Книга Бикфордов час - Сергей Самаров

Капитан без сомнений продиктовал номер, который я для проверки повторил и запомнил.

– Это командир группы разведчиков. Зовут его Микола. Хохол, но не «укроп». Мы с ним давно и тесно сотрудничаем. Надежный человек.

– Спасибо. У меня все. До встречи.

Я отключился от разговора, даже не выслушав ответной вежливости капитана. И сразу набрал номер командира группы ополченцев, бойцы которой нервно поочередно посматривали на часы, стоя у «уазиков».

– Слушаю, – ответил немолодой властный, но вежливый голос. – Кто это?

Я одной рукой поднял трубку к уху, а другой поднес к глазам бинокль. И хорошо рассмотрел человека, который мне ответил. Он стоял впереди других.

– Микола? – спросил я.

– Да. Говорю же, слушаю вас…

– Старший лейтенант Наскоков. Тот самый, которого вы встречаете.

– Рад услышать. Где ты? Мы уже ждать устали.

– То ли вам, то ли специально к моему прибытию «укропы» устроили засаду. Укродиверсанты. Здесь, в лесу. Четыре человека. Двое с одной стороны, двое пошли на противоположную. Ты сейчас стоишь лицом к границе. Значит, я нахожусь слева от тебя. Двоих с этой стороны я обезвредил, лежат связанные. Один уже шевелиться начинает. Еще двое переходят, как я уже сказал, на другую сторону дороги. Наверное, уже перешли и взяли вашу группу на прицел. Имеют возможность «кинжального» огня. Расстрела то есть, говоря попросту. Хотя, я думаю, они пока стрелять не будут. Они скорее всего ждут моего появления. Тем не менее всякое бывает…

– Я понял, что нам делать? – сразу по-деловому спросил Микола, не теряя присутствия духа и не смущаясь тем, что находится у кого-то на прицельной «мушке». Я в бинокль видел, что Микола никак суетливости или испуга не показал. Толковый, значит, мужик. Не каждый поведет себя так хладнокровно под автоматным стволом.

– Предлагаю: лениво потянуться. Не подавать вида, что знаешь обстановку. Разговаривая между собой, неторопливо зайди за машины и уведи других, чтобы вы были прикрыты с той стороны. Люди под машинами должны повернуть оружие в другую сторону. В машинах кто-то есть?

– По два человека в каждой.

– Тоже повернуться в ту сторону. Потом двое из вас выбирают кусты у дороги и лениво туда заходят. А дальше прямиком в лес. Я дам слабый сигнал фонариком-зажигалкой. Если стоять спиной к машинам, вплотную к ним, то я буду находиться «на час тридцать»[15]. Двигайтесь в том направлении лесом. Вдвоем… Заберете пленников. Я внятно объяснил?

– Внятно. Откуда мой номер знаешь?

– Начальник разведки погранотряда дал. Я только что ему звонил. Если мне не веришь, можешь сам перезвонить капитану, он подтвердит.

– Понял. Верю. Работаем…

Я увидел, как Микола убрал трубку и лениво, заложив ладони за затылок, потянулся. Так потянулся, словно устал и страшно желает спать. Я сам от этого его движения едва удержался, чтобы не зевнуть. После чего Микола шагнул за машину и, кажется, что-то на ходу объяснил своим товарищам. Тепловизорное изображение не дает возможности рассматривать мимику лица, и потому мне необходимо было уметь догадываться. Те, помощники Миколы, мне показалось, засмеялись. Впрочем, это могло мне и послышаться. Расстояние было такое, что легкий смех уловить было трудно даже тренированному уху военного разведчика. И тут же все трое подошли к своему командиру. Микола опять объяснил что-то. Наверное, ввел бойцов в ситуацию. В это время люди под машинами развернулись в обратную сторону. Внутри машин, наверное, тоже. Микола с низкорослым крепышом зашли в кусты и прямиком через них вошли в лес. А там уже двинулись в мою сторону. Я хорошо их видел в тепловизор и понял, что движутся они чуть в сторону от меня, непривычные работать с координатами циферблата. Я подал сигнал маленьким фонариком-зажигалкой. И увидел, как они скоординировали направление движения. Больше сигналить фонариком необходимости не было. Как ни слаб был этот сигнал, его могли заметить с другой стороны дороги и насторожиться.

Я дождался приближения Миколы и поднялся во весь рост, только когда он с товарищем оказался в трех метрах от меня. Мы пожали друг другу руки. Низкорослый крепыш представился как Сергей. Я показал им на своих пленников.

– Они еще почти без сознания. Начнут приходить, можно каждому еще по одному нокауту устроить, чтобы не суетились. Длинный имеет склонность к сопротивлению. Рядом с ним – командир группы. Когда я вернусь, буду их допрашивать. Без меня пусть отдыхают. Что у вас здесь за обстановка?

– Мы выехали тебя встретить, – объяснил Микола. – На дороге нам попалась группа нашей контрразведки. Они нарвались на ДРГ «укропов», двоих подстрелили, одного своего потеряли, один «укроп» сумел уйти. Потому мы так и стояли, как на живца, думали последнего выманить. Не выдержит, решит дать очередь, мы его, как зайца, облавой возьмем.

– Но здесь, – поигрывая кулаками, каждый из которых был размером с голову ребенка лет пятнадцати, вступил в разговор Сергей, – похоже, две ДРГ было. Обычно они все численностью по три человека. Я ни разу не встречал, чтобы в группе было четыре бойца. Наверное, последний, что от контрразведки ускользнул, с другой группой соединился. Говоришь, тебя ждали? Откуда они могли знать?

– Вот это я у них и хочу спросить. Вернусь – спрошу.

– Куда сейчас «намыливаешься»? – поинтересовался Микола.

– Обойду машины, зайду двум другим в спину, там и «завалю».

– Помощь нужна?

– Спасибо. Их только двое. Выдрессированы на уровне баранов. Воевать не умеют, драться тем более. Справлюсь…

* * *

Я с удовольствием пользовался тем, что «легок на ногу» – и от природы, и, конечно же, сказывалась многолетняя тренированность, и быстро обогнул по большому кольцу два так и стоящих на месте «уазика» и, часто прибегая к биноклю с тепловизором, стал продвигаться по опушке в сторону машин. Укродиверсантов я раньше услышал, чем увидел. Они на позицию еще не вышли и двигались по какому-то оврагу внутри леса, приближаясь к дороге поперек моего движения. За такое шумное перемещение, за такое свистящее дыхание, по моему твердому убеждению, бойцов диверсионных групп расстреливать следует, не то что в чужие тылы отправлять с заданием. Я сам предпочел звуков не издавать и потому вышел к краю оврага неслышимым и незамеченным. Вышел как раз за спину укродиверсантам, которые не просто шли, но и, поскольку путь их покидал пределы оврага, выбирались наверх, хватаясь за ветви берез, безжалостно и громко ломая их.

Пленники мне больше были не нужны, значит, эту пару можно было без боязни ликвидировать. Дистанция до противника составляла пятнадцать метров – для выстрела весьма даже приятное расстояние. Я вытащил стреляющий нож, памятуя, что стреляющее устройство уже взведено, прицелился, сдвинул в положение стрельбы предохранитель и произвел выстрел. Прицельность у «НРС-2» – понятие достаточно условное. Хотя я был неплохим стрелком, все же большой практики в стрельбе из ножа не имел. Рисковал я расчетливо. Поднимались диверсанты так, что за головой заднего видна была увесистая задница переднего. Если бы я не попал в голову заднему, то попал бы в крестец переднему. Выстрел даже я не слышал. Только сам нож сильно вздрогнул в моей руке. Диверсант, получив пулю в затылок, рухнул лицом вниз, чуть не задев пятки идущего впереди, но тот ничего не понял из происходящего, хотя должен был бы слышать удар пули в затылок напарника, и продолжал подниматься. Видимо, собственные прокуренные легкие настолько громко «сипели», что мешали укродиверсанту слышать даже опасность. Однако теперь у меня не было необходимости прятаться, и звук выстрела никак не мог мне навредить. Спрятав нож, я вытащил пистолет, прицелился, прислонившись плечом к сизому стволу старой осины, и только после этого крикнул громко и тоном, не терпящим возражений: