Книга Сыщик - Александр Бушков

— И что было потом?

— Потом? Потом Штепанек поругался с Кольбахом. Ну,знаете, при всем моём неуважении к этому прохвосту, я Кольбаха имею в виду, тутон был кругом прав: аппарат в последние две недели никакого успеха у публики неимел, дохода никакого… Штепанек с ним серьёзно повздорил, и Кольбах велел емувыметаться на все четыре стороны…

Бестужев отвлекся на секунду. Разумеется, он неповорачивался в ту сторону открыто, но краешком глаза прекрасно мограссмотреть, что за соседним столиком расположился не кто иной, как искусныйметатель ножей месье Жак. На Бестужева с Морицем он не обращал ни малейшеговнимания, поглощал сосиски с величайшей сосредоточенностью, неторопливо иувлеченно, словно сложнейшую работу выполнял: аккуратно насаживал на вилку,отточенными движениями обмакивал в горчицу, откусывал… Совпадение или нет?Равнодушен или демонстративно равнодушен?

— И дальше?

— За Штепанеком приехал на извозчике Вадецкий. Япомогал носить вещи… И прекрасно слышал, как Вадецкий распорядился…

Он замолчал с крайне решительным видом. Не колеблясь,Бестужев достал золотой и протянул его собеседнику. Полюбовавшись монетой,выразительно играя мимикой, клоун бережно завернул её в уголок носового платка(вряд ли у него имелась такая роскошь, как бумажник) и аккуратно уложилполучившийся сверток в карман потрёпанного пиджачка.

С видом человека, прекрасно понимающего, что следуетисполнять свою часть договора, он сказал:

— Вадецкий распорядился ехать на Загельштрассе,шестнадцать. Уж наверняка адрес был выбран не без причины, а? Либо он сам тамживет, либо намерен был поместить там Штепанека. Верно?

— Пожалуй, — задумчиво кивнул Бестужев. — Чтовы ещё знаете?

— Больше, пожалуй, и ничего, — развел рукамиМориц. — Я вам рассказал всё, что знал, абсолютно всё. Вы полагаете, этогомало?

С некоторым страхом на лице он прижал карман пиджака ладоньютак, словно опасался, что Бестужев бросится монету отнимать. У Бестужева ничегоподобного и в мыслях не было. Сразу чувствовалось, что клоун рассказал всё. Иданные им сведения, надо признать, стоили этих денег: имя журналиста, названиеего газеты, адрес… Четкий, великолепный след…

В этот миг он и перехватил краем глаза украдкой брошенный нанего взгляд француза: жесткий, внимательный, цепкий. Нет, не случайно этотсубъект оказался с ними по соседству, ох, неспроста… Ну а что тут можноподелать? Не запретишь же человеку усаживаться поблизости от тебя в ресторациии слушать твои разговоры…

Бестужев допил пиво и решительно поднялся. Положил наклетчатую скатерть несколько серебряных монет.

— Вам вполне хватит расплатиться. Благодарю, вы мнеочень помогли. Если бы вспомнили что-то ещё…

— Слово чести! — Мориц прижал ладони кгруди. — Я вам рассказал всё, что знал! Больше совершенно нечеговспомнить!

— Ну что же, всего наилучшего…

Бестужев подхватил свою трость, прислоненную к спинкешаткого стула, кивнул клоуну и решительно направился прочь. Обращенная к немуспина усатого француза выражала полнейшее равнодушие — но в это уже как-топлохо верилось.

Потому что Бестужев чувствовал спиной тот самый цепкийвзгляд, каким месье Жак, должно быть, обычно смотрел на доску передмолниеносным броском сверкающего ножа…

Глава 6

Новые знакомства

Никак нельзя сказать, что Загельштрассе располагалась ввовсе уж бедняцком районе (какие имелись и в блестящей Вене, разумеется).Однако это всё же была окраина, где обитало народонаселение с доходамиопределённо пониже среднего, пусть и не катившееся в пошлую бедность, нопребывавшее где-то поблизости от опасной черты.

По обеим сторонам улицы — не особенно широкой, мощеннойбулыжником, без единого деревца — тянулись обшарпанные дома того пошиба, что вЛёвенбурге именовались «чиншовы каменицы», а в России — доходные (доход, каклегко догадаться, касался исключительно домовладельца). Подъезжая к дому заномером шестнадцать, Бестужев ещё издали заметил меж вторым и третьим этажамивывеску «Пансионат „Идиллия“». Вывеска, с первого взгляда видно, нуждалась вподновлении не первый год.

— Ждите, старина, — бросил он, выпрыгивая изфиакра.

— Как вам будет угодно, майн герр, — привычноответил Густав и приготовился к ожиданию в своей излюбленной позе.

Бестужев открыл тугую дверь, тёмную и высокую — при этомвнутри явственно звякнул колокольчик — и вошёл в небольшой вестибюль. Слеварасполагалось некое подобие гостиничной стойки и за ней тут же возникла,показавшись из задней двери, высокая пожилая женщина в скромном коричневомплатье и белом кружевном фартуке. Уставилась на Бестужева выжидательно:

— Майн герр?

Стараясь выглядеть как можно более обаятельным инепринужденным, Бестужев раскланялся:

— Добрый день, фрау…

— Бирке, — всё ещё настороженно ответила пожилаядама. — Я тут владелица, если вам угодно знать…

— Очень приятно, — ещё раз поклонилсяБестужев. — Мое имя Готлиб Краузе, я коммерсант из Риги… Разыскиваюгосподина Лео Штепанека, инженера. Мне сообщили, что он переехал по этомуадресу, Загельштрассе, шестнадцать, но не дали номера квартиры…

— Штепанек, Штепанек… Инженер? — она добросовестнопыталась припомнить. — Господа инженеры, увы, считают мой пансионатдостаточно для них скромным… — Она придвинула большую книгу в рыжемпереплете и задумчиво её открыла.

— Его должен был к вам привезти господин Карл Вадецкий,журналист…

— Ах, господин Карл! — хозяйка заметнопеременилась. — Вот с этого и начинали бы, майн герр… Господин Вадецкийбыл одним из лучших моих постояльцев… до тех пор, пока дела у него не пошлигораздо лучше… но он и теперь не забывает бедную вдову, частенько присылаетклиентов… — она перевернула несколько страниц. — Конечно же, мнепришлось зарегистрировать в гроссбухе и друга господина Вадецкого, полицейскиеправила на сей счёт не делают исключений… Да, да. Лео Штепанек, вот только онзаписался не инженером, а изобретателем…

— Ну, это несущественно, — сказал Бестужев. —Именно он мне и нужен.

— Апартаменты номер одиннадцать, на второй этаж инаправо… — Она вдруг глянула крайне подозрительно. — Коммерсант, выговорите? Вы, случаем, не собираетесь ли взыскивать какие-то долги с господКубичека и Шикльгрубера?

— Я их даже не знаю, фрау, — сказал Бестужевчистую правду.

Хотя… Шикльгрубер, Шикльгрубер… Отчего-то эта фамилия,определённо слышанная ранее, ассоциировалась у него именно с прекрасной Веной…но не с данной миссией, так что не следовало ломать сейчас над этим голову.

— Господа Кубичек и Шикльгрубер как раз и обитают в техапартаментах, куда я по просьбе господина Вадецкого поселила вашегоизобретателя. Речь, правда, не идет о взыскании каких-то долгов? ГосподаКубичек с Шикльгрубером, должна вас предупредить, мне давно задолжали, так чтоу меня есть преимущество…