Книга Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник) - Галина Смирнова

– Не страшно, что ты разбила вазу, ведь это произошло случайно. Страшно, что ты скрыла это. И сама, между прочим, мучилась из-за этого. Тебе же было неприятно и стыдно, верно?

– Верно, – Алина обняла маму.

– Мне кажется, ты всё поняла. А вазочку мы заклеим хорошим клеем, будет незаметно. Правда, воду в неё наливать будет уже нельзя, но ничего, в ней будут стоять теперь букеты из засушенных цветов.

В конце лета в вазе появились веточки клёна с жёлтыми, резным листьями, они напоминали о школе, и Алина собирала портфель для первого класса.

За её сборами наблюдала красавица со старинной вазы.

Она смотрела мудро и немного грустно, а на её нестареющем лице блуждала загадочная улыбка.

Мама закрыла тетрадь, дописав последнее предложение в рассказе о дочке и вазе.

Она задумалась, потом взглянула в висящее напротив зеркало и вдруг увидела в нём ту неповторимую, живущую века, улыбку, ту самую.

Коньки-конёчки

Шестилетняя Сонечка смотрела в окно, как мальчишки во дворе играют в футбол.

Сама она не могла выйти на улицу, она могла пока только лежать.

Два месяца назад Сонечка упала с высокой горки, а очнулась уже в больнице.

Около неё сидела мама и, держа Сонечку за руку, что-то торопливо и жарко говорила ей, пытаясь то ли успокоить, то ли внушить что-то важное и нужное.

Сонечка поняла, что перенесла сложную операцию, и что «пока, только пока, моя родная, ты не сможешь ходить, но всё наладится, и всё, моя радость, будет хорошо».

Мама говорила ласковые слова, пыталась быть убедительной, но по щекам её текли слёзы, она то и дело всхлипывала, и уже сама Сонечка стала успокаивать маму, мол, «я буду стараться, я буду слушаться, мамочка, чтобы было хорошо».

Вот так, на этом добром слове «хорошо», они вместе потихоньку и успокаивались.

Где-то через месяц после операции Сонечку выписали, ходить она не могла, и её на инвалидной коляске стала возить мама.

Мама работала в ателье, она была портниха и шила на заказ красивые платья.

Иногда она приносила с работы лоскутки тканей, они были разные, пёстрые и однотонные, блестящие, прозрачные и шёлковые.

Мама научила Сонечку делать куклы из этих лоскутков.

Куклы вначале получались неуклюжие, одна рука, например, могла быть длиннее другой, или одна нога короче, или голова сваливалась куда-то набок.

Голову куклам Соня вначале повязывала кусочком ткани вроде платочка, но потом научилась делать волосы из ниток, губки и даже из мочалки.

У неё была Мальвина с голубыми волосами из шёлковых ниток, была завёрнутая в пелёнку, как младенец, кукла-пупс с пушком волос из обычной медицинской ваты; и была принцесса с золотыми косами, эти косы пахли летом, солнцем и деревом, потому что они были из рыжей мочалки, сделанной из душистого липового лыка.

Лица у кукол Соня рисовала цветными карандашами, но глаза были обязательно голубые, губы розовые, а щёки с нежным красным румянцем.

Они жили вдвоём, Соня и мама, и сейчас, из-за болезни, когда Соня перестала ходить в детский сад, маме пришлось брать работу домой.

Часто к ним в гости приходила соседка тётя Клава с дочкой Любой.

Мама и тётя Клава пили чай за столом, разговаривали, а девочки играли, и чаще всего в куклы, сделанные Соней, которые очень нравились Любе.

Но в последнее время Сонечка просила Любу рассказать о фигурном катании.

Любочка была на два года старше и ходила не только в школу, во второй класс, но и на фигурное катание в Ледовый Дворец спорта.

За три года занятий фигурным катанием Любочка научилась многому, она умела красиво вертеться на одной ножке, умела делать ласточку, умела даже прыгать с поворотом, но главное, она умела так плавно и гладко кататься на коньках, что казалось будто она – птица, летящая над прозрачным, ледяным озером.

Иногда они смотрели прошлогоднее видео, где Любочка под Новый год выступала на Ёлке в костюме снежинки.

На ней была воздушная, пышная белая юбка, белая курточка с блёстками, большой белый бант и коньки, тоже белые, блестящие, от которых Соня не могла глаз отвести.

Засыпая, она часто видела, как делает ласточку и прыжок с поворотом, и как она кружится на сверкающем льду – звучит нежная музыка, падают снежинки, и улыбается, глядя на неё, мамочка.

Но наступало утро, Сонечка с трудом переваливалась на инвалидное кресло, мама катила его в ванную, на кухню, начинался новый день, а перед её глазами всё также были белые коньки.

И она начала рисовать их в альбоме – коньки были на фигуристах, мишках, зайчиках и на принцессах, а иногда они одиноко стояли на голубом льду, словно ожидая кого-то.

Потом Сонечка стала вырезать из плотного белого картона коньки всех размеров для всех своих кукол, она прицепляла их тонкой проволокой, и однажды все её куклы превратились в фигуристок.

В тот день из детской поликлиники пришёл врач, похожий на Доктора Айболита, после долгого осмотра он сказал:

– Мы, Сонечка, делаем всё возможное, и ты непременно поправишься, но тебе надо помочь нам, врачам. Ты должна делать специальную лечебную гимнастику, – доктор улыбнулся. – Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Соня.

Уходя, доктор сказал маме:

– Знаете, вы порадуйте Сонечку чем-то особенным. Что она хочет больше всего?

– Больше всего? – переспросила мама.

– Да, о чём она мечтает?

Мама ответила сразу, не задумываясь:

– О коньках.

– Странно, – удивился доктор, – я думал, это будет какая-нибудь говорящая кукла. Постойте, как коньки? Она же…

– Да, она не ходит, – грустно ответила мама, – но может быть, поэтому она и хочет коньки, чтобы встать и… и покатиться по льду.

Доктор смущённо пожал плечами, простился и ушёл.

Мама тяжело вздохнула – коньки были так дороги!

Перед Новым годом пришло радостное известие – группу юных фигуристов, занимающихся в Ледовом Дворце спорта, отправляли на несколько дней заграницу в небольшой европейский город, откуда летом приезжали молодые спортсмены, это был приятный для всех культурный обмен.

Среди везунчиков, кого отобрали ехать, была и Люба.

Небольшой городок в центре Европы настолько удивил Любу своей непохожестью на всё известное и увиденное ранее, что какое-то время она думала: «Это сон!»

Но белые двухэтажные дома с красными черепичными крышами и цветами на окнах были настоящими, как настоящей и живой была обезьянка на плече шарманщика, играющего у ратуши, по городку разъезжали позолоченные кареты, запряжённые лошадкой, покрытой красной попоной, гуляли туристы, слышалась разноязыкая речь, а из маленьких кафе доносился вкусный запах свежей выпечки.