Книга Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари

– Что там взорвалось?

– Наверняка форт.

– Похоже, и Фанел-холл, и Оксфордская башня взлетели на воздух!

– Да нет же, взрыв раздался вовсе не оттуда.

– Бедные простаки! – заметил баронет и вновь разжег фонарь.

Корсары продолжили свой путь, готовые в любой миг выхватить из-за пояса пистолеты.

Несмотря на взрыв, артиллерийская дуэль продолжалась. Ядра ополченцев сыпались на город с неба, сокрушая кровли и стены. Время от времени за громом залпов следовал грохот разрывов, раздавались крики раненых и треск рушащихся зданий. И все это было делом рук канониров с корвета, без промаха паливших гранатами из мортир.

– Вот она – музыка нашего «Громовержца»! – похвалился Каменная Башка. – Клянусь Иль-де-Ба, он достоин своего имени! А-а, вот заговорили абордажные орудия с кормы. Я различу их голоса среди тысячи других.

Корсары пересекли четыре-пять узких темных переулков, зажатых между низкими неуклюжими домишками, похоже покинутыми своими владельцами, и оказались перед дверью под призывно горящим фонарем.

– «Постоялый двор „Тридцать бизоньих рогов“», – прочитал надпись на вывеске Малыш Флокко и спросил: – А что, Каменная Башка, мясо бизонов здесь подают? Насколько мне известно, у бизонов только по два рога, так что в этом заведении этих быков должно быть не меньше пятнадцати.

– Хватит болтать! – прикрикнул на спутников Маклеллан, взявшись за железное кольцо, служившее дверной ручкой, и распахивая дверь.

Корсаров тут же окутало облако крепкого табачного дыма. Несмотря на осаду и бомбардировку, любители промочить глотку, толкуя о том о сем, и выкурить трубку-другую в Бостоне не переводились.

Таверна, заведение не лучшего пошиба, могла похвастаться лишь одной убогой залой, не слишком обширной, с низкими потолками, прокуренной насквозь, где ютилось с полдюжины топорно сработанных столов и несколько хромоногих стульев. Вся эта «роскошь» освещалась единственной сальной свечой, не столько рассеивавшей мрак, сколько коптившей.

При виде баронета здоровенный рыжий бородач, с коровьими глазами и глупой физиономией, который сидел на скамье, попыхивая трубкой и подперев рукой щеку, вскочил со словами:

– Доброго вечера, сэр. Чем могу служить вашей милости?

– Принеси-ка нам бутылку джина или бренди, да получше, – ответил сэр Уильям, заняв ближайший к свече стол.

– Вам крупно повезло, мои добрые господа, что мой погреб еще не опустел. Наведайся вы парой дней позже, пришлось бы вам отказать. К нам сюда не доставляют ни провизии, ни горячительных напитков. Эта осада меня разорит!

– Так взвинти вдвое стоимость того, что осталось, – посоветовал хозяину Каменная Башка.

– И то верно. Так будет лишь справедливо.

– Только с нас не начинай. Дельный совет денег стоит. Особенно если дан адвокатом.

– Так вы адвокат?

– А то! Адвокат в пеньковом галстуке! – осклабился бретонец.

Глуповатый трактирщик взглянул на него пустыми глазами, тряхнул тяжелой рыжей головой и спустился в погреб.

– Вы не против, если я закурю, капитан? – спросил бретонец.

– Делай что хочешь, – отвечал Маклеллан, внезапно придя в дурное расположение духа.

Каменная Башка порылся в многочисленных карманах, извлек из одного семейную реликвию, набил ее с превеликой осторожностью и раскурил от пламени свечи.

– Удивительно, – произнес он, выпустив необъятный клуб дыма, – но всякий раз, как я разжигаю трубку, мне кажется, будто я снова в Бретани.

– Ага, в своем родовом замке, – поддел Малыш Флокко.

– Да будет тебе известно, юный прохвост, что все мои предки жили в море и в замках не нуждались, – отвечал бретонец.

– Ну да, мотались по морю в каком-нибудь дырявом корыте.

– Ах ты, шельма! Чтоб ты знал, мой дед ловил треску у берегов Исландии и шхуна его считалась лучшей во всей Бретани. Будь она дырявым корытом, дед сгинул бы в море, а не отошел в мир иной в собственной постели.

– На перине из гагачьего пуха!

– Уж не сомневайся! Пух гаги, чудо как сохраняющий тепло, он всегда привозил из Исландии.

Эта беззлобная перебранка, оставившая безучастным баронета, могла бы длиться еще долго, когда бы не была прервана возвращением хозяина с запыленной бутылкой и тремя стаканами.

– Видать, бутылка-то долгонько дожидалась своего часа. Верно, хозяин? – спросил бретонец.

– Пятидесятилетней выдержки.

– Ты ври, да не завирайся. Клянусь тысячей бизоньих рогов! В какой такой английской винодельне разлито это пойло, если тебе еще и сорока нет?

– Об этом надо бы спросить моего отца, – невозмутимо ответствовал хозяин.

– Так кликни его!

– Он испустил дух двадцать лет назад, после того как выпил на спор три бутылки виски.

– Так вот как твой папаша завлекал клиентов! – воскликнул Малыш Флокко.

– Отправился, стало быть, к праотцам и оставил все тебе, – заключил бретонец. – Что ж, отведаем этого доброго… что это, говоришь?

– Джин.

– Пятидесятилетней выдержки? Капитан, если эта можжевеловая водка и вправду так хороша, она поможет вам развеяться.

Баронет не отвечал. Подперев голову рукой и уставив в пространство неподвижный взгляд, он как будто ничего вокруг себя не видел. Несомненно, мысли его уносились к леди Мэри Уэнтворт.

– Будет буря! – прошептал бретонец на ухо юному марсовому.

Хозяин откупорил бутыль – и, о боже… Оттуда в стакан боцмана вместе с хлынувшей жидкостью вывалилось нечто черное.

– Якорь мне в глотку! – рявкнул Каменная Башка. – Чем занимался твой чертов папаша? Заготавливал впрок скорпионов?

Изумленный трактирщик таращился на превосходно заспиртованную тварь, хвост которой со смертоносным жалом бретонец ухватил заскорузлыми пальцами.

– Что здесь делает это ядовитое создание? – вопросил моряк, с отвращением взирая на свою добычу. – Уж не хочешь ли ты нас отравить из ненависти к англичанам? Да знаешь ли ты, негодник, чтó мы с тобой сделаем? Пойдешь под суд. Хотя по военному времени тебя и без всякого суда расстреляют как изменника!

– Помилуйте, – задрожав, промямлил хозяин. – Должно быть, это бутылка со скорпионьей настойкой.

– И ты хочешь нас убедить, будто она разлита полвека назад в какой-то валлийской винодельне?

– Я просто взял ее по ошибке в темноте.

– Ах ты, скряга! Пожалел свечку!

– Их в Бостоне всего ничего осталось. Приходится беречь те, что есть.

– А что это ты нам тут плетешь про скорпионов? Задумал отравить английских моряков? Видно, ты приспешник этой канальи Вашингтона и мошенника Арнольда.