Книга Пирамиды Наполеона - Уильям Дитрих

Меня встревожила не только готовность этого негодяя разрядить пистолет мне в голову. Его масонский знак украшала традиционная латинская буква, либо символизирующая связь с Господом, либо имеющая отношение к гностицизму или к геометрии.

Буква «G».

На эту же букву начинается и моя фамилия, и именно ее вывела на спинке кровати окровавленным пальцем Минетта.

Уж не увидела ли бедняжка перед самой смертью масонский знак?

Чем больше интересовались окружающие выигранной мной безделушкой, тем решительнее мне хотелось сохранить ее. Должна же быть какая-то причина для такого повышенного интереса.

Остановившись в рощице, чтобы перезарядить винтовку, я затолкал в ствол патрон и прислушался. Где-то поблизости хрустнула ветка. Неужели меня выследили? Убью любого, кто подойдет слишком близко. Но вдруг это несчастный Тальма пытается найти меня в темноте? Все же я надеялся, что он попросту останется возле кареты, и, не решившись выдать себя выстрелом или криком, не мешкая направился дальше в лес.

Воздух еще был по-весеннему свеж, и возбуждение от бегства испарилось, оставив ощущение холода и голода. Я уже раздумывал, не повернуть ли обратно к дороге в надежде отыскать какой-нибудь крестьянский дом, когда заметил впереди свет: вечерний сумрак рассеивали несколько фонарей, горевших между деревьями. Припав к земле, я расслышал тихий разговор, который велся явно не на французском языке. Так вот где можно спрятаться! Я наткнулся на цыганскую стоянку. Считалось, что цыгане пришли в Европу из Египта, поэтому многие, особенно англичане, называли этих бродяг именно египтянами. Сами цыгане ничуть не оспаривали это мнение, заявляя, что ведут свой род от жрецов египетских фараонов, хотя некоторые воспринимали их появление как нашествие бродячих мошенников. Утверждение о влиятельном древнем статусе цыган подстрекало влюбленных и прожектеров выкладывать денежки за их гадания.

И вновь сзади послышался какой-то шорох. Тогда-то мне пригодился опыт лесной жизни в Америке. Выгодно использовав свет фонарей, я затаился в кустах. Мой преследователь, если, конечно, он гнался именно за мной, продолжал идти своим путем. Подобно мне, он помедлил в задумчивости, заметив освещенные повозки, а потом пошел вперед, несомненно догадавшись, что я мог укрыться именно там. Когда его лицо озарилось светом, я еще больше озадачился, не узнав в нем никого из наших попутчиков или напавших на нас бандитов.

Тем не менее его намерения были достаточно очевидны. Он также держал наготове пистолет.

Незнакомец стал подкрадываться к первому фургону, и я бесшумно последовал за ним. Пока он разглядывал на редкость живописный вид ближайшей цыганской кибитки, ствол моей винтовки, легко продвинувшись над его плечом, уперся ему в висок.

— По-моему, нас не успели представить друг другу, — тихо произнес я.

После непродолжительного молчания мой пленник произнес по-английски:

— Я всего лишь человек, который только что помог спасти вашу жизнь.

С удивлением услышав родной язык, я не решился сразу ответить тем же.

— Qui etes-vous?[18]— в конечном счете требовательно спросил я.

— Сэр Сидней Смит, британский подданный, говорящий на языке французов достаточно хорошо, для того чтобы понять, насколько ваше французское произношение хуже моего, — ответил он по-английски. — Уберите ствол ружья из моего уха, дружище, и я все вам объясню.

Я замер в изумлении. Сидней Смит? С кем я столкнулся — с самым знаменитым беглым преступником во Франции или с безумным самозванцем?

— Сначала бросьте свой пистолет, — сказал я уже по-английски.

И в этот момент в мою собственную спину уткнулась холодная и острая сталь.

— И вы, месье, тоже бросьте вашу винтовку, раз уж пришли в мой дом.

Приказание произнесли опять-таки по-французски, но на сей раз человек явно говорил с восточным акцентом — цыганским. Полдюжины его собратьев, выйдя из-за деревьев, окружили нас, они выглядели грубо, но внушительно в своих широкополых шляпах или платках, подпоясанные кушаками и обутые в доходящие до колен сапоги. Вооружение их составляли ножи, шпаги и дубинки. Что ж, наше преследование завершилось-таки поимкой.

— Будьте осторожны, — сказал я. — В этом лесу, кажется, за мной еще кто-то охотится.

Я положил винтовку на землю, и Смит послушно проделал то же самое с пистолетом.

Появившийся перед нами красивый и смуглый мужчина со шпагой в руке мрачно усмехнулся.

— Их больше нет, — чиркнув пальцем по горлу, сказал он и забрал винтовку и пистолет. — Мы рады видеть вас в нашем таборе.

* * *

Шагнув на поляну, озаренную светом цыганских бивачных костров, я попал в совершенно другой мир. Их бочкообразные разноцветные кибитки напоминали волшебное поселение лесных эльфов. Вокруг витали экзотические дымные ароматы, а необычный запах кухонных специй был насыщен чесноком и редкими травами. Живописно наряженные женщины с черными блестящими волосами и покачивающимися в ушах золотыми кольцами подняли головы от дымящихся котлов и бросили на нас оценивающие взгляды, их глаза казались бездонными и непостижимыми, как девственные озера. Ребятишки, сидевшие возле раскрашенных колес, поглядывали на нас, словно любопытные бесенята. В тенистом отдалении топтались и пофыркивали низкорослые и косматые упряжные лошадки. Янтарный свет фонарей накладывал яркие мазки на весь бивак. В Париже жизнь протекала в вечных спорах о разумных изменениях и реформах. А здесь царило нечто более древнее, витал дух первозданной свободы.

— Меня зовут Стефан, — сказал разоруживший нас мужчина. На лице его горели темные настороженные глаза, а над великолепными усами кривился нос, так сильно пострадавший в какой-то давней драке, что его формы напоминали изломанный горный кряж. — Нас не интересуют дорогостоящие ружья, поскольку они слишком шумны, их накладно содержать, утомительно перезаряжать и легко украсть. Так объясните же, зачем вы притащили их к нам в табор.

— Я ехал в Тулон, когда на нашу почтовую карету напали разбойники, — объяснили. — Мне удалось сбежать. Увидев ваши кибитки, я остановился и услышал сзади его шаги, — добавил я, показав на Смита.

— А я, — заявил Смит, — помог этому господину избежать смерти и хотел поговорить с ним. Я убил целившегося в него грабителя. Но наш приятель сразу скрылся в лесу и убежал, петляя, как заяц.

Так вот, значит, кто произвел тот, второй выстрел.

— Очень странно! — воскликнул я. — Непонятно, откуда вы могли появиться. Я вас не знаю. И вряд ли вы тот, за кого себя выдаете. Все считают, что Смит давно сбежал в Англию.

В феврале этот выдающийся капитан английского военного флота, гроза всей французской береговой линии, сбежал с женской помощью из парижской тюрьмы Тампль, под которую приспособили бывшее обиталище рыцарей-храмовников. С тех пор его никто не видел. Изначально Смита схватили при попытке увести из устья Сены французский фрегат, и французские власти не стали даже рассматривать предложения о его выкупе или обмене, настолько велика была слава этого дерзкого и отважного рейдера. Гравюры с его портретами продавались не только в Лондоне, но и в Париже. С чего бы ему вдруг объявиться на тулонской дороге?