Книга Изумрудные глаза - Дэниел Моран

После некоторого ожидания он выключил телевизор. На его лице читалось предчувствие долгого и трудного рабочего дня.

* * *

Теперь попробуем перенестись на южную оконечность острова Манхэттен, в парк, где, прислонившись спиной к стволу старого клена, сидел телепат по имени Джохан Макартур. Сегодня он в качестве старшего воспитателя присматривал за детишками, игравшими на лужайке.

Ярко светило солнце. Джохан не мог нарадоваться теплу. Прогноз погоды не обманул – день действительно выдался погожий. Однако полностью доверять метеорологическому бюро Макартур, как, впрочем, и любой из нас, не стал, поэтому оделся достаточно тепло.

Парк занимал небольшую площадь и просматривался насквозь. Этот зеленый уголок с самого начала был предназначен исключительно для пользования общиной те­лепатов. Почти прямоугольная территория в длину не превышала сотни метров, а в ширину сорока. Пятиметровая бетонная стена отделяла парк от окружающего мегаполиса. В целях безопасности стена была глухая, выхода на улицу отсюда не было. В центре располагался вход в подземный туннель, который проходил под улицей и вел прямо в Комплекс Чандлера, где уже более полугода размещались телепаты, выехавшие из Центра в Нью-Джерси. Стену упрятали в тени старых могучих деревьев, так что ее трудно было заметить, пока не подойдешь к самой ограде.

Дети редко приближались к стене – в противном случае они могли бы легко услышать, о чем болтают охранники, выставленные по периметру. Сегодня, например, миротворцы, охранявшие Комплекс, были возбуждены более обычного. Результаты голосования на сессии ООН, пусть даже вполне ожидаемые, произвели на них сильное впечатление.

В то мартовское утро стояла не по сезону теплая погода. К полудню жара обещала усилиться. Джохан сидел на пятках, ноги скрещены, колени разведены в стороны. Его глаза были широко открыты, взгляд устремлен вдаль – другими словами, воспитатель полностью погрузился в позу лотоса, в те дни особенно модную среди телепатов. Из одежды на нем были только шорты. Все лишнее скинул, сложил под кленом. С виду он был вылитый Манко Калхари в юности – такой же высокий крепкий блондин. В подобном случае следует говорить не о сходстве, а о неком таинственном природном совпадении. Подростком Джохан, первым обративший внимание на это обстоятельство, набрался смелости и поинтересовался у Малко, в чем здесь причина. Тот объяснил, что давным-давно у специалистов, придумавших так называемый проект «Сверхчеловек» – при этом он позволил себе саркастически усмехнуться, – не было иных доноров, кроме мужчин из обслуживающего персонала. Джохан даже рот открыл от удивления и впоследствии никогда больше не спрашивал, входил ли Малко в их число. С годами этот вопрос интересовал его все меньше.

В свои двадцать пять он являлся третьим по возрасту телепатом на Земле, хотя свою необычность никак не ощущал и не очень-то придавал ей значения.

В парке в эти ранние часы было тихо. Около шести десятков детей играли на воздухе. Остальные в этот момент занимались в классах, а восьмерых миротворцы увели для выполнения каких-то исследований.

Вспомнив о миротворцах, Джохан удовлетворенно усмехнулся, дескать, это происходит в последний раз, это последняя восьмерка.

Неожиданно его коснулся мысленный запрос. Он встрепенулся, насторожился. Точно, это Хидер Кастанаверас, четырнадцатилетняя нахальная девица, обучающая своих сверстников приемам рукопашного боя. Скоро начнется тренировка, вот она и интересуется.

Джонни, ты не видел Трента?

Макартур закрыл глаза, поднялся и, пользуясь мысленным ясновидением, различил вдали Алтею, сегодняшнего дежурного воспитателя в Комплексе Чандлера, имевшую звание лейтенанта Миротворческих сил. Она вела со стороны здания группу детишек, у которых закончились занятия. «Сейчас начнут играть в жмурки, – решил Джохан, – правда, по правилам, от которых всякий нормальный человек сойдет с ума».

Я не видал Трента, Хидер.

Этого голубоглазого опять нет в классе!

К долетевшей мысли был ощутимо подмешан гнев.

Джохан вздохнул.

Да не расстраивайся ты из-за него!

Почему?

У него сейчас какие-то трудности с Чангом. К тому же сегодня его день рождения.

Всегда у кого-то день рождения. Всегда у кого-то трудности!

Она резко оборвала связь.

Джохан задумался. Сегодня Тренту стукнуло одиннадцать, а Хидер постоянно затаскивает его в класс к тринадцатилетним и четырнадцатилетним. Она полагает, что тот вполне способен выдержать схватки с более взрослыми противниками. Конечно, Трент – крупный мальчик, беда в том, что, по-видимому, у него нет никакого интереса к этому предмету.

«Но это не моя проблема», – решил он и вновь подставил лицо солнечным лучам.

* * *

У Эмиля Гарона слегка подрагивали руки. Все навалилось одновременно – уже знакомый и успевший вогнать его в отчаяние противный виртуальный проныра, с легкостью преодолевающий всякие преграды и замки; усталость, вызванная долгим пребыванием в составе особого отряда слежения; отсутствие иных, кроме электронных, впечатлений. Он был близок к обмороку, вызванному информационным голоданием. То есть с точки зрения его рабочих обязанностей информации у него было невпроворот – хоть объешься! – но весь этот ворох бесконечных сведений, цифровых цепочек, смена паролей и программ допуска, нескончаемый отлов хулиганствующих в Сети Образов никак не касался его, Эмиля Гарона. Эти безликие стены доводили его до бешенства. Только усилием воли он сдерживал себя. Ему страстно хотелось ощутить вкус ветра, запах воды, асимметрию пейзажа. Может, поярче продемонстрировать симптомы этой болезни? Возможно, тогда начальство выдернет его из этой палаты?..

В своем нынешнем положении он не обладал гражданскими правами. По существу, он вообще не числился среди живых. В том и состояла идея – поместить живой мозг в специальный процессор, то есть создать уникальное устройство, чьи возможности отслеживания информационных потоков за счет использования живого мозга невероятно усиливались. С этой целью Эмиль Гарон и был помещен в эту палату, а его мозг симбиотически погрузили в специальную жидкокристаллическую решетку, составлявшую главную конструктивную часть киберорганической системы. Таким образом, техническому персоналу, работавшему на миротворцев, удалось значительно увеличить чувствительность следящего устройства и невероятно расширить полосу пропускания, обеспечиваемую их оборудованием.

Однако боль, вызванная депрессией, не проходила. Ныло невыносимо, постоянно. В качестве живого человека он слишком долго находился в информационно стерильном мире. Слишком долго не вылезал из Сети. Почти две недели.

А ведь, помнится, он не давал согласия на подсоединение его к виртуальному пространству. Никто даже словом не обмолвился, что ему придется иметь дело с Хрустальным Ветром. Последовал приказ, и его бесцеремонно впихнули в эту комнату, подсоединили к процессору, усадили за клавиатуру, надели на голову специальный шлем, вставили в височную, в затылочную и лобную части головы особые электроды.