Книга Сыщик - Александр Бушков

— Да? — выжидательно спросил Бестужев, опираясь натрость.

Подбежав к нему, человечек огляделся, зачем-то понизилголос:

— Я случайно расслышал… Вы ведь ищете Штепанека?

— Предположим, — сухо ответил Бестужев,приглядываясь к незнакомцу.

Лицо у того было примечательное: невероятно подвижное,словно бы гуттаперчевое, при каждом слове совершенно независимо отзывавшеесяэнергичной мимикой. Морщинистое, меланхоличное… и определённо озарённоенешуточной надеждой.

— Нет, я же слышал, вы ищете Штепанека?

— И что же?

— Я мог бы кое-что рассказать… позвольте представиться,Мориц Хюзе, просто Мориц… Честное слово, я располагаю кое-чем, что может васзаинтересовать…

Он шумно задвигал носом на манер ищущей добычу легавой.Проследив направление его взгляда и уловив запах, Бестужев усмехнулся про себя:совсем неподалёку располагался импровизированный ресторанчик, дощатый павильони убогие столики под тентом, оттуда тянуло ароматами жареных сосисок и ещёчего-то аппетитного. Всё тут было ясно. Что ж, при неудаче Бестужев лишалсявовсе уж мизерной суммы, прямо-таки пустяковой на фоне выделенных ему громадныхассигнований…

— Пойдёмте, перекусим, — сказал он, неколеблясь. — Служите у Кольбаха?

— Да, вот именно. Вы стояли как раз возле моегофургона…

— Не клоуном ли?

Мориц изумленно уставился на него:

— Как вы догадались?

— Умозаключения нехитрые, — сказалБестужев. — На лилипута или бородатую женщину вы похожи мало. Для силовогоакробата, гм… не вполне годитесь. Наконец, у вас крайне меланхолический вид,каким обычно именно клоуны отличаются в будничной жизни…

— Потрясающе! Да, всё точно, Мориц-Пориц, имею честь! Вэтом убогом балагане, можно сказать, случайно… превратности судьбы, нечаянныйповорот событий… буквально через неделю жду ангажемента к самому Абруцци. Вы немогли не слышать про Абруцци…

— Конечно, слышал, — лихо и беззастенчиво солгалБестужев. — Я верю, всё уладится…

Свои наблюдения он, разумеется, оставил при себе. Судя посизому носу и характерному дрожанью рук, клоун Мориц большинству своихжизненных невзгод и нынешнему убогому положению был обязан тому недугу, которыйотчего-то принято считать истинно российским…

Они уселись за крайний столик. Кельнер в требовавшем стиркифартуке поначалу прямо-таки метнулся наперерез Морицу (без сомнения, прекраснознакомый с состоянием его финансов), — но, окинув быстрым жуликоватымвзглядом респектабельного Бестужева, остановился и поклонился, бормоча что-товежливое.

Бестужев заказал Морицу полную тарелку жареных сосисок, асам ограничился парой, не испытывая особенного голода. Пиво он рискнул заказатьи себе — и оно оказалось вполне пристойным. Как он и ожидал, первым делом Морицсхватил кружку и с невероятным блаженством на лице опорожнил её до донышка,потом моляще уставился на Бестужева. «Ну надо же, — растроганно подумалтот. — Всё в точности как у нас в Российской империи. Ох уж эти мнетворческие люди, служители искусства… Какая, бишь, муза им покровительствует,циркачам? Запамятовал… И не помню, полагается ли им вообще муза…»

— Я непременно закажу вам ещё, — сказал он веско —Как только услышу что-то вразумительное и конкретное…

— В таком случае, позвольте, я сначала… — он кивнулна тарелку.

— Сделайте одолжение, — сказал Бестужев.

Лениво прихлебывая пиво, он из приличия и состраданиясмотрел в сторону, пока Мориц, макая сосиски в блюдечко с горчицей, уничтожалих с хрустом, чавканьем и даже брызганьем слюной. Тарелка опустела поразительнобыстро — уж сегодня-то у клоуна маковой росинки во рту не было…

Гуттаперчевая физиономия расплылась в блаженной улыбке.Посидев немного с закрытыми глазами, клоун встрепенулся и робко, искательноспросил:

— Вы и правда готовы были уплатить Кольбаху?..

— Вот это? — усмехнулся Бестужев, вновь извлекаяиз кармашка золотую монету. — Ну, разумеется. Хотите, чтобы она сталавашей?

Клоун даже сделал непроизвольное движение — но монета ужеисчезла в кармашке. Бестужев посмотрел крайне выразительно. Мориц понял.

— Понимаете ли, сударь… — сказал он, зачем-топонизив голос. — Я, собственно, не могу со всей уверенностью утверждать,что знаю, куда именно переехал Штепанек, но уж точно знаю, кто его приятель,тот журналист, о коем герр Кольберг отозвался так уничижительно… Между прочим,совершенно зря, газета, конечно, не принадлежит к числу влиятельных, ноустойчиво процветает… Ну а поскольку этот Карл и помогал Штепанеку собиратьвещи, и приехал за ним на извозчике, он наверняка должен знать и остальное, чтовас интересует…

— Карл?

— Карл Вадецкий, так его зовут…

Бестужеву по ремеслу полагалось иметь памятьбезукоризненную, как картотека. И потому он довольно быстро вспомнил, где этоимя уже слышал: ну конечно, Карл Вадецкий, журналист из «Лёвенбург Шпигель», знакомыйпо Лёвенбургу, о котором Бестужев очень подробно упоминал в своёмотчёте, — потому что человек этот уверял, будто владеет тайной двойнойсмерти в замке Майерлинг, доподлинно знает, как там всё было на самом деле идаже намерен издать об этом сенсационную книгу. К этим сведениям в Охранномотнеслись достаточно серьёзно, правда, отложили проверку на будущее — как разушёл генерал Герасимов, начались известные пертурбации… Книги, насколькоБестужеву известно, так и не появилось… Это тот самый, или случающееся поройсовпадение имен?

— И в какой газете служит?

На сей раз уже Мориц посмотрел многозначительно. Бестужев немелочился — как-никак к нему начали поступать вполне конкретные сведения,которые можно проверить — и кивнул кельнеру. Перед клоуном вновь появилисьполная кружка и полная тарелка.

— Газета называется «Нойе фрайе обсерватор», —сказал наконец Мориц, разделавшись с половиной содержимого тарелки икружки. — Штепанек, надо вам сказать, пребывал в достаточно стесненныхобстоятельствах и жил со мной в одном фургоне…

— Вы много общались?

— Ну, нельзя сказать… — клоун вильнулвзглядом. — Видите ли, я… я обычно очень занят… Но общение было,разумеется… он был ко мне расположен, порой… выручал. Вадецкий его навещалнесколько раз. Он о Штепанеке напечатал две статьи в своей газете… междупрочим, Кольбах взъелся на него главным образом оттого, что Вадецкий не желалего заведение упоминать, говорил, что бесплатной рекламы не делает…

— Вы видели аппарат в действии?

— Аппарат? Ну конечно. — Мориц пожал плечами. —В конце концов, я служитель чистого искусства, технический склад ума — не помоей части… Сейчас столько всяких новинок и придумок, что глаза разбегаются,мне это неинтересно, сударь…