Книга Лето лихой троицы - Владимир Аверин

— Пора зажигать.

Они сорвали несколько стеблей, подожгли верхушки и, используя их как факелы, бросили к сухим снопам — полоса пламени запылала по всей трехметровой линии. Огонь стал распространяться в обратную от берега сторону, густые черные клубы дыма взмыли над новым пожарищем. Вспыхнули тростинки и по бокам просеки, но основная сила огня пришлась на снопы. Пламя быстро продвигалось навстречу главному пожарищу. Две огненные стихии шествовали друг к другу. Сила двойного пожара всасывала воздух, сжигая кислород и рождая обжигающий ветер. Узкая полоса тростниковых зарослей все больше сжималась. И вот два огня сомкнулись — красная вспышка метнулась к небу. Несколько секунд горели остатки снопов, затем пламя на трехметровом участке просеки погасло, и перед робин— зонами открылся трехметровый горизонт, к которому вела усыпанная пеплом водная тропа. Пленники огня гуськом пошли по ней, пригибаясь к воде, руками прикрывая лица от нестерпимого жара, который исходил от пылающего с обеих сторон просеки тростника. Наконец они вышли за линию огня и оказались посреди опустошенного пожаром пространства. Вода вокруг них покрылась слоем пепла, из-под которого проглядывали угольно-черные тростниковые огарки. Путешественники стояли по пояс в воде и переводили дыхание, жадно глотая свежий воздух. Впереди блестела река, сзади продолжал бушевать огонь.

— Ждите меня здесь, — сказал Дзюба. Он взял у Пузыря саперную лопатку и посоветовал ребятам: — Сядьте в воду по горло, чтобы вас не заметили с берега.

— А ты куда?

— Ждите, — коротко ответил физрук, заткнул за пояс черенок саперной лопатки, глубоко вдохнул и, нырнув, исчез под водой.

— Куда он поплыл? — забеспокоился Пузырь. Преодолев брезгливость и ненависть к пиявкам, он по совету Дзюбы погрузился по горло в воду.

— Не знаю, — растерянно произнес Вадик и тоже опустился в реку так, что на поверхности осталась только голова с взъерошенными волосами. — Может, он хочет договориться с браконьерами, в смысле, с Бирюком.

— Для того, чтобы с кем-то договориться, не надо прятаться в зарослях и спасаться от пожара, — сказала Дина. — Если хочешь договориться, то иди и договаривайся. Зачем плыть на переговоры под водой, как подводная лодка?

— Может, нырнем и поплывем за Дзюбой? — предложил Пузырь. — Или попробуем переплыть на другой берег… Там хоть вода почище… Торчим тут как тыквы на помойке. Это унизительно. Может, хотя бы встанем во весь рост, как белые люди?

— Стоит Иван Царевич перед камнем на распутье, а на камне написано: "Без вариантов", — произнес Вадик. — Дзюба велел сидеть в воде, вот и сиди, не ищи вариантов. Физруку лучше знать, что делать.

— Утро вечера дряннее, — проворчал Пузыренко. — Вчера вечером помирали от жажды, а теперь вот торчим по горло в воде, как три лилии.

С берега вновь донеслись крики браконьеров. Послышался выстрел. Собаки, надрывая глотки, залаяли, как бешеные. Снова зарокотал мотор. Этот звук был ровным и сильным, он; несомненно, приближался к ребятам. И вот из-за горящих зарослей выплыл гидросамолет и, рассекая воду металлическими понтонами, которые формой напоминали каноэ, стал надвигаться на подростков. Все потонуло оглушительном реве мощного двигателя, вода под пропеллером покрылась рябью, мощный поток воздуха, насыщенного бисерными капельками влаги, ударил в лица ребят, всколыхнул их мокрые волосы. Первым желанием подростков было нырнуть под воду и уплыть подальше от ревущего агрегата, но, приглядевшись, они увидели за лобовым окном Дзюбу, который, держа штурвал правой рукой, левой призывно махал ребятам, жестом приглашая их в кабину. Дина, Вадик и Пузырь, преодолевая сопротивление воды, торопливо пробрались через опаленные заросли к гидросамолету и, хватаясь кто за открытую дверь, кто за металлическую обшивку, в общем — за любой попавшийся под руку выступ, вскарабкались сначала на мокрый понтон, а потом и в кабину.

— Пристегнитесь! — велел Дзюба, когда Пузырь уселся на переднее сиденье, а Вадик и Дина плюхнулись на заднее.

Взглянув на приборную панель, Дзюба нажал какие-то кнопки, переключил латунные тумблеры, надавил ногой на педаль газа и, когда гидросамолет развил подходящую для взлета скорость, потянул штурвал на себя. Многотонная крылатая машина задрала нос и, подхваченная сильной восходящей струей воздуха, легко оторвалась от поверхности воды и влетела в радугу, переливающуюся на фоне голубого неба. Ребята ахнули — никогда они еще не видели такой красоты. Движение самолета, набирающего скорость, мягко вдавливало их в кресла, за иллюминаторами зеленел лес, прорезанный извилистой жилкой речной протоки, впереди желтела степь.

— Кабина почти такая же, как у "Жигулей", — за метил Вадик, оглядывая салон самолета, — и педаль газа есть, и приборная панель… Правда, приборов больше и штурвал вместо баранки, но в целом очень похоже. Классно было бы прямо на этом самолете приземлиться в нашем лагере. — Вадик представил себе, как они садятся на футбольном поле и выходят из самолета, будто герои-летчики.

— Ты как чукча из анекдота, — прервал его мечтания Пузырь. — Два чукчи подходят к начальнику поезда. Первый спрашивает: "Этот поезд довезет меня до Москвы?" "Нет", — отвечает начальник. Второй чукча: "А меня?" — Пузырь громко рассмеялся. Уйдя от погони и почувствовав себя в относительной безопасности, он снова повеселел. — Подумай хорошенько, как мы приземлимся в лагере, если у гидросамолета нет шасси? Мы можем только приводниться на реке или на озере.

Олег выровнял штурвал, прекратил подъем, и самолет устремился вперед с прежней скоростью, повинуясь едва заметному движению руки пилота.

— Слушай, Олег, а как ты ухитрился угнать самолет? — поинтересовалась Дина.

— Проплыл под водой, вынырнул из-под понтона гидроплана и забрался в кабину.

— А как же браконьеры и пилот? Они где были?

— Караулили нас на берегу. Растянулись цепочкой вдоль зарослей и ждали, когда мы начнем задыхаться и выскочим из пожара прямо к ним в лапы.

— А нам не влетит? — спросил Вадик.

— За что? За угон самолета? — переспросил Дзюба, а затем уверенно сказал: — Не влетит. Мы угнали его не ради собственного удовольствия. Это вынужденная мера. И потом, браконьеры постараются замять это происшествие.

— А вдруг нас собьют ракетчики? — заволновался Пузырь, который внезапно вспомнил о войсках противовоздушной обороны. — Все-таки мы сейчас не на "Жигулях" по улице рассекаем, а летим в воздушном пространстве.

— Не беспокойся, не собьют. Мы летим так низко и на такой маленькой скорости, что локаторы нас не засекут, — сказал Дзюба и ткнул пальцем в какой— то циферблат с дрожащей стрелкой. — Это радиовысотомер, он показывает, на какой высоте мы сейчас находимся. Видишь, стрелка болтается возле отметки "сорок пять", это значит, мы летим на постоянной высоте сорок пять метров. А локаторы засекают только объекты, летящие выше пятидесяти метров.

— Если высота постоянная, почему стрелка болтается, а не стоит на месте? — поинтересовался Пузырь.

— Что тут непонятного? Потому что под нами буераки, холмы, овраги, протоки, возвышения — короче, неровная поверхность. Прибор учитывает эти неровности, поэтому стрелка высотомера дрожит, — объяснила Дина. — Неужели трудно догадаться?