Книга Изумрудные глаза - Дэниел Моран

В этот момент в его мозгу отпечатался электронный контур чуждого, неопознанного объекта.

– Тебя только не хватало! – выругался Гарон.

Присутствие чужака добавило боли. Для отслеживания призрака Гарону пришлось удвоить усилия, отчего стало совсем невмоготу.

Теперь чужак обрисовался значительно выразительнее и больнее. Ясное дело, опять какой-то Образ из любителей покопаться в Сети. Призрак метнулся в сторону информационных потоков, уходящих в космос, и исчез.

– Чтоб тебя! – выкрикнул миротворец Эмиль Гарон.

Он отчаянно хотел убедиться, что еще не сошел с ума и это ему не померещилось. Неужели призрак настолько изощрен, что даже ангелы Сети не в силах ухватить его за хвост?

Ага, вот он! Сержант Гарон вновь отчетливо различил чужеродный сгусток импульсов. Следом голову пронзила острая боль.

– Опять! – невольно выкрикнул он.

* * *

Этим ранним утром Трент Кастанаверас, одиннадцатилетний крепкий, голубоглазый мальчишка, сбежавший с занятий по боевым искусствам и рукопашному бою, путешествовал по Инфосети.

Он что-то искал.

* * *

Как только боль отступила, Гарон включил прикрепленный к его горлу микрофон.

– Я засек активный сигнал, сэр. Следящее устройство затребовало ответ...

В голове раздался голос дежурного наблюдателя:

– Дайте описание объекта.

– Разумен, сэр. В девять ноль восемь одиннадцать я засек блуждающий по открытым сайтам призрак. В девять девятнадцать тридцать пять он был зафиксирован на спутнике «Комсат-0188», куда скакнул из расположенных на Земле терминалов. Там внезапно раздробился и сумел проникнуть одновременно в несколько информационных каналов. Я отфильтровал сигнал, попытался его идентифицировать и отправил ангелов Сети, чтобы те сумели перехватить его.

– Результат?

– Призрак ускользнул.

– Опишите точнее. Это что, реплика ИР или что-то новенькое?

– На ИР не похож, след не тот. Скорее Образ. Обладает переменной активностью, кодировка необычная, возможно девятая степень. Не могу понять, как можно проникнуть в его структуру. При попытке задержания неуловим. Каким-то образом объект способен разделяться на несколько электронных призраков.

– Твое мнение?

– Судя по почерку, талантливый любитель, сэр.

Ответа не последовало. Гарон пожевал нижнюю губу, прекрасно сознавая, что это глупая привычка, но не в силах переломить себя.

– Сэр? – окликнул он дежурного офицера.

Тот ответил не сразу, спустя по меньшей мере минуту:

– Призрак зафиксирован. По-видимому, разделился натрое. Особое внимание на входной терминал пятого узла. Ни под каким видом не допускать туда. По нашим сведениями, в сайтах Министерства обороны и Комиссии по космическим вооруженным силам его ни разу не зафиксировали.

Голос, как всегда, звучал холодно и до отвращения однообразно. Или он, Эмиль Гарон, ошибается и у него просто отшибло способность различать нюансы? Может, дежурный просто скрывает сочувствие, желание поддержать его? Что-то не похоже.

– Призрак зафиксирован. По-видимому, разделился натрое, – с тем же равнодушием повторил дежурный. – Разблокируй следящее устройство. Особое внимание на входной терминал пятого узла.

Пауза. Вновь монотонное напоминание:

– ... Разблокируй следящее устройство.

Эмиль Гарон вздохнул и активизировал программу, встроенную в память, врезанную в его височные части, и вновь погрузился в море информации.

* * *

В автобиографии, законченной за несколько лет до своей кончины, последовавшей в 2094 году, Фрэнсис Ксавьер Чандлер так отозвался о Дженни Макконел:

"За всю свою долгую жизнь я никогда не встречал более жизнерадостной женской натуры. Впервые увидев Дженни, я был сразу сражен ее красотой. Теперь, после стольких лет, вспоминая ее постаревшее от бесконечных забот, утратившее свежесть юности лицо, должен признаться, что это не совсем так. Конечно, Дженни была привлекательна, но не более. Она и Карл Кастанаверас принадлежали к одному типу – черноволосые, прекрасно сложенные, чертовски симпатичные. Оба постоянно держали себя в прекрасной физической форме. По-моему, здоровое тело – это был их своеобразный пунктик. Но главное – у Дженни и Карла были замечательные зеленые глаза. Пронзительные, увлекающие... Их примелькавшиеся, грубоватые имена, более свойственные неуклюжим провинциалам, никак не подходили к их внешности. Впрочем, это бросающееся в глаза несоответствие касалось всех питомцев Сьюзен Монтини, даже их потомков, чьи гены представляли собой удивительную смесь неоднократно скрещенных между собой геномов.

Я всегда с полным безразличием относился к мужской, если так можно выразиться, красивости. Однако многие из тех, кому посчастливилось познакомиться с Карлом Кастанаверасом, признавались, что их первое впечатление от него вполне совпадало с теми ощущениями, которые я испытал при встрече с представительницей клана Макконелов.

В юные годы, когда я с увлечением отдавался своей первой профессии, мне посчастливилось написать песню «Опустошенные глаза». Очень скоро она стала хитом, занявшим первое место в так называемом хит-параде, если, конечно, вам известно, что это такое. Вкратце, это десятка лучших песен за тот или иной период, но в этой книге я не хотел бы останавливаться на подобных пус­тяках.

Спустя семь десятилетий, уже будучи в зрелом возрасте, мне повезло познакомиться с Дженни Макконел. В те минуты у меня и мелькнула догадка – вот, оказывается, та женщина, чей образ послужил поводом к созданию песни! Вот кому я все эти годы хотел посвятить ее!..

Конечно Дженни!

Именно ей, пусть даже я столько лет не догадывался об этом и приписывал все воле случая, бессознательной «тяге» к творчеству и прочей дребедени. Я уже тогда, не сознавая этого, имел в виду ее глаза, теперь, к несчастью, угасшие.

Признание, что с годами человек что-то теряет и в то же время что-то находит, или, как любят выражаться гнусные политиканы, «открывает перед собой новые горизонты», звучит, по меньшей мере, банально, но со мной так и произошло. Уже в ту пору я отчетливо сознавал, что телепаты являются фактом, от которого никуда не спрячешься, который касается каждого из тех, кто жил в те годы на Земле. Впервые в истории на планете появились существа, отличные от нас с вами. Только тупые и ограниченные люди могли игнорировать эту незамысловатую истину, но только полностью раскрепощенные тупицы и исключительно одаренные простаки могли решиться на открытую дружбу с ними. Слишком велика была ненависть обывателей к тем, кто в чем-то не похож на них. Та же беда, например, случилась с евреями, несколько тысячелетий назад посмевшими заявить о своем превосходстве и о причастности к «избранному» народу.