Книга Неуместное влечение - Наташа Тейт

— Ты зря тратишь время.

Он наклонился, и она ощутила его запах.

— Может быть. А может, и нет. Я хочу тебя, и я всегда получаю, что хочу. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты была в моей постели. Обнаженная.

Волна желания прошла по ее телу и замерла.

— Я не буду снова с тобой спать.

В его голубых глазах мелькнул вызов, но тут же исчез.

— Ты недооцениваешь мою силу убеждения, сладкая. — Он наклонился и провел губами по ее уху: — Давай проверим, сколько ты сможешь сопротивляться?

Возбуждение снова заставляло Кейт сдаться, но она отвернулась от него, отчаянно ища равновесия.

— Нет.

Воспользовавшись моментом, Этан наклонился и прошептал:

— Может, я расскажу тебе обо всех способах, какими я собираюсь тебя переубедить?

Страх и возбуждение боролись в ней, когда она сделала еще один шаг назад.

— Нет.

— Я начну разговорами о твоих волосах, — прошептал он. Его пальцы стали подниматься по шее. — Я скажу, что собираюсь провести их кончиками по твоей коже. — Он взял свободный локон и провел по ее подбородку. — Я хочу проводить по твоей груди платиновым шелком, пока ты не станешь выгибаться в моих руках и умолять о моих губах.

Она хотела оттолкнуть его, но руки отказывались слушаться. Вместо этого она стояла неподвижно, чувствуя, как бешено бьется пульс в ушах.

— А потом я скажу, что твой рот как сладкое вино. — Его большой палец прошел по ее нижней губе, лаская нежную кожу. — Я скажу тебе, как я мечтал о твоих губах. Я хочу поглотить тебя, Кейт, лизать, пробовать и наслаждаться каждым дюймом твоего тела. Я хочу, чтобы твой запах был на моей коже. — Его ноздри раздулись, когда он наклонился ближе, и его голос окутал ее. — Я хочу погрузиться в твое тело и не думать ни о чем, кроме того удовольствия, которое мы разделяем. Я хочу чувствовать, как бьется твое сердце, и знать, что ты моя.

«Ты уже отдала ему свою девственность, — убеждал внутренний голос. — Пока ты снова не влюбилась в него, разве может стать еще хуже? Может, и ты знаешь это».

Каждая клеточка ее тела взывала к нему. Она хотела прикосновения его пальцев, шелковых движений его языка на своем теле. Но она знала, что этого никогда не будет достаточно. Это было больше чем простое физическое желание. Больше чем страсть, и она не может позволить себе забыть об этом.

Она с трудом заставила тяжелеющие веки не закрываться и напрягла колени, чтобы не податься навстречу ему.

— Прекрати, Этан.

Его дыхание обожгло ее дрожащие губы.

— Я еще ничего не сделал, сладкая.

Она выпрямилась, чтобы уйти.

— Ты разговариваешь, — сказала она, толкая его в грудь. — Я хочу, чтобы ты прекратил.

Он долго смотрел на нее, ее прерывистое дыхание разрывало воздух между ними.

— Может, я не соблазню тебя сегодня, но я получу тебя, Кейт. И ты позволишь мне это сделать, потому что тоже хочешь меня. Наша ночь доказала это.

Воспоминания о том, что он делал с ней, что она позволила ему сделать, обожгли ее щеки.

— Она доказала только взаимное любопытство, которое копилось десять лет.

Заметив, что она покраснела, Этан усмехнулся:

— Точно. И тебе совсем неинтересно, насколько лучше все может быть теперь, когда ты уже не девственница?

— Мое любопытство уже было удовлетворено, спасибо большое.

— Пожалуйста, — усмехнулся он.

Пламя возбуждения опускалось ниже, делая плотный бархат ее платья слишком теплым.

— Ты мне нравился больше, когда не был таким нахальным, — проговорила она в надежде, что это замечание отвлечет его от ее возбуждения.

— И не без причины, — согласился он. — Тогда у тебя было гораздо больше власти надо мной.

— Ну, я не впечатлена новым тобой, — настаивала она. — С мужчиной я предпочитаю давать и получать. Знаешь, есть мужчины, которые берут в расчет мои желания.

— Тогда почему ты одна?

Внимательный взгляд его голубых глаз требовал от нее честного ответа. Но она не могла позволить себе искренность.

— Потому что я так решила.

— Потому что никто не достоин Кейт Каррингтон?

— Не говори ерунды.

— Тогда скажи мне почему.

— Послушай, я знаю, что ты не возьмешь меня против моей воли, поэтому все твои заигрывания ни к чему не приведут. Я никогда не соглашусь больше с тобой переспать. Прими этот факт.

— Если ты не пошлешь меня в следующие пять секунд, — начал он, — я сочту это молчаливым согласием.

Сумасшедшая смесь эмоций закипала в ней: веселье, возбуждение, раздражение и упрямое сопротивление. Прежде Этан не был так высокомерен, но она считала его самоуверенность одновременно пугающей и привлекательной. Помимо всего прочего, она колебалась, потому что хотела узнать, как далеко заведет его бравада.

— Время вышло, — выдохнул он, приближаясь к ней.

Она открыла рот, чтобы возразить ему, но он наклонил голову и перебил ее долгим и глубоким поцелуем. Потом отступил назад. Его длинные пальцы гладили ее шею, легко касаясь кожи под ухом.

— Уже передумала?

Удивленная его дразнящим тоном, Кейт открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Его губы, которые обычно кривились в усмешке, были расслаблены. В отличие от его глаз. Она почувствовала себя жертвой хищника, пойманной в паутину такого удовольствия, что сама желала этого заточения.

— Ты знаешь, что нет, — наконец прошептала она.

Он опустил голову, чтобы снова ее целовать, пока она не начала задыхаться и не потеряла чувство реальности. И снова он отступил. И снова смотрел на нее так, словно хотел проглотить.

— Правильный ответ — «Да, Этан, я передумала».

Он ждал, пока она смотрела на него, удивленная, возбужденная и молчаливая. Наконец он продолжил:

— Я вижу, что мне надо лучше стараться, чтобы переубедить тебя.

Его голова снова опустилась, но на этот раз его руки прошли от шеи на ее плечи по рукам и на обнаженную кожу перед перчатками. Его большие пальцы, длинные искусные пальцы, рисовали круги вокруг ее затвердевших сосков.

Кейт с удивленным хрипом дернулась назад, убирая его руки, и посмотрела через его плечо, чтобы проверить, не видел ли их кто-нибудь.

— Ты не можешь делать этого здесь!

Голубые глаза потемнели, и он мягко освободил запястья из ее рук:

— Пойдем куда-нибудь, где могу.

— Этан!

Он взял ее лицо, и в ее венах стало закипать страстное желание.

— Скажи, что хочешь меня, — повторил он.