Книга Неподдельная любовь - Барбара Картленд

Маркиз засмеялся.

— Перестань меня допрашивать, Ганс, лучше помоги мне увезти домой несколько хороших полотен, которые послужили бы оправданием моего отсутствия.

— Ты прекрасно знаешь, у нас здесь полотен достаточно, чтобы наполнить миллион картинных галерей. Но раз тебе нужны только самые лучшие, советую соблюдать осторожность. Конечно, я свяжу тебя с торговцами, которым можно доверять.

— Я в этом не сомневался! — удовлетворенно произнес маркиз.

— Но прежде всего я хочу знать, — продолжал граф, — не хочешь ли ты остановиться в Гааге, у королевы. Ты прекрасно знаешь»

Ее Величество будет очень рада принять тебя.

— Неужели ты сказал ей о моем приезде? — недовольно спросил маркиз.

При этом он с досадой подумал: если королеве Вильгельмине известно, что он находится в Голландии, то ему придется проводить чуть ли не все время в «Хейс тен Бос» — «Доме в лесу». Именно там предпочитала жить королевская семья, используя дворец в Амстердаме только для официальных приемов и торжественных событий.

— Я пока ничего не говорил Ее Величеству, — успокоил его граф Рейдаль. — Я хотел знать определенно, что ты собираешься делать.

— Вот чего я совершенно не хочу, — твердо заявил маркиз, — так это тратить время на поклоны с любезностями и встречи с бесконечным множеством серьезных голландцев, которые помешали бы мне получить удовольствие от пребывания у тебя в гостях.

Граф запрокинул голову и весело засмеялся.

— Я вполне ожидал от тебя именно этого, — молвил он. — Так что, получив телеграмму, я не сказал о твоем приезде никому, кроме моей домоправительницы.

— Мне будет очень приятно погостить у тебя, — признался маркиз. — Однако я мог бы ночевать прямо здесь, на яхте.

— Ну не могу же я не предложить тебе мое гостеприимство, — возразил граф. — Но если тебе хочется жить в роскоши и при этом не уезжать из Амстердама, тебя, конечно, охотно примут в Королевском дворце.

Граф имел в виду тот самый официальный дворец, расположенный на площади Дам в центре города, вокруг которого вращалась вся жизнь.

Этот дворец первоначально строился как городская ратуша, и у него был вид типичной ратуши.

Маркиз находил Королевский дворец слишком большим и помпезным и не имел ни малейшего желания стать его гостем. С его точки зрения, королевская семья проявила свой хороший вкус в том, что всячески избегала Королевского дворца, предпочитая ему свой очень милый и уютный дворец в Гааге.

— Ну хорошо, хорошо, — говорил тем временем граф, правильно истолковав отразившееся на лице маркиза отвращение, — можешь остановиться у меня. Но если тебе будет у меня неудобно, я отказываюсь считать себя виноватым!

— Ты что-то скромничаешь, — заметил маркиз. — Я уже бывал в твоем доме. Такое холостяцкое жилище — это именно то, что мне сейчас нужно!

Граф посмотрел на него с веселым любопытством.

— Я так и знал, дело в женщине! Cherchez la femme!

— Даже в двух! — с горечью ответил маркиз. — Но у меня нет желания говорить на эту тему.

— От чего мое любопытство стало только острее, — парировал граф. — Твоя беда в том, Кэрью, что ты слишком красив, слишком богат и тебе всегда и во всем сопутствует удача. Должна же где-то быть загвоздка! Если какая-то женщина задела тебя за живое, то, не сомневаюсь, это полезно для твоей души!

— Оставь мою душу в покое, — урезонил его маркиз. — Давай лучше поговорим о картинах. Мне надо увезти с собой несколько полотен, и если они не окажутся превосходными, то я больше не буду называть тебя своим другом!

Граф Рей даль только засмеялся.

Когда маркиз позавтракал, друзья прошли по тенистому берегу канала к изумительному дому, принадлежавшему графу.

Обстановка внутри была подобрана не столько из соображений красоты, сколько ради комфорта. Но в то же время на стенах висели такие картины, от которых не отказался бы и сам маркиз с его тонким художественным вкусом.

Кроме того, здесь, как и в большинстве домов, построенных вдоль Херенграхт-канал, была изящная дугообразная лестница с расписанным потолком.

Во многих комнатах потолки радовали глаз чудесными фресками и лепниной, а в некоторых стены были обшиты великолепными панелями.

Маркиз считал, что нигде в мире нет уголка, где бы такое большое количество красивых старинных зданий находилось в таком живописном окружении.

В доме графа, как и в большинстве старинных зданий, с конька крыши свисал громадный крюк. Это странное сооружение сохранилось с тех времен, когда бесценный груз — пряности — поднимали на самый верх дома, а семья торговца, жившая на нижних этажах, служила товару надежной охраной.

Друзья с удовольствием выпили по рюмке отличного вина, а потом карета графа доставила их в деловой центр города.

Когда они ехали по оживленным улицам, граф сказал:

— Боюсь, Кэрью, тебе не удастся сохранить свой приезд в тайне. И как бы ты ни протестовал, тебе придется нанести визит Ее Величеству. В конце концов, она ведь очень любила твоего отца и гостила у вас в Кейне.

— Конечно, я это сделаю! — заверил его маркиз. — Более того, я буду очень рад снова увидеть королеву Вильгельмину. Но все-таки ты должен поставить ее в известность, что я приехал по делам и потому должен жить не в Гааге, а в Амстердаме.

— Сделаю что смогу, — пообещал граф. — И постараюсь раздобыть тебе очаровательных и привлекательных женщин; возможно, ты найдешь их более интересными, нежели все, что можно увидеть на живописных полотнах.

Маркиз вознамерился было ответить, что сейчас ему меньше всего хочется знакомиться с какими бы ни было женщинами и что все они ему глубоко отвратительны.

Но он сдержался, ибо столь энергичные протесты слишком явственно обнаружили бы его чувства, а он не желал их выказывать даже перед таким давним и хорошим другом, как Ганс.

У маркиза было правило никогда и никому не рассказывать о своих любовных связях, и он презирал мужчин, которые хвастались своими похождениями.

И на этот раз он дал себе клятву: какими бы очаровательными ни были знакомые Ганса, он не станет интересоваться ни одной из них. Он получил такой урок, какого ему хватит на многие годы — если вообще не на всю жизнь!

А в Гааге Лила терзалась сомнениями. Совесть говорила ей, что обман недопустим при любых обстоятельствах, но в то же время слова мистера Нийстеда будоражили ее.

Ей никак не удавалось найти веские доводы, с помощью которых она смогла бы отвергнуть его предложение. Ведь было совершенно ясно, что оно неприемлемо!

Уходя из музея на ленч в дом баронессы, Лила тем не менее пообещала обдумать его предложение и дать свой ответ на следующее утро.

По дороге домой няня спросила ее: