Книга Фрэнки, Персик и я - Карен Маккомби

«Арррр!»

Я резко повернула голову на этот ужасный звук и увидела огромную чайку. Она разглядывала меня с крыши вагончика.

— Арррр тебе самой! — ответила я, стараясь понять, не та ли это чайка, которая вчера угощалась пирожным.

Огромная птица медленно расправила крылья, взлетела с крыши и, похоже, направилась прямо ко мне. Я довольно сильно струхнула и почти уже готова была развить бешеную скорость, бросившись назад по крутой тропинке, когда птица лениво сделала круг и исчезла за металлическими крышами в направлении... да, в направлении Сахарной бухты, как решили мои кроссовки, если не рассудок. Пробежав мимо ряда белых, кремовых и серых домиков на колесах, я внезапно замерла на месте.

Сахарная бухта извивалась внизу, маленькая и такая синяя, как те бухты на Карибах, которые показывают в воскресных программах по телику. Берег выглядел так, как будто кто-то (очень большой) просыпал тонны сахара по краю покрытых травой холмов, устремлявшихся вниз навстречу волнам (наверное, именно поэтому ее так назвали). И самое странное — на берегу было пустынно: ни лотков с мороженым, ни орущих детишек, ни даже замков из песка. Как получилось, что никто из отдыхающих не добрался сюда? Неужели они не смогли оторваться от притягательной силы шезлонгов, сахарной ваты и общественных туалетов?

Или, может быть, их пугало близкое соседство этого дома?

Того самого большого дома, о котором мне вчера рассказывала старая леди... Он возвышался передо мной, фантастический, величественный и обветшалый, как гибрид свадебного пирога и жилища «Семейки Адамсов». Я была немного испугана его видом, но, к счастью (или к несчастью — зависит от точки зрения), мои ноги были гораздо храбрее меня и начали пробираться к дому по усыпанной гравием тропинке.

Подойдя ближе, я увидела красную кирпичную кладку, проступившую сквозь облупившуюся кремовую штукатурку. Вместо стекол в оконных рамах зияли отверстия. Окна по форме напомнили мне маленькое окошко нашего садового домика, который я исследовала вчера, только были гораздо роскошнее. (Должно быть, местные разбойники использовали эти окна как мишени для стрельбы в цель. Дом был такой старый, что, должно быть, целые поколения местных разбойников практиковались здесь.) По мере того как я подходила ближе, сад вокруг дома все больше напоминал мне непроходимые джунгли вокруг нашего коттеджа. Он представлял собой заросли из маргариток, одуванчиков и одичавших кустов роз, над которыми возвышались незнакомые мне пурпурные соцветия.

Я оперлась на причудливую ржавую ограду, окружавшую сад, и стала разглядывать разваливающееся великолепие, однако для храброй части меня (я имею в виду мои ноги) взгляда снаружи было явно недостаточно. Поэтому я нырнула в дыру в ограде, образовавшуюся из двух раздвинутых прутьев, продралась сквозь кустарник мимо оплетенной плющом вывески, на которой было написано: «Дэн, не входи!» — и оказалась у окна. Проблема состояла в том, что подоконник находился на уровне моих глаз.

Совершив невероятный кульбит, которым могла бы гордиться моя учительница физкультуры миссис Китсон (я, должно быть, превращусь В настоящую гимнастку, если принять во внимание мой вчерашний спуск из спальни в сад), я стала карабкаться вверх, цепляясь кроссовками за неровности кирпичной кладки и опираясь локтями о холодный, шелушащийся от краски подоконник.

И я увидела... ничего. Потому что в это мгновение зазвонил мой мобильник и я начала соскальзывать, соскальзывать и наконец приземлилась обратно на маргаритки с глухим стуком и треском раздавливаемых ракушек, которыми были набиты мои карманы.

— Привет, Стелла!

— Мама? — тяжело дыша, проговорила я.

— Почему ты задыхаешься? Где ты находишься?

«Собираюсь забраться в развалины заброшенного дома». Вряд ли такой ответ мог привести ее в восторг, поэтому я сказала ей... правду. Ну, то есть это была правда пять минут назад.

— Взбираюсь на гору к кемпингу, чтобы полюбоваться видом сверху.

— Правда? Как здорово!

Переводилось это так (мама только что сказала): «Ты шутишь? Это же прекрасно! А я думала, что ты ненавидишь это место».

— А зачем ты звонишь? — спросила я, лениво дернув стебель одного из высоких пурпурных колокольчиков.

— Ты помнишь ту старомодную лавку железных изделий, мимо которой мы проходили сегодня утром?

— Не-а, — сказала я, уставившись на оказавшийся в моей руке длинный стебель, усыпанный множеством колокольчиков.

— Да вспомни же! Лавка на главной улице.

— Не помню я никакой лавки, — устало сказала я, не понимая, к чему она клонит.

Мама, должно быть, хотела, чтобы я купила там что-нибудь по дороге домой. Но я даже не знала, что продается в этой лавке. Железо? Неужели папа еще что-то сломал и починить это можно только с помощью железа?

— Постарайся вспомнить! — настаивала мама. -Скобяная лавка. Она находится между газетным киоском и похоронным бюро.

Не знаю, может быть, на меня повлияло упоминание о похоронном бюро, но внезапно мне расхотелось заглядывать внутрь дома. Постояв немного, я стала пробираться обратно.

— Ты хочешь, чтобы я там что-то купила? — спросила я, поспешно пролезая между прутьев ограды и оставляя за собой след из цветов, похожий на павлиний хвост.

— Ну да, если можно. Пятновыводитель от чернил. Он там должен продаваться.

— Что папа натворил на этот раз? — усмехнулась я, оглядываясь через плечо на дом, от которого я теперь находилась на безопасном расстоянии.

— Это не папа. Это Джейми. Он где-то отыскал старую ручку и начал рисовать. На твоей стеганой куртке. Так жалко!

Ну уж нет, теперь я не посмотрю, что им только два года и что они такие милые крошки! Мои братцы должны держаться подальше от моей комнаты, если, конечно, хотят дожить до трех.

Глава 10.

Расколотые раковины и радостное «дзынь!»

— Могу я купить предохранитель?

— Конечно. — Лысый продавец с вкрадчивыми манерами улыбнулся стоявшей передо мной женщине. — Какой именно? Три, пять или тринадцать ампер?

— А разве есть разница? — в замешательстве спросила женщина.

— Есть, если вы не хотите спалить ваш дом.

Господи, да ведь эта женщина так же плохо разбиралась в электрике, как и мой папа! Но мне было на руку, что впереди стоит приведенный в смятение покупатель,— это давало мне возможность немного подготовиться, чтобы потом меньше волноваться и заикаться. (Я потому так люблю супермаркеты и мини-маркеты, что там вы берете все, что вам надо, молча протягиваете деньги, и можно вообще не разговаривать с продавцом.)

Кроме того, некомпетентность покупательницы, стоявшей впереди, давала мне возможность осмотреться вокруг. Мне показалось, что это именно то место, где могут продаваться огромные, недоступные для малышей висячие замки, которыми можно запирать двери спален. Сегодня у меня не было денег, но теперь я знала, куда вернуться при необходимости.