Книга Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу - Леонид Смирнов

— Вася! — закричал кто-то из парней. — Стой, дурак!

Боец налетел на стоящего к нему спиной Корина и толкнул его на один из концентраторов логической энергии.

— Стой!!! — закричал отец.

Кирилл, падая, напоролся грудью на стержень, торчащий из пирамидки. Отец успел подставить бегущему ногу. Боец упал. Отец навалился на него, прижав к земле. И-чу резко мотнул головой, ударив отца затылком по носу, и сумел освободиться. Сила у него сейчас была нечеловеческая. Вскочив на ноги, боец оттолкнулся от пола и нырнул в голубое облако.

Четверо автоматчиков стояли за порогом и как завороженные смотрели на происходящее, даже не пытаясь остановить своего товарища. Остальные парни из отцовской команды были слишком далеко, чтобы помочь отцу. А я растерялся — очень уж мало походила на тренировку настоящая жизнь. Никогда не думал, что придется поднять оружие на своего.

Превращение началось. Поднявшись, отец выхватил свой знаменитый маузер. Он грохнет новорожденного пса у всех на глазах.

Второй автоматчик нагнулся, аккуратно положил свой «петров» на землю и тоже пошел к облаку. Отец не видел его и не слышал, а потому обернулся, когда тот был всего в двух шагах. Боец ткнул отца пальцем в шоковую точку на шее, и знаменитый Истребитель Чудовищ Федор Иванович Пришвин кулем повалился на пол. Сейчас и-чу шагнет в голубое облако… А до рождения первого пса оставались считанные секунды.

И тут словно пелена упала с моих глаз: я сообразил, что нахожусь ближе всех к облаку, и понял, что постыдно струсил. Ощутив, что снова владею своим телом, я оттолкнулся от забора и перепрыгнул через отца. Схватил, недолго думая, один из логических атрибутов — пирамидку, бросился к бойцу, готовому шагнуть в облако, и шанда-рахнул ему по башке. И-чу охнул, качнулся, я едва успел подхватить его. Еще мгновение — и он рухнул бы туда, куда стремился.

Из голубого облака высунулась морда новорожденной собаки. А у меня — пустые руки. Проклятие! Разозлившись на себя, я отшвырнул оглушенного и-чу и кинулся навстречу псу. Мы столкнулись в воздухе. Сжатая в кулак правая рука вошла в его разинутую пасть, протолкнулась в гортань.

Мы рухнули на пол и покатились. Задыхаясь, псина рвала когтями мою куртку и брюки, полосовала кожу на груди и бедрах. Я бил ее свободной рукой — резкими, короткими ударами. Казалось, схватка никогда не кончится и собака не оставит на мне живого места… Наконец пес захрипел, у него пошли судороги.

Я навалился на собаку и продолжал молотить, молотить уже бездыханное тело, пока ребята не схватили меня за плечи. Потом они осторожно высвободили мою руку. Бывало и хуже.

Тем временем Иван Раков занимался отцом. Привести в чувство выключенного для опытного и-чу — пара пустяков.

Придя в себя, отец вырвался из заботливых рук Ивана, пружинно вскочил на ноги и протолкнулся сквозь толпу к облаку и пирамидкам. Восстановил круг, вернув на место атрибуты. Теперь порядок… Подскочил к лежащему на земле Корину, спросил:

— Дышит?

Иван Раков как раз щупал Кириллу пульс.

— Живой!

— Слава богу, — выдохнул отец, будто вынырнув с глубины. Распорядился: — Тащите в мотор — и в больницу! Живо!

И-чу бегом приволокли носилки, уложили на них раненого и вчетвером понесли к «пээру».

— А что с этим? — Отец показал на оглушенного мною бойца.

— Сотрясение мозгов, наверное-Когда раненых увезли в гарнизонный лазарет, отец вернулся к прерванному занятию. На сей раз он заставил бойцов отойти подальше от сарая с облаком, и теперь именно я помогал ему расставлять и настраивать пирамидки. Узнай мать, что он подвергает смертельному риску ее первенца… Но ведь мы ей не скажем. И никто не скажет. Среди и-чу не бывает болтунов.

И вот белые пирамидки образовали полный круг, стержни концентраторов поля нацелились в сердцевину облака. Отец осторожно, на вытянутых руках, внес «Алтарь» в хибару. Прочитал ключевое заклинание активации, и золотой шар, генерирующий логическое поле, стал раскаляться, наливаясь краснотой, словно стальная болванка в кузне. Отец уже с трудом его удерживал и в тот момент, когда пальцы начали разжиматься от нестерпимой боли, выпустил из рук. «Алтарь» не упал, а медленно поплыл по воздуху вперед — к облаку.

Не обращая внимания на боль в скрюченных пальцах, отец читал одно заклинание за другим. «Алтарь», не встретив сопротивления, вошел в центр голубого облака, и оно тоже засветилось красным. В облаке пошла реакция, и вско-Ре его излучение приобрело страшноватый сиренево-бордовый цвет.

Шар в облаке завертелся, с каждой секундой наращивая скорость. Теперь голубое облако наматывалось на него, как паучья сеть. Крыша с треском просела, но магический шар удержал ее на весу. И пока отец не вывел его из хибары логическим притяжением ладоней, рухнувшая крыша висела в воздухе вопреки закону всемирного тяготения.

Облако несло слишком большой заряд зла. Компенсируя его, «Алтарь» потерял львиную долю запасенной энергии, и его придется заряжать сызнова. И где — после Мировой войны — прикажете сыскать двенадцать Великих Логиков? Но это уже совсем другая история…

Прошло две недели. Руки у отца зажили, я тоже был как огурчик. И оглушенный боец быстро поправился. А вот Кирилл Корин поначалу был очень плох, но теперь и он пошел на поправку. Все-таки и-чу — крепкие ребята. К тому же они знают множество лечебных упражнений, самозаговоров и рецептов целебных снадобий.

После спасения Кедрина городские власти вздохнули с облегчением и принялись громогласно воспевать свой подвиг по уничтожению сонмищ бешеных собак. И исподволь клеймили и-чу, прозевавших появление чудовищ в их горячо любимом городе. Ни слова благодарности мы не дождались. Такой наглости не помнил даже мой дед, Иван Пришвин, проживший долгую и многотрудную жизнь.

Ненависть, которую власть имущие испытывали к и-чу, была мне понятна. Кому охота иметь на подвластной тебе территории сообщество гордых и сильных людей, не привыкших ни перед кем склонять головы? Но до недавнего времени начальство было вынуждено помалкивать в тряпочку. Что оно может — без нас? Как оправдается перед народом за тысячи жертв? Ведь чудовища нападали на людей в Сибири испокон веку, нападают ныне и всегда будут нападать. Это данность, с которой вынужден считаться любой политик, если он, конечно, не свихнулся.

Так что же изменилось? Какие тайные козыри приобрели наши «князьки», что могут теперь плевать против ветра? Неужто мы больше им не нужны? Или они утратили разум? И кто в этом виноват? Безответные вопросы мучили тогда не меня одного.

Свидетели былой растерянности и бессилия первых лиц с каждым днем вызывали у них все большее раздражение. Будь их воля, выслали бы они и-чу вместе с друзьями и родственниками куда-нибудь в таежную глушь, чтобы тыщу верст пёхом — и все равно назад не добраться. Да вот время не пришло. Пока…

Слишком опасно оставить страну, которую захлестывает нашествие чудовищ, без профессиональных защитников. И особенно — ее пограничье. Это первое. Чересчур много губернских и тем паче столичных шишек по рукам и ногам повязаны тайнами, которые известны лишь им самим и и-чу. Всплыви любая из них в свете или попади в газеты, тотчас полетят головы. Это второе. Слишком много влиятельных старцев, бывших имперских сановников, живы только благодаря восстановительной терапии и-чу. Цепляясь за жизнь, они пуще глаза берегут своих врачей, как бы ни относились к ним в глубине души. Это третье. Очень уж сильно боялся наш Президент остаться один на один с всесильным Корпусом Охраны. И потому — на крайний случай — припас несколько тузов в рукаве, включая и нас, и-чу. Это четвертое. Так что Гильдию голыми руками не возьмешь.