Книга Хребет Мира - Андрей Ветер

Солдаты любили посудачить о Джиме Бриджере и Джеке Стиде, характеры и жизнь которых оставались для них неразрешимыми загадками. Что заставило этих людей покинуть оживлённый мир и уйти в глухие пространства прерий и гор? Неужели вдали от людской толпы они ощущали себя гораздо увереннее и спокойнее, несмотря на поджидавшие их на каждом шагу опасности?

— Если ваши солдаты, лошади или кто-либо вообще будет оставаться без присмотра, — сказал Бриджер, подъехав к Кэррингтону, — у них будут неприятности. В этом я не сомневаюсь.

— Мы двигаемся в самое логово этого дикарства, — мотнул головой Джек Стид, подскакав к полковнику через секунду.

— Да, там вас никто не поприветствует рукопожатием, — поддержал его Бриджер. — Лакоты не хотят мира с белыми, которые приходят на эту землю без приглашения.

— Быть может, эти племена не знают о переговорах в Ларами? — предположил лейтенант, стоявший рядом с Кэррингтоном.

— Знают, — Бриджер уверенно покачал головой, обвязанной платком. — Помните Кривого Корня?

— Это кто такой?

— Индеец, который помогает хозяину парома.

— Да, вспомнил его.

— Тогда вспомните и то, что он угнал обратно украденный с фермы скот. Помимо коров, он пригнал обратно и лошадь, нагруженную подарками, которые выдавались индейцам в форте Ларами. Так что дикари прекрасно знают обо всём. Знают они и о том, что Красное Облако отказался заключить мирное соглашение с правительством США. Так что желающие присоединиться к Красному Облаку чувствуют себя более чем свободными от каких-либо обязательств. Красное Облако — один из самых весомых людей среди Оглалов.

* * *

«27 июня. Пройдена двадцать одна миля до Сухого Притока Пыльной Реки. Рано утром удалось впервые взглянуть на великолепные горы, известные как Большой Рог.

— Большой Рог. Так индейцы называют горных баранов, — пояснил Бриджер. — В этих горах большерогих баранов просто тьма, поэтому горы и называются Большой Рог. А вон там сияет на солнце Облачная Макушка.

— Она и впрямь похожа на облачную. Вокруг тёмные скалы, а этот пик искрится снегом, будто невесомый, воздушный.

— Там нет снега, мэм, — улыбнулся мне Бриджер, очень довольный произведённым на девушку впечатлением.

— Как так? Макушка вся светится!

— Попросите бинокль у кого-нибудь из офицеров, и вы сможете убедиться, что там нет снега.

После долгих обсуждений, передавая из рук в руки бинокли, мы так и не смогли прийти к твёрдому убеждению, покрыта ли Облачная Макушка снегом или же это песок отражает солнечные лучи.

— А справа что за горы?

— Чёрные Холмы, мэм.

28 июня прошли так называемые Бизоньи Ключи и спустились по сухому притоку Пыльной Реки. Всего шестнадцать миль. С самого утра шли по руслу реки, покрытому водой лишь на несколько сантиметров. Травы мало, но множество тополей повсюду.

— Вот мы и на Пыльной Реке. Это самое сердце Абсароки, — сказал мне Джим Бриджер

— Что такое Абсарока?

Бриджер неторопливо и широко обвёл рукой:

— Весь здешний край, всё вокруг — это Абсарока. Этим словом себя называют индейцы Вороньего Племени. Раньше вся эта территория была под их контролем, но их вытеснили Лакоты и Шайены. Теперь только старожилы, к которым отношусь и я, продолжают называть эти места Абсарокой.

— Абсарока. Красивое название. Но пугающее. В нём угадывается дикость.

— Здесь повсюду дикость, мэм. — Джим посмотрел на меня очень ласково. Я давно не встречала такого взгляда, должно быть, с далёкого детства. — Здесь не может не быть дикости. Дикие звери, дикие люди, дикие реки… Но для меня всё это — норма, а не дикость. Я не понимаю, зачем вы сюда приехали, мэм…

Я и сама не понимаю. Неужели мною двигает только любовь к Тиму? Неужели я решила бросить всё только ради того, чтобы не разлучаться никогда с моим милым Тимом и испытать на себе те же тяготы пограничной жизни, что выпадут на его долю? Наверное, это было глупо с моей стороны — решиться на это. Ведь с Тимом я знакома совсем недолго. Не могу понять, чем он очаровал меня. Неужели только тем, что был моим первым мужчиной? Или я увидела в нём настоящего героя? Ведь он немало рассказал мне про войну, хотя и не выпячивал себя. Не знаю. Не понимаю себя. И не слышу в моём сердце ничего по поводу этой экспедиции. Что меня ожидает впереди? Что ожидает нас всех?

29 июня. Природа вокруг изменилась сегодня. Кактусы, столь беспокоившие лошадей и сильно мешавшие пешим путникам прежде, стали встречаться гораздо реже. Повсюду разливается дурманящий запах полыни. Дикие тюльпаны, душистый горох и многочисленные вьюнки радуют глаз. Люди то и дело останавливаются, собирая индейский картофель и дикий лук.

30 июня. Джим Бриджер не умеет читать, но ему нравится, когда кто-то читает ему. Он с удовольствием слушал, как я читала ему вслух Шекспира. Забавный старик. Ему нравится Шекспир, но он сильно сомневается в правдивости Библии.

— Не могло быть в жизни всей этой чепухи, которую рассказали про Самсона, — качает он головой. — Как это Самсон смог схватить триста лисиц и связать им хвосты в узел? Не может такого быть! Это не человек, а чёрт какой-то. Нет, мэм, такого не могло быть, хоть об этом и написано. Надо же придумать: связать лисицам хвосты узлами, воткнуть в эти узлы по факелу и направить этих зверей на поля врагов, чтобы сжечь их. Даже краснокожие не додумались бы до такого… Нет, мэм, вы уж лучше почитайте мне Шекспира. Этот парень здорово рассказывает, слово к слову ложится. И голова у него варит. Но должен сказать вам, что сердце у этого Шекспира недоброе. Сколько подлостей он держит в голове, сколько обиды у него, сколько гадостей он рассказывает про людей…»

* * *

Индеец был старым. Морщины испещрили его лоб до такой степени, что кожа сделалась похожей на спёкшуюся картошку, а не на человеческую плоть. Но он легко, без малейшего труда слез с пегой лошади. Джим Бриджер подошёл к нему и протянул руку для пожатия.

— Он утверждает, — сказал Бриджер после нескольких минут разговора с дикарём, — что приехал посмотреть на солдат. Он никогда не сталкивался с белокожими военными людьми. В его племени поговаривают о войне, вот он и приехал посмотреть на людей, которые считаются его врагами.

Полковник Кэррингтон вышел вперёд и предложил индейцу сесть возле костра.

— Спроси у него, Джим, думает ли он, что мы опасны для его племени.

— Нет. Он так не думает. Но так думает племя. Сам же он считает, что Синие Куртки слабы и бестолковы. Он посмеивается над огромным числом фургонов, которые прикатили сюда. Он удивляется: неужели без всех этих вещей солдаты не смогут прожить?

Индеец поправил красное одеяло, обёрнутое вокруг бёдер, обвёл глазами собравшихся вокруг него белых людей и покачал головой. Его седые волосы были сплетены в тугие косы и перевязаны полосками из медвежьей шкуры.