Книга Загадка театральной премьеры - Анна Устинова

— Куда же они девались? — заволновался Женька.

— В милицию, наверное, забрали, — проворчал Темыч. — Теперь они там отдуваются за срыв спектакля.

— Не каркай, — шикнула на него Катя.

Ромео и Джульетта, галантно поклонившись публике, расступились, пропуская на первый план леди Макбет с ведьмами.

— Наташка, твоя мама! — радостно воскликнул Женька.

Вскочив на ноги, он принялся бурно хлопать в ладоши и кричать: «Браво, Турундаевская! Бис!» Инга услышала, улыбнулась и начала величественно раскланиваться. Внезапно на нее налетели ведьмы. Вопреки отчаянному сопротивлению знаменитой актрисы, они подхватили ее на руки и поволокли прочь со сцены. Все эти действия сопровождались хоровым воем, от которого просто кровь стыла в жилах.

Публика взревела от восторга. Теперь на авансцену вышли бородатые мужики. Взявшись за руки, они изображали нечто смахивающее на танец маленьких лебедей. А затем рассыпались в разные стороны, вновь уступив место Ромео и Джульетте. Те поклонились и опять пропустили вперед королевскую парочку из «Гамлета».

— Так это они чего, уже кланяются? — дошло до Моей Длины, что представление кончилось.

— Ежу понятно, — кивнул Пашков.

— А почему Ромео и Джульетта так и не погибли? — была очень разочарована Школьникова.

— Видимо, финал пьесы «Ромео и Джульетта» не вошел в спектакль Прошечкиных, — фыркнула Катя.

— У Прошечкина оптимистический взгляд на жизнь, — добавила Таня.

— Вернее, идиотический, — придерживался своего взгляда Олег.

Актеры еще несколько раз по очереди показались публике. Все, кроме Инги Турундаевской. Это крайне не понравилось Женьке. Он ведь и на спектакль в основном шел «смотреть тетю Ингу».

— Слушай, Наташка, по-моему, твою мать в этом театре затирают, — возмутился он.

— Ее затрешь, — возразила Наташка. — Небось за кулисами закатила истерику, что ее не так осветили или еще что-нибудь сделали не так.

— Она что же, больше не выйдет? — совсем расстроился Женька.

— Как бы не так, — с ухмылкой отозвалась Наташка. — Сейчас поскандалит в свое удовольствие. Потом позволит Прошечкину уговорить ее. Ну, и появится.

— Тогда будем ждать, — успокоился Женька.

Сцена на глазах покрывалась цветами. Актеры явно уже устали кланяться. Наконец занавес закрылся. Но аплодисменты убежденных поклонников современного российского концептуального авангарда по-прежнему не стихали. Из-за занавеса появились Ромео с Джульеттой. В них полетело еще несколько букетов. Затем раздался истошный женский визг:

— Браво, Валькирия!

— Спасибо! — хором ответили Ромео с Джульеттой и исчезли за занавесом…

Публика потянулась к выходу.

— Слушай, Наташка, а мать твоя так и не вышла, — опять завел свое Женька.

— Значит, не уговорили, — равнодушно пожала плечами Наташка. — Пойдем одеваться.

— Эй, — встревожилась Моя Длина. — Андрюши с Маратом так и нету.

— Говорю же, в милиции, — вновь завел свое Темыч.

— А действительно, где они? — протиснулась к ним по проходу Светлана Сергеевна. — Говорила же я Андрею: не вмешивайся, — в сердцах добавила она.

— Ах, — томно вздохнула Школьникова. — Андрей Станиславович у нас не терпит несправедливости.

— Чем зря рассуждать, пойдемте и выясним, — заторопилась к выходу Светлана Сергеевна.

Ребята потянулись за ней в фойе. Там им предстало поистине изумительное зрелище. Недавние враги, Олесь Убейволк и Андрей Станиславович, устроившись на кожаном диванчике, вполне мирно, если не сказать дружелюбно, беседовали.

— Андрюша! — не знала, что и подумать Светлана Сергеевна.

— А-а, вы уже тут, — поднялся навстречу ей и ребятам Андрей Станиславович.

— Спектакль кончился, — немедленно сообщила ему Моя Длина.

— Я понял, — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Марш одеваться. А ты, Светка, познакомься, — обратился к невесте он. — Это Олесь. Охранник папы Ахметова. Мы с ним, оказывается, одновременно в Афгане служили.

— Крутой у тебя мужик, — расплылось в улыбке испещренное шрамами лицо Убейволка. — Классно он меня там, на сцене, уделал. Главное, посмотреть, так неясно, в чем душа держится, — окинул он взглядом худенького классного руководителя десятого «Б». Я ему говорю, бросай свою школу. Работаешь, можно сказать, задарма. И весь свой талант зарываешь в землю.

— Смотря что считать талантом, — возразила Светлана Сергеевна.

— У него талант телохранителя, — не ощутил Убейволк юмора в словах Светланы. — Вот мы с твоим Андреем и стали бы на пару охранять Хамзяевича. У нас как раз в настоящее время открылась вакансия.

Ребята, словно завороженные, стояли, прислушиваясь к этому разговору. Катя шепнула Тане:

— Чудненькая вакансия. Видно, кто-то из охранников Ахметова-старшего пал смертью храбрых.

— Вакансия? — в свою очередь испугалась Светлана Сергеевна.

— Ну, — с обыденным видом откликнулся Убейволк. — Леха у нас тут попал в большую аварию. Теперь в больнице лежит. Врачи говорят, надолго.

— Нет уж, спасибо, — побледнела Светлана Сергеевна. — Нам с Андреем таких вакансий не надо.

— А зря, — огорчился мужественный Убейволк. — Хамзяич хорошие деньги бы дал.

— Да я уж как-нибудь в школе, с ребятами, — дружески хлопнул его по плечу Андрей Станиславович. — Знаешь, я к ним привык.

— И безопаснее, — подхватила Светлана Сергеевна.

— Насчет безопасности не уверен, — с сомнением покосился на группу ребят Олесь. — Это же каждый день как на минном поле. Я бы и дня такой нервотрепки не выдержал.

— Видно, у каждого свое минное поле, — усмехнулся Андрей Станиславович.

— Ну ладно, бывай, Андрюха, — протянул ему огромную лапищу мужественный охранник.

Они обменялись рукопожатием.

— Ты все же подумай, — еще раз повторил Убейволк. — Запомни: в моей группе для тебя обязательно место найдется.

И, поднявшись, он вразвалку направился к выходу.

— А, кстати, — посмотрела на классного руководителя Моя Длина, — где наш Маратик?

— За кулисами, — объяснил Андрей Станиславович. И, пряча улыбку в усах, добавил: — Пытается наладить контакт с Валькирией.

— Это надо увидеть! — воскликнул Женька. — Наташка, — повернулся он к своей спутнице. — Куда надо бежать?

— А я почем знаю, — отозвалась девочка. — Я первый раз в этом театре.

— Эх! — топнул в сердцах ногой нетерпеливый Женька.

— Вон туда иди, — указал пальцем в конец фойе Андрей Станиславович.