Книга Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует - Астрид Линдгрен

– Доброе утро, Лиза-Лотточка, – бодро сказал комиссар.

– Ева-Лотта, – поправила его девочка. – Доброе утро!

– Да-да, конечно, Ева-Лотта! Иди сюда и садись, Ева-Лотточка, мы немножко поболтаем. Совсем немного, а потом ты сможешь опять заняться своими куклами.

И это он говорил Еве-Лотте, которая чувствовала себя такой старой, почти пятнадцатилетней!

– В куклы я перестала играть лет десять назад, – сообщила Ева-Лотта комиссару.

«А Бьёрк, похоже, прав – ребёнок и вправду дельный!»

Комиссар понял, что ему надо переменить тон и говорить с Евой-Лоттой как со взрослой.

– Ну, рассказывай всё, – предложил он. – Ты ведь была на месте преступл… ты ведь была в Прериях вчера днём? Как это получилось, что ты пошла туда совсем одна?

Ева-Лотта поджала губы.

– Это… этого я не могу сказать. Это секрет. Я выполняла секретное задание.

– Дорогое моё дитя, – возразил комиссар, – мы расследуем убийство и не признаём никаких секретов. Так зачем ты отправилась вчера к Усадьбе?

– Забрать Мумрика, – ответила Ева-Лотта надувшись.

Потребовалось довольно обстоятельное объяснение, чтобы комиссар полностью уяснил себе, что за штука такая Мумрик. А в протоколе, составленном после допроса, значилось очень кратко: «О себе Лисандер рассказала, что 28 июля после полудня она отправилась на пустырь, расположенный к западу от города, чтобы забрать так называемого Мумрика».

– Ты кого-нибудь там видела? – спросил комиссар, когда прояснилась тайна Мумрика.

– Да, – Ева-Лотта кивнула, – Грена… и ещё одного…

Комиссар оживился:

– Расскажи поподробнее, как и где ты их видела.

И Ева-Лотта рассказала. Она увидела Грена со спины на расстоянии около ста метров.

– Стоп! – возразил комиссар. – Как ты могла узнать Грена на таком большом расстоянии?

– Сразу видно, что вы не здешний, – сказала Ева-Лотта. – Да здесь каждый узнал бы Грена по походке. Разве не так, дядя Бьёрк?

Бьёрк подтвердил, что это так.

Ева-Лотта продолжила свой рассказ о том, как Грен свернул на тропинку и исчез в кустах, как потом с другой стороны появился тот тип в тёмно-зелёных брюках и исчез в том же направлении…

– Ты не помнишь, в котором часу это было? – спросил комиссар, хотя отлично знал, что дети редко указывают точное время.

– В половине второго, – ответила Ева-Лотта.

– Откуда ты знаешь, ты смотрела на часы?

– Нет, – сказала Ева-Лотта и побледнела. – Я спросила уб… убийцу минут через пятнадцать.

Комиссар взглянул на своих коллег. Слыхали вы что-нибудь подобное? Пожалуй, допрос даст больше, чем он ожидал!

Он наклонился и внимательно посмотрел Еве-Лотте прямо в глаза.

– Ты говоришь, что спросила убийцу. И ты берёшь на себя смелость решить, кто убил Грена? Может, ты видела, как это произошло?

– Нет. Но если я вижу, как человек скрывается в кустах, а за ним туда кидается другой человек, и потом через несколько минут я нахожу первого человека мёртвым, то, естественно, подозреваю второго, кого же ещё? Конечно, Грен мог споткнуться, упасть и разбиться, но пускай мне это ещё докажут.

«Да, Бьёрк действительно прав, очень дельный ребёнок!»

А Ева-Лотта уже рассказывала, как зашла в Усадьбу переждать, когда те двое направились по тропинке, где лежал Мумрик. И что она там оставалась самое большее пятнадцать минут.

– А потом? – спросил комиссар.

Глаза Евы-Лотты потемнели, ей было тяжело. О том, что произошло потом, рассказывать было труднее всего.

– Я наскочила прямо на него на тропинке, – произнесла она тихо. – Я спросила, который час, он ответил: «Без четверти два».

Комиссар был доволен. Судебный врач смог установить, что убийство произошло где-то между двенадцатью и тремя, а показания этой девчушки давали возможность определить время гораздо точнее – между половиной второго и без четверти два. Очень важно знать, когда именно было совершено преступление. Ева-Лотта оказалась поистине бесценным свидетелем!

Он продолжал спрашивать:

– Как этот мужчина выглядел? Расскажи всё, что ты помнишь, любую подробность.

Ева-Лотта опять назвала тёмно-зелёные габардиновые брюки. Потом стала вспоминать ещё. Белая рубашка… Тёмно-красный галстук… Ручные часы… Да, и много-много чёрных волос на руках.

– Какое у него лицо? – Комиссар даже привстал от волнения.

– У него усы и длинные тёмные волосы, они ему падали на лоб. Он не такой уж старый. Лицо довольно приятное. Только он был очень испуганный и злой. И бросился от меня бежать. Он так торопился, что уронил один вексель и не заметил.

У следователя дух захватило.

– Что, что ты говоришь? Что он уронил?

– Вексель, – важно повторила Ева-Лотта. – Вы разве не знаете, что это такое? Просто такая маленькая бумажка, и на ней написано «Вексель». Уверяю вас, самая обыкновенная бумажка. А из-за этих векселей, знаете, такой шум бывает!

Комиссар опять взглянул на своих коллег. Вчерашний допрос соседей Грена на Плутовской горке показал, что старик неплохо прирабатывал, ссужая деньги под проценты. Многие заметили, что по вечерам к нему приходили какие-то таинственные личности, хотя и не так часто. Очевидно, Грен предпочитал встречаться со своими клиентами за городом. При обыске у него дома обнаружили множество векселей на разные фамилии. Полиция записала все фамилии, чтобы отыскать его таинственных клиентов. Ведь один из них мог оказаться убийцей! Комиссар с самого начала догадывался о причине убийства: кто-то, запутавшись в своих денежных делах, решил разом покончить со всеми осложнениями. Да, скорее всего, так и было. И конечно, идя на такое дело, преступник был уверен, что сумеет уничтожить все опасные для него бумаги.

И вот сейчас девочка говорит, что убийца потерял один вексель. Вексель, на котором стоит его фамилия, фамилия убийцы! Комиссар так волновался, что голос его невольно дрожал, когда он задавал следующий вопрос:

– Ты подняла вексель?

– Конечно.

– Что же ты с ним сделала? – спросил комиссар затаив дыхание.

Ева-Лотта задумалась. Стало совсем тихо. Только зяблик на яблоне продолжал чирикать.

– Не помню, – сказала наконец Ева-Лотта.

Комиссар издал тихий стон.

– Честное слово, это была просто маленькая бумажечка, – повторила ещё раз Ева-Лотта, чтобы его утешить.

Тогда комиссар взял её за руку и с чувством, с толком, с расстановкой объяснил: вексель – это довольно важная бумага, в ней человек подтверждает, что одолжил у кого-то деньги и обязуется их вернуть. Обязательство он скрепляет своей подписью. Тот, кто убил Грена, очевидно, поступил так потому, что не имел денег расплатиться. Он хладнокровно застрелил человека, чтобы отобрать у него те самые векселя, которые Ева-Лотта считала такими пустяками. И на бумажке, которую он уронил, написана его фамилия. Теперь-то Ева-Лотта понимает, что она непременно должна попытаться вспомнить, куда дела вексель.