Книга Ключ Гермеса Трисмегиста - Наталья Александрова

Выпустив пар, мать сухо сообщила Вере, что отец ушел из семьи, то есть бросил их, и денег теперь будет давать только на Веру.

Вера лишь пожала плечами – за последние годы ей осточертели бесконечные ссоры и скандалы родителей, с отцом же не было у нее особенной любви – тот мало обращал внимание на дочку. Вера тогда страдала от подростковых прыщей и вообще казалась себе некрасивой, глупой и неуклюжей. И не было рядом никого, кто бы сумел ее в этом разуверить или, по крайней мере, утешить.

Первый год после развода мать бесконечно цеплялась к Вере по поводу и без, так что Вера научилась отвечать ей в таком же духе. Но это ничего не дало, мать только еще громче начинала орать и кидалась в Веру любыми предметами, попавшими под руку. Не то чтобы Вера ее боялась – теперь она выросла и могла за себя постоять, просто не хотелось появляться на людях с синяками.

По прошествии примерно года мать устроилась на дополнительную работу, потому что денег, что присылал отец на Веру, катастрофически не хватало.

Мать никак не могла смириться с понижением уровня жизни, тратила то немногое, что оставалось от отца, направо и налево, а ведь даже Вера в четырнадцать лет понимала, что если денег стало меньше, то нужно умерить потребности.

Устроившись на дополнительную работу, мать стала приходить домой поздно и очень усталая, так что ела то, что приготовила Вера, и ложилась на диван. Скандалить у нее не было ни сил, ни времени, и в доме установилось относительное спокойствие.

Как видно, тот профессор, что консультировал мать в платной клинике, все же был в чем-то прав.

Теперь мать с дочкой почти не разговаривали, так что когда Веру накрыла первая юношеская любовь, ей и в голову не пришло поделиться с матерью. Любовь звалась Сережей Одинцовым и училась в параллельном десятом «Б». Вера прошла все стадии этой любви – от вздохов, желания, чтобы он хотя бы кинул взгляд в ее сторону, до бессонных ночей и рыданий в подушку.

Лариска, которая была в курсе всей эпопеи, утверждала, что у Веры очень занижена самооценка, и в кои-то веки оказалась права. Вера росла нелюдимой, и не то чтобы робкой, но комплексы расцветали в ней махровым цветом. Она стеснялась в компании, говорила тихо и редко, не любила шумных развлечений.

И как же она была счастлива, когда Сережа наконец обратил на нее внимание!

Все было прекрасно, они гуляли, взявшись за руки, ходили в кино и на дискотеку, разговаривали обо всем на свете, целовались в скверике и однажды, когда Сережа пришел к Вере якобы готовиться к контрольной по математике, оказались в постели.

То есть только собирались, Вера не подталкивала его, но согласна была на все. Раз он хочет – она сделает все для него.

В тот раз помешала соседка – та самая бывшая училка. Она неожиданно позвонила в квартиру – захлопнула дверь, забыв ключи, и хотела позвонить дочери, чтобы привезла запасные. Окинув внимательным взглядом Веру – встрепанную, в кое-как застегнутой блузке, с красными щеками, – она, надо думать, все сразу просекла и решила принять экстренные меры.

Вериной матери она ничего не сказала – как Вера поняла значительно позже, соседка здорово ее недолюбливала за отвратительный скандальный характер, однако поговорила с классной руководительницей Веры. И та стала посматривать на Веру с подозрением.

И потихоньку вокруг влюбленных образовался заговор. Сережа теперь был очень загружен – то в спортивную секцию, то записался на подготовительные курсы, то мама просила помочь по хозяйству. По телефону отвечала всегда его мама преувеличенно любезным голосом. Мобильник часто вообще молчал.

Вера долго не могла понять, что же происходит: вроде бы не ссорились они, все было хорошо – и вдруг такое неожиданное охлаждение. При встрече он смущенно отводил глаза, а потом вездесущая Лариска сказала, что он бегает от Веры. Тогда они с Ларкой едва не подрались.

А потом была новогодняя дискотека, где Сережа весь вечер увивался за первой красавицей школы Викой Пашкевич. И та явно его отличала среди других своих поклонников.

Вера смотрела на это безобразие со стороны и из последних сил пыталась сохранить лицо. Судя по злорадным взглядам одноклассников, ей это плохо удавалось. Она даже не могла уйти с дискотеки пораньше, потому что дверь школы была закрыта, чтобы не просочились снаружи подозрительные элементы и не выбегали старшеклассники покурить и выпить чего покрепче.

Стало совсем плохо, когда Вера перехватила самодовольный взгляд Виктории. Та стояла в окружении парней, которые наперебой пытались привлечь ее внимание, а она нарочно прижималась к Сереже и, переводя глаза на него, говорила что-то низким волнующим голосом.

Голос у нее был очень звучный, вечно на всех торжественных мероприятиях ее выпускали на трибуну. Высокая, с пышными волосами и огромными, чуть навыкате глазами, она отлично смотрелась на всех официальных сборищах.

Вере хотелось вцепиться заразе Вике в волосы и выцарапать эти глазищи, разорвать платье и орать при этом что-то несусветное. Но перед глазами, как всегда, встала мать, ее распахнутый в крике рот, ее красное лицо, хриплые вздохи, ее руки, мотающиеся сами по себе.

И Вера окаменела на месте. Слишком часто в детстве она видела скандалы, у нее на них образовалась своего рода аллергия.

Вскоре всем надоело изводить Веру, тем более что со стороны казалось, что она никак не реагирует. Дождавшись, когда все танцевали и в зале приглушили свет, Вера тихонько двинулась к выходу. На лестничной площадке она столкнулась с классной руководительницей. Очевидно, лицо у Веры было такое, что даже до недалекой тетки кое-что дошло. Она остановила Веру и начала говорить фальшивым участливым голосом, что все пройдет, что сейчас Вера, конечно, расстроена, но все делается для ее же блага…

Тут классная остановилась, сообразив, видно, что несет чушь.

Вера же в это время думала о том, что классная очень удобно стоит, спиной к лестнице. Вот подтолкнуть ее легонько – и покатится она по ступенькам, пытаясь схватиться за балясины. Но у нее ничего не получится, так что пролетит она пролета два, не меньше. И вполне может сломать себе шею. А что – тетка она не худенькая, плотной комплекции…

– Вера, что ты молчишь? – спросила классная неуверенно, видя, что Вера вцепилась в перила, так что побелели костяшки пальцев.

– Уйдите, – глухо сказал Вера, – я вас очень прошу…

Классная испуганно отпрянула в сторону, а Вера скатилась по лестнице, пролетела вестибюль и выскочила в очень кстати открытую дверь – охранник сам вышел покурить.

Вера побежала домой как есть – в легком платье и туфельках, долго шла, спотыкаясь в снегу – дело было под Новый год, а когда дошла наконец до дома, из головы вылетели все мысли, кроме одной – согреться. Матери не было дома, чему Вера обрадовалась – не хватало ей еще скандала. Она напустила полную ванну и плюхнулась туда прямо в платье и колготках – не было сил ничего снимать. Когда прошла ужасная дрожь, Вера с трудом выползла из ванны. Мокрое платье пришлось разрезать ножницами, так сильно оно облепило тело, клочья колготок также отправились в мусорное ведро.