Книга Варшава - Владимир Козлов

– …они водку возят из Москвы и здесь у нас продают. Там берут по тридцать рублей бутылка, а здесь продают по сто и больше.

– Андрон говорил – будет машину брать, «мерс» восемьдесят девятого года, почти что новый, вообще цивильно. А тут бы хоть велик взять…

– Велик – говно. Если захотеть, велик можно за месяц купить… Только нам сейчас не до велика, скажи?

Оба смеются. Один оглядывается, смотрит на нас.

– Я б лучше с бабой походил, чем на велике. Только чтоб с бабой ходить, нужно каждый день сто баксов в кармане, прикинь?

– Ага… Тридцать пять – двадцать один, ноль три – двадцать четыре…

– Что это?

– Номера машин.

– На хуя тебе?

– Просто так. А прикинь, если все номера машин записывать, а? А если по авторынку ходить и все номера записывать, да?

– Тебе еще б и пизды насували – хули это ты тут делаешь?

Пацаны хохочут.

Проспект – пустой, ни одной машины. Гаишник смотрит по сторонам.

Пацаны выскакивают на середину проспекта, корчат рожи, кривляются, орут:

– Мент поганый! Сука! Пидарас!

Гаишник кидается на них, пацаны убегают в арку дома.

Оля говорит:

– Может, пойдем?

Мы спускаемся в подземный переход. Сморщенная бабка продает сигареты «Bond». Наверху визжит сирена.

Оля молчит, прикусывает губу. Я спрашиваю:

– Тебя проводить домой?

– Нет, не надо.

– Точно?

– Точно.

– Что-нибудь не так?

– Нет, все в порядке. Просто я хочу побыть одна. Дальше не надо со мной идти, хорошо?

– Хорошо. Пока.

– До свидания.

* * *

На ступеньках корпуса «А» курит Наташа в длинной черной шубе. Я подхожу.

– Привет.

– Привет, Вова. Попьем кофе?

– Давай.

Заходим в кафетерий булочной, я говорю продавщице:

– Два кофе.

Она берет жестяную банку, на глаз насыпает кофе в два толстых низких стакана, кладет по ложке сахара, льет кипяток из белого чайника.

– Двести двадцать.

Я даю продавщице две «рыси» и двух «зайцев», несу стаканы к стойке.

Наташа спрашивает:

– Как твои дела?

– Нормально. А твои?

– С одной стороны, супер, а с другой – очень плохо. Я познакомилась с парнем, даже, в общем, не с парнем, а с мужчиной. Но он араб. У тебя есть знакомые арабы?

– Не-а.

– А ты не расист?

– Нет, не расист.

– Тогда буду рассказывать дальше.

Она отпивает кофе, я тоже делаю глоток.

– Значит, он араб. Из Марокко. У него своя фирма, продают автомобильные краски. Снимает квартиру здесь рядом, на площади Победы. Знаешь, за сколько?

– За сколько?

– За сто пятьдесят баксов. Неслабо?

– Ага.

– И каждый день меняет цвет.

– Как меняет цвет? Что, кожа то светлее, то темнее?

– Нет, ты что? Цвет одежды. То все в синих тонах, то в зеленых. Ему, главное, все идет. Он такой вообще…

– А что тогда очень плохо?

– Кажется, я от него залетела. Но мы не трахались. Мы с ним еще не трахались – я его хочу, но не надо, чтобы сразу… В общем у нас ничего не было, только петтинг. Но мы напились, представляешь – два литра мартини на двоих. Нормально?

– Ну да.

– И я ничего не помню. А потом… Но я ему уже сказала. Он, если что, даст деньги на аборт.

– А как насчет девушек?

– Что насчет девушек?

– Ну… Ты – с девушками…

– Никак. Я решила, что буду только с ним.

– Тоже правильно.

– Нет, конечно, неправильно, но будет видно. Ладно, я побежала. Спасибо за кофе. Пока.

Наташа проходит мимо стоек, открывает дверь. В ее стакане почти столько кофе, сколько было. На краю – след фиолетовой помады.

* * *

У здания Верховного Совета топчется мент. Прожектор освещает герб с всадником и бело-красно-белый флаг.

Оля говорит:

– Давай зайдем в магазин. Я хочу мороженого.

– Холодно же…

– Ну и что?

Оля разворачивает бумагу, откусывает край вафельного стаканчика.

– Ты точно не хочешь?

Я мотаю головой. Мы выходим из магазина, я придерживаю дверь. Оля говорит:

– Я маленькая очень мороженое любила. Помню, когда появилось в желтой глазури, потом в шоколадной – самое вкусное. У меня тогда было два кайфа – мороженое и мультфильмы. Чтобы с мороженым – и к телевизору, смотреть мультики. Самые лучшие – «Ну погоди», конечно. Ну, и другие тоже. Помнишь, был мультик – «Пластилиновая ворона»?

– Помню, мне он тоже нравился.

– А еще были японские мультфильмы, в «Спокойной ночи, малыши», помнишь? Я так удивлялась этим их иероглифам в титрах… А потом уже «взрослые» фильмы – «Шерлок Холмс», «Место встречи изменить нельзя»… Тебе нравятся про Шерлока Холмса?

– Да, конечно…

По рельсам катится трамвай, искрят провода. Оля улыбается. Ее губы вымазаны мороженым.

* * *

Поднимаюсь по лестнице. В дверях двадцать первой – бородатый мужик в синем спортивном костюме. Среднего роста, худой, лет тридцать. Он говорит:

– Привет, сосед.

– Привет.

– Хотя, вообще-то мы и не знакомились.

Я останавливаюсь, он выходит на площадку, протягивает руку.

– Саша.

– Вова.

– Студент?

– Ага.

– И где?

– В инязе.

– А какой язык?

– Английский.

Бородатый морщится.

– Английский не люблю. Грубый он такой, резкий. Как собака гавкает. Мне вот французский нравится – мягкий такой, красивый. С бабами на нем бы базарить. Не знаешь, как можно французский выучить?

– Ну, на курсы, например, пойти. Вечерние…

– Не, на это времени нет. Время – это деньги, а деньги – это время. Каждый день – на завод, потом выпить надо? Надо. Ну, расслабиться, типа, после работы. Правильно? – Я киваю. – Так что тут не до курсов. Ладно, короче, у меня к тебе дело – на триста баксов, то есть на триста белорусских. Одолжи, а? До двадцать пятого?