Книга Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин

Новые аргонавты тем временем постепенно прибывали в Волос. Появился Ник, наш врач, невозмутимый, как обычно, а с ним Питер Доббс — два ветерана плавания по следам Синдбада. Ростом и шириной плеч с Питером мог потягаться Майлз Кларк, офицер, взявший отпуск со службы; вскоре выяснилось, что у него отменное чувство юмора и неистощимый запас анекдотов и смешных историй. Кок Питер Моран растолковывал Тому, почему ему нужен люк и ящик под палубой — иначе куда класть корзины и коробки с едой? Вдобавок власти Волоса прислали нам местное вино с изображением «Арго» на этикетках, и спрятать бутылки было попросту негде.

Стапель в Пефкакии

Современный Волос хранит память о великом походе. Главная улица города называется улицей Аргонавтов, недалеко от набережной установлена бронзовая копия древнего «Арго», а несколько таверн носят имя самого знаменитого корабля из Иолка. Из Волоса тоже прибыл доброволец — Элиас, местный архитектор, рвавшийся в экспедицию несмотря на то, что раньше на малом судне в море не выходил. Я прикидывал, что, пока мы будем идти по греческим подам, на борту должно быть как можно больше греков, а в турецких водах — турок; когда мы доберемся до советских вод, надеюсь, к нам присоединятся и советские члены экипажа. Мне представлялось крайне важным, чтобы каждая из стран, по чьей территории мы будем проплывать, имела своих представителей на борту и тем самым впрямую участвовала в экспедиции.

С Элиасом приехали двое его соотечественников — верзила Теодор, электротехник по профессии, и коренастый седовласый Костас. В апреле Костас звонил мне из Афин с вопросом, соглашусь ли я включить его в состав экспедиции. Он отрекомендовался опытным моряком и владельцем яхты и сказал, что неоднократно плавал по Эгейскому морю. Иными словами, он подходил идеально, да и по-английски говорил превосходно. Я уже собирался внести его в список, когда он прибавил: «Есть только одна проблема — мой возраст. Мне шестьдесят». Я, признаться, чуть не расхохотался от изумления. Шестидесятилетний гребец? Еще не хватало, чтобы кто-нибудь свалился с сердечным приступом от гребли по жаре! В итоге я предложил Костасу принять участие в перегонке галеры со Спецы в Волос: если он поймет, что работа ему не по плечу, то сможет уйти, не уронив собственного достоинства. Впоследствии обнаружилось, что Костас — крепкий орешек; он вовсе не собирался сдаваться. В первые несколько дней он изрядно мучился и вечерами лежал пластом, но дух его такими мелочами было не сломить. Добродушный, неунывающий, он очень быстро сделался всеобщим любимцем.

— Видели бы меня мои коллеги! — радостно воскликнул он однажды. — До прошлого года я был старшим пилотом авиакомпании «Олимпик», а уйти мне пришлось, потому что у них ограничение по возрасту — в шестьдесят изволь на пенсию.

В Пефкакии к нам также присоединились два наших кинооператора, которым предстояло снимать документальный фильм об экспедиции; они приехали, обвешанные камерами, штативами и прочими атрибутами своего ремесла. Дик Хилл, первый из операторов, человек сугубо городской, восхитил всех привычкой держать комплект чистой одежды под скамьей для гребцов. Когда ему случалось сходить на берег, он неизменно надевал отутюженные светлые брюки и шелковую рубашку, извлеченные из-под скамьи. Его коллега Дейв Бриникум был слеплен из другого теста: он отвечал за звук, поэтому под его скамьей валялась груда всякого технического хлама, в который он, когда выдавалась свободная минутка, зарывался, как барсук. Дейва совершенно не заботило, как он выглядит, всем нарядам он предпочитал шорты. Вечно босой, с кустистой бородой, обрамлявшей веселое курносое лицо, он расхаживал по палубе, широко расставляя ноги. Майлз однажды заметил, что он сильно смахивает на человека каменного века, и наградил его прозвищем Пещерный Дейв; надо отдать нашему звукооператору должное — прозвище он принял с широкой ухмылкой.

Отправление назначили на 4 мая. Утром на берегу начали собираться провожающие. У местных школьников отменили занятия, чтобы они могли наблюдать за нашим отплытием, и на холме над берегом собралась целая толпа детишек. «Кало таксиди! Кало таксиди! Доброго пути!» — кричали они хором и махали аргонавтам, которые укладывали под скамьи свое имущество, смазывали жиром кожаные стропы весел и перекидывались шутками.

— Я подсчитал, что каждому из нас придется сделать полтора миллиона ударов веслами, прежде чем мы доберемся до цели, — объявил Марк Ричардс, явно репетируя свою роль начальника гребцов.

— Ох! Надеюсь, что все-таки поменьше, — простонал Тим Редмен. — Вот бы ветер задул! Грести — это не по мне.

— Не беспокойся, когда у нас кончится еда, а мы проголодаемся, то тебя съедят первым, — изрек Питер Доббс. Эта шутка пошла еще с плавания по следам Синдбада.

— Десять минут до отхода! — крикнул я и позвонил в медный колокол, висевший у кормила. К нам подошли Том и Венди. Тому хотелось отправиться с нами, но увы — его ждала работа в Австралии. Пришла и Василики, а вместе с нею — Дядюшка Джон со всем своим семейством; Боргне, жена Трондура, принесла на берег Брандура, их маленького сынишку, и тот зачарованно таращился на корабль и на людей вокруг.

Настало время совершить возлияние богам, чтобы они даровали нам попутный ветер и хорошую погоду. Я вытащил бутылку вина с изображением «Арго» на этикетке. Все содержимое бутылки, до последней капли, предназначалось Посейдону. Внезапно выяснилось, что штопора ни у кого нет, и я потянулся за деревянной дубинкой, которой мы выбивали шпильки из уключин. Свесился за борт, одним ударом отбил горлышко; вино струей хлынуло в море под одобрительные возгласы толпы на берегу. Затем я дважды ударил в колокол, а кто-то из команды отвязал кормовой конец.

— Кало таксиди! Кало таксиди! — кричали дети.

Трондур на носу споро выбирал якорь, с которого капала вода. Мгновение — и якорь оказался на палубе.

— Якорь поднят!

— По местам! — Гребцы взялись за весла. — Малый ход. Готовы? Вперед!

Лопасти весел окунулись в воду, задвигались в унисон; гребцы постепенно приноравливались к темпу. «Арго» заскользил прочь от берега.

— Миллион четыреста девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять ударов, — пробормотал Марк.

Я осторожно взялся за кормило: рулевые весла установили так, что, чтобы повернуть корабль, одно следовало двигать вперед, а другое — назад. Как ни удивительно, «Арго» послушно изменил курс.

День выдался на загляденье — ни ветерка, в небе высокие облака, спасавшие от палящего греческого солнца. Нас окружали десятки рыбацких лодок, их моторы работали на самых малых оборотах. Впереди двигался лоцманский катер, освобождавший нам путь и готовый, если понадобится, взять «Арго» на буксир до выхода из гавани. Чуть поодаль и за кормой теснились лодки Гребного клуба Волоса, напоминавшие водяных жуков. Раз-два, взяли; раз-два, взяли… Сколько величавости в движениях весел галеры по сравнению с современными гребными лодками! Впереди маячил бетонный мол современного порта. На нем выстроились местные власти — мэр, командир гарнизона, старший портовый офицер и греческий епископ. Когда «Арго» подошел ближе, мэр поднял над головой оливковую ветвь и кинул ее в воду.