Книга Миф. Греческие мифы в пересказе - Стивен Фрай

Когда пришел срок, Гера возлегла, и родился Гефест. К ее ужасу, ребенок оказался таким чернявым, уродливым и мелким, что, лишь глянув на него с отвращением, она схватила его и швырнула с горы. Прочие боги наблюдали, как вопящее дитя упало на скалы и исчезло в море. Воцарилась жуткая тишина.

Мы вскоре узнаем, что приключилось с Гефестом дальше, но пока давайте останемся на Олимпе, где Гера чуть погодя вновь забеременела от Зевса. На сей раз она очень следила за собой, ела здоровую пищу и делала зарядку — осторожно, однако регулярно, в полном соответствии с предписаниями и практическими советами для беременности и родов. Ей хотелось подобающего сына, а не какого-то недомерка на выброс.

Это война

В свой срок Гера, само собой, родила любострастное, сильное и красивое дитя, какое себе и желала.

АРЕС, как она поименовала его, с самого начала был драчливым, свирепым и нахрапистым мальчиком. Он нарывался на ссоры со всеми и думал лишь о сшибках оружия и лошадей, о колесницах, копьях и боевых искусствах. Зевс, невзлюбивший его сразу, назначил Ареса, естественно, богом войны.

Арес — МАРС у римлян — был, конечно, недалек, фантастически туп и лишен воображения, ибо, как всем известно, война — дело дурацкое. Тем не менее даже Зевс снисходил до неохотного согласия, что Арес — приобретение, Олимпу необходимое. Война, может, и неумная штука, но при этом неизбежная, а временами — дерзнем ли сказать? — необходимая.

Арес быстро возмужал и обнаружил, что неотвратимо тянется к Афродите — а кто из богов не тянулся к ней? Куда страннее, наверное, другое: она в ответ тянулась к Аресу. Более того — она его любила: его свирепый нрав и сила затрагивали что-то в ее глубинах. Арес тоже влюбился в нее — уж насколько подобные буйные грубияны способны на такое чувство. У любви и войны, Венеры и Марса, всегда возникает сильное родство. Никто не понимает толком, с чего бы, однако на попытках найти ответ заработана прорва денег.

Заколдованный трон

Чтобы закрепить свое положение повсеместно признанной Владычицы неба и бесспорной спутницы Зевса, Гера сочла необходимым устроить грандиозный свадебный пир, масштабную публичную церемонию, какая навеки затянет их с Зевсом брачный узел.

Почти все действия Геры направляла двойная страсть — собственничество и тщеславие. Ей приятно было видеть, что сын влюбился в Афродиту, однако богине этой она не доверяла. Если Афродита согласится прилюдно подтвердить свою преданность Аресу, как, предполагалось, сделает Зевс по отношению к Гере, тогда все будет чинно и официально и победа Геры станет окончательной. Первая свадьба в мире, таким образом, торжественно отметит сразу два супружества.

Назначили дату, разослали приглашения. Начали прибывать подарки, и самым зрелищным, по всеобщему согласию, оказался золотой трон, адресованный лично Гере. Свет не видывал такого великолепного и роскошного предмета. Кем бы ни был анонимный даритель, у него или у нее, объявила Гера, очевидно, утонченный вкус. Довольно улыбаясь, она опустилась на трон. В тот же миг подлокотники его ожили и свернулись внутрь, заключив Геру в тугие объятия. Как ни пыталась она вырваться, подлокотники смыкались вокруг нее; Гера попала в ловушку. Вопила она страшно.

Калека

Что случилось с Гефестом после того, как его сбросили с небес, — предмет сомнений, разногласий и пересудов. Одни говорят, что за малышом-богом ухаживала океанида Эвринома, либо титанида Тефида, мать Эвриномы, либо, возможно, ФЕТИДА, нереида (дочь Нерея и Дориды), которой много лет спустя предстояло родить АХИЛЛА. Впрочем, судя по всему, бесспорно то, что Гефест вырос на острове Лемнос, где научился ковать и создавать изысканные и изощренные штуки. Он почти сразу явил замечательный талант творить полезные, красивые и даже магические предметы, и сей дар — вместе с силой Гефеста, какую тот применял к мехам, а также с очевидной неуязвимостью перед ожогами в пылающем жаре у горнила, — помог ему стать величайшим кузнецом на свете.

От удара о склон горы Олимп Гефест повредил стопу и охромел навсегда. Неловкая походка, слегка перекошенное лицо и спутанные черные кудри — довольно жуткое зрелище. Впрочем, позднее оказалось, что он преданный и добрый, а нрав у него неунывающий и спокойный. В греческом мифе пруд пруди малышей, брошенных в глуши или оставленных умирать на вершине горы, — бывало, из-за какого-нибудь пророчества, что малютка вырастет и навлечет неприятности на головы родителей, племени или города, бывало и так, что ребенка считали прóклятым, уродливым или калекой. Подобные изгои, похоже, всегда выживали и возвращались, чтобы исполнить пророчество или заявить о своих правах.

Гефест стремился вернуться на Олимп — он знал, что там по праву его дом, но понимал, что без горечи и с открытым сердцем ему это не удастся, пока не позволит он себе один взвешенный жест мести, который докажет силу его личности, его право на божественность и послужит ему визитной карточкой на небесах.

И вот Гефест выучился ремеслу, раскачал меха, его прыткий и ловкий ум родил затею, а прыткие и ловкие пальцы воплотили ее в поражающую воображение действительность.

Рука Афродиты

Прикованная к золотому трону, Гера выла от ярости и бессилия. Ни ее мощь, ни возможности самого Зевса не смогли освободить ее от этого проклятия. Как ей звать бессмертный мир на пиршество, если сама она будет восседать, словно преступница, в колодках? Несуразица, потеря достоинства. Над ней станут потешаться. Что за волшба тут действует? Кто сотворил это? Как ей освободиться от чар?

Бедняга Зевс под канонаду ее вопросов и жалоб обратился за помощью к другим богам. Тот, кто сумеет освободить Геру, возвестил он, получит руку Афродиты в супружестве, а это величайший на свете матримониальный дар.

Ареса этот безапелляционный вердикт откровенно вывел из себя. Это он собирается жениться на Афродите, что непонятно?

— Угомонись, — велел Зевс. — Ты сильнее всех богов, вместе взятых. Твоему союзу ничто не угрожает.

Афродита тоже не сомневалась и словами ободрения подталкивала возлюбленного к делу. Но никакие Аресовы усилия тянуть, пихать и клясть трон на чем свет стоит не увенчались успехом. Более того, казалось, чем больше он пыжится, тем туже хватка трона. Посейдон тоже (хоть уже и была у него подруга — Амфитрита) предпринял вдохновенную попытку, но и она ни к чему не привела. Даже Аид выбрался из преисподней — приложить руку к освобождению Геры от ее все более постыдной участи. Втуне.

Зевс лихорадочно, однако без всякого толку, дергал за подлокотники и выносил все больше оскорблений от униженной и взбешенной Геры, и тут во всей этой неразберихе раздалось вежливое, но настойчивое покашливание. Собравшиеся боги обернулись.

С тихой улыбкой на перекошенном лице стоял посреди небесного зала Гефест.

— Привет, мама, — сказал он. — Что-то не ладится?

— Гефест!