовали "возможно скорее" закончить все работы, испытания и быть готовым экстренно принять боезапас, который должен был доставить пароход из Севастополя. Но на французов эти понукания действия не оказывали, и они продолжали методично выполнять составленную на основе контракта и состоящую из трех частей обширную программу испытаний.

Броненосец “Цесаревич" (наружный вид топа фок-мачты и салинга)

Удавшиеся 27/10 июня 1903 г. испытания "на аванс винтов", позволявшие развить 18,34 уз скорость, обнадеживали, и из Петербурга вновь усилили нажим, требуя ускорить все приемки и испытания. Предлагалось свернуть работы, которые грозят задержать уход корабля в Кронштадт и отложить те, которые могут быть выполнены "судовыми средствами". В крайнем случае обещали (как об этом просил И.К. Григорович) разрешить по пути на Дальний Восток специально зайти в Тулон, чтобы исправить выявившиеся неполадки. Разрешалось не испытывать минные аппараты на скорость. больше, чем 12 уз и не ожидать получения аппаратов Дюкрете (усовершенствованные радиостанции системы А.С. Попова), которые, как считал и. о. начальника ГМШ З.П. Рожественский (1848–1909) "для линейной службы эскадренного броненосца" не составляют первой необходимости и могут быть высланы прямо на Дальний Восток.

Но рутина непрекращающихся неполадок и связанных одно с другим исправлений и переделок, сложности освоения корабля только что прибывшим малоподготовленным экипажем, подготовка к новым и все еще не законченным испытаниям, не позволяли осуществить планы Главного морского штаба. Выходы в море в течение июля поставили комиссию перед фактом неустранимой рыскливости и далеко не оптимальных обводов, заставляющих корабль на скорости 15 уз нести перед носом "громадную волну". В ней полностью скрывался считавшийся надводным носовой минный аппарат.

Отчаявшись увидеть "Цесаревич" в Кронштадте, Морское министерство решило присоединить корабль к идущему в Порт-Артур отряду уже в Средиземном море. Понукания сыпались из Петербурга одно за другим. В ответ И.К. Григорович телеграфировал, что 28(11) июля 1903 г. на корабле "пользуясь временем" вынули поршни двух цилиндров каждой машины и в переднем цилиндре низкого давления левой машины в двух ребрах парового пролета днища обнаружили трещины, шедшие во всю высоту ребер. По решению комиссии начали вскрывать остальные цилиндры. И тогда в Петербурге не выдержали. Чтобы "вытолкнуть" "Цесаревич" из Тулона и затем возглавить ускоренный поход, из Петербурга прибыл помощник начальника ГМШ контр-адмирал А.А. Вирениус (1850–1919). Но и он оказался бессилен перед множеством все еще не устраненных неполадок и недоделок.