Книга Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - Анатолий Спесивцев

– Ааа… понял. Ну… пожалуй… двое точно выше его стоят, а ещё двое-трое вроде него будут. Только капуджибаши султан и со стороны назначить может, очень уж важный чин.

– Значит, нам надо потом помочь Селиму выслужиться перед Муратом, чтоб тот его заметил и оценил. Но помощников, наверное, себе капуджибаши сам подбирает?

– Да, с ведома султана, конечно.

– Так давай подумаем, какое несчастье может случиться с янычарами-бостанджи, мешающими Селиму стать капуджибаши.

– Эээ?..

– Ну, представь, пойдёт тот помощник нынешнего капуджибаши в шинок, выпьет вина или горилки и… помрёт. Сердце там у него не выдержит, или печень откажет. Может такое быть?

– Эээ… может. Только…

– А раз может, значит, наше дело помочь ему в этом. В смысле, скорейшему его представлению перед судом Божьим. Причём мы должны сделать его смерть естественной, вроде бы не убийством, а несчастным случаем.

В комнате воцарилось молчание. Внимательно слушавшие диалог попаданца и Свитки казаки вмешиваться в него не спешили. Обдумывали услышанное.

– На деяния иезуитов такие дела походят. И… сатанинским душком от них веет! – не выдержал Васюринский.

– Да уж, в рай за такое точно не берут. Только если мы свои действия против врагов по поповским проповедям строить будем, недолго наша родина просуществует. Завоюют её враги и в свою веру обратят. В ислам или католичество. Стало быть, мы должны не только своей жизнью, даже душой рисковать, но своих людей защитить. Авось потомки и наши грехи отмолят.

Спорить с Аркадием по этому поводу никто не стал. Этика в казачьем обществе по отношению к НЕ СВОИМ была… гибкой. Разговор перешёл в конструктивное русло обсуждения способов устранения мешающих продвижению янычар и возможности обратить на Селима благосклонное внимание султана. Мурат хоть и числился пьяницей, но по молодости лет мозги пропить не успел, ум и волю имел незаурядные.

Решили немедленно послать в Стамбул одного из характерников, умеющих хорошо говорить по-турецки. Для укрепления решимости Селима-Василия помогать казакам. Заодно решили отправить туда несколько казаков, проведших в плену много лет. Убивать неугодных янычар, помогать в возвышении агенту, на которого делалась ставка. Когда попаданец рассказал о своей задумке, в которой мог помочь именно капуджибаши, все единогласно решили проводить её в жизнь. Для чего не жалеть ни денег, ни, если понадобится, казачьих жизней.

Подобное совещание Аркадий провёл и с донскими атаманами и характерниками. Разведсеть у донцов была менее разветвлённой, но тоже неслабой. Разве что несколько более сконцентрированной на уже взятом Азове, Крымском ханстве, кавказской политике и ногайцах.

А вот с организацией контрразведок, вроде бы одобренных, дело шло куда хуже. Атаманы ограничились выделением по сотне казаков для присмотра за торговыми гостями и контактами с ними местного населения. Больших, привычных для двадцатого века полномочий эти структуры не получили. Уж очень ценили казаки свою волю и любые её ограничения встречали в штыки, хоть и внедрение реальных штыков пока затормозилось. Так что контрразведки получились наблюдательными. Подумав, попаданец решил не форсировать события. В таком болезненном вопросе стоило проявить осторожность.

Глава 2

Бытовая

Азов, кресник 7146 года от с.м.

Работали не покладая рук, с минимумом перерывов весь день, однако снарядили всего несколько ракет.

«КПД у нас меньше, чем у первых паровозов. Надо прикинуть что-то к чему-то и следующую партию ракет делать с разделением труда, как на мануфактурах, давно, кстати, существующих. И быстрее работа будет двигаться, и качественнее получаться. Да и безопаснее, что в данном производстве – очень немаловажно».

Аркадий скосил глаз на шедших рядом с ним Срачкороба и Васюринского. В здоровенной сумке, которую тащил невысокий, поленившийся переодеваться после работы Юхим, что-то подозрительно булькало, причём вряд ли в одной ёмкости. От этого обычно приятного уху звука у попаданца появилось лёгкое чувство тошноты. Посиделки втроём для них стали традиционными, выпивалось на них много. Видимо, организм из двадцать первого века переносил такие нагрузки хуже, чем казаки века семнадцатого.

«Экология, наверное, виновата в худшем здоровье людей моего времени? Хотя болеют-то здесь куда больше. И помирают от не очень страшных болячек… естественный отбор. В общем, в чём бы ни была причина, а напиваться до свинского состояния сегодня я не буду. По утрам хреново до невозможности и… просто потому, что не хочется!»

Подумав немного (думалось на труднопереносимой жаре после тяжёлого трудового дня плохо), Аркадий начал издалека:

– Панове, а правда, что по казацким обычаям старшине часто напиваться нельзя?

Друзья попаданца отреагировали по-разному. Иван мрачно зыркнул исподлобья. Ответ подразумевал, что он ведёт себя не по-атамански. Очень неприятное для него напоминание. А Срачкороб безразлично передёрнул плечами.

– Ну, старшине злоупотреблять не положено. Атаманам и их помощникам нужно сохранять голову трезвой. Только меня это не касается, я и сотником-то никогда не был.

Губы Ивана, сделавшего вид, что вопрос Аркадия его не заинтересовал, тронула усмешка. Он, конечно же, понял, к чему попаданец клонит.

– Да? Ты не имеешь отношения к старшине? Ты в этом уверен?

Срачкороб, до этого явно расслабленный, явственно насторожился. У него даже походка изменилась, из перевалочки кавалериста в крадущийся шаг хищника. Скрадывать врагов казаки были большими мастерами.

– Странный вопрос. Конечно, уверен! Как был простым казаком, так и остался. Никто меня ку… сотником не выбирал.

Просившееся на язык слово «куренной» Юхим заменил в последний момент на слово «сотник», сообразив, что вынужденному уйти из руководства куреня своего имени Ивану слышать такое сравнение будет неприятно[10].

– Сотником тебя действительно никто не выбирал, это правда. Только припомни, с кем это ты весь день, кроме нас с Иваном, общался?

– Ну, с Дзыгой, Грыцьком, Рубайлой… ну, в общем, с джурами.

– Чьими?

– Эээ… что «чьими»?

– Чьими джурами?

– Ну, ясно, что своими, твоими и Ивановыми! Кто ж нам своих даст?

– Положим, надо было бы, дали бы. Только ты сам сказал, что у тебя есть джуры. Где ты слышал, чтоб у простого казака были джуры?

Юхим встал, вынудив остановиться и друзей. Почесав в недельной щетине затылка, признался: