Книга Воды спят - Глен Кук

– Ну, это проще простого. – Он закончил сдачу безо всяких фокусов. – Мы неслись быстрее призраков, гнавшихся за нами. На тех самых черных конях, которых Отряд привел с севера.

Может, он и не врал. Мне самой не раз приходилось скакать на этих колдовских жеребцах. Скорость у них была несравненно выше, чем у обычных, а усталости они, казалось, и вовсе не знали.

– Может быть. Может быть. У нее нет какого-нибудь особого талисмана?

– Никогда ни о чем таком не слышал.

Опять скверные карты. Допрос Лебедя мог дорого мне обойтись. Хотя я вообще-то среди наших не самый сильный игрок в тонк.

– Что случилось с конями?

– Насколько мне известно, погибли. Время, или магия, или раны прикончили их. Что весьма огорчает и эту суку тоже. Она не любит ни ходить, ни летать.

– Летать?

Я так сильно удивилась, что сбросила карту, которую следовало сохранить. Один из братьев Гупта сразу же воспользовался этим и заработал еще пару монет.

– Мне нравится играть с тобой, – заявил Лебедь. – Да. Летать. Она раздобыла пару ковров, которые сделал Ревун. И неплохо управляет ими. Могу подтвердить это из личного опыта. Тебе сдавать. Ровно, гладко, ковер слушается ее как миленький.

Неизвестно откуда возник Одноглазый. Такой же «бодрый», как обычно.

– Есть место еще для одного? – спросил он, дыхнув алкоголем.

– Узнаю этот голос, – проворчал Лебедь. – Дудки. Я разгадал тебя еще двадцать пять лет назад. А мне-то казалось, что тебя послали куда-то в Кадигате. Или, может быть, в Наланду. И ты там сгинул.

– Я скор на ногу.

Слинк сказал:

– Можешь играть, но только если покажешь сначала деньги и согласишься не сдавать.

– И держать руки все время на крышке стола, – добавила я.

– Ты разбиваешь мне сердце, Малышка. Люди могут подумать, будто ты считаешь меня мошенником.

– Вот и отлично. Зачем им терять время и страдать, убеждаясь в этом на собственном опыте?

– Малышка? – спросил Лебедь. Внезапно в его глазах возникло совершенно новое выражение.

– У Одноглазого словесный понос. Садись, старик. Лебедь только что рассказывал нам о магических коврах Душелова и о том, как ей не нравится летать. Как ты думаешь, это нам не может пригодиться?

Лебедь молча переводил взгляд с одного на другого, а я следила за руками Одноглазого, пока он подвигал к себе карты. Он запросто мог «поработать» над этой колодой раньше.

– Малышка?

– У нас что тут, эхо? – спросил Слинк.

– У тебя проблемы? – спросила я.

– Нет! Нет. – Лебедь выставил вперед ладонь свободной руки. – Просто, оказавшись здесь, я столкнулся с массой сюрпризов. К примеру, уже видел четырех человек, которых Душелов считает мертвыми. В том числе некоего поганого колдунишку и женщину нюень бао, которая ведет себя так, точно она тут за старшего.

– Не смей говорить так о Гоблине, – проворчал Одноглазый. – Мы с ним приятели. Я за него горой. – Он захихикал.

Лебедь не обратил на его слова никакого внимания.

– А вот теперь ты. Значит, ты женщина?

Я пожала плечами.

– Не все об этом знают. И это не имеет значения. Я думала, у этого остолопа с повязкой на глазу и в вонючей шляпе хватит ума не распускать язык при постороннем. – Я сердито посмотрела на Одноглазого.

Он усмехнулся, вытянул карту из колоды, посмотрел и сбросил ее.

– Она жуть какая склочная, Лебедь. Но и продувная, черт бы ее побрал. Это она придумала план, как заполучить тебя. И уже начала разрабатывать другой, правда, Малышка?

– Даже несколько. Хотя Сари хочет, чтобы следующим был Генерал-инспектор.

– Гокхейл? А какой нам с него прок?

– Задай этот вопрос ей. Лебедь, тебе известно что-нибудь о Гокхейле? Он случайно не балуется с молоденькими девочками, как Перхюль Кноджи?

Одноглазый бросил на меня злобный взгляд. Лебедь посмотрел… удивленно. На этот раз я явно сболтнула что-то лишнее.

А, ладно. Слово не воробей…

– Ну?

– Да, есть немного. – Лебедь заметно побледнел и делал вид, что полностью сосредоточился на своих картах, но едва сдерживал дрожь в руках. – В их ведомстве многие этим страдают. Общие интересы сближают. Радиша не знает. Точнее, не хочет знать.

Он сбросил вне очереди. Чувствовалось, что игра внезапно утратила для него свою прелесть.

До меня, наконец, дошло, почему. Он подумал, что, раз я говорю при нем так свободно, это может означать одно – ему крышка.

– С тобой все будет хорошо, Лебедь. Пока ты ведешь себя прилично. Пока отвечаешь на наши вопросы. Черт, ты нужен мне живой! И даже не столько мне, сколько тем нашим парням, которые похоронены под Сияющей Равниной. Они очень хотели бы послушать твое мнение насчет того, как им выбраться оттуда. – А интересно было бы понаблюдать за его разговором с Мургеном.

– Они все еще живы? – ошеломленно спросил он.

– Еще как живы. Просто заморожены во времени. И с каждой минутой злятся все сильнее.

– Я думал… Великий бог… Дерьмо!

– Не смей говорить так о Господе! – взвился Слинк.

Он тоже был веднаит, из джайкури. И гораздо более ревностный, чем я. Молился, по крайней мере, раз в день и несколько раз в месяц посещал храм. Местные веднаиты думали, что он беженец из Деджагора, которого Бонх До Тран нанял, потому что во время осады он оказал нюень бао ряд услуг. Большинство братьев были наемными рабочими и трудились в поте лица. Чтобы не выделяться среди местных и, конечно, чтобы заработать.

Сглотнув, Лебедь сказал:

– Ваши люди вообще-то едят? У меня со вчерашнего дня во рту ни крошки не было.

– Едят, – ответила я. – Но не то, к чему ты привык. Нюень бао и впрямь не едят ничего, кроме рыбьих голов и риса. Восемь дней в неделю.

– А что рыба? Совсем неплохо. Лишь бы брюхо набить.

– Слинк, – сказала я. – Нужно послать команду в Семхи, к Дереву Бходи. Протектор, очень может быть, и впрямь собирается срубить его. Если мы помешаем ей, то можем приобрести друзей. – Я рассказала о Бходи, который сжег себя, и об угрозе Душелова уничтожить Дерево. – Жаль, что я не могу сама отправиться туда. Интересно было бы посмотреть, как в этом случае сработает их этика непротивления. Они что, в самом деле будут просто стоять вокруг и смотреть, как уничтожают их самую почитаемую святыню? Но у меня слишком много дел здесь. – Я отшвырнула карты. – Фактически, я и сейчас не имею права бездельничать.

Я устала, но считала своим долгом почитать Анналы Мургена до того, как лечь спать.

– Черт, откуда ей все это известно? – прошептал Лебедь за моей спиной, когда я выходила. – И еще. Это и в самом деле «она»?