Книга Задание Империи - Олег Измеров

– Это я так: вдруг забыли или что.

– Да что вы! Нечто когда подводили?

У крыльца полиции дежурили черные воронки, по виду переделанные из однотонных «опелей».

– Катя, я у вас просто в долгу, – сказал Виктор, когда они вышли из здания.

– Что вы! Какой долг! Вы так прекрасно мне приемник починили – и еще о долгах.

Виктор не нашел что возразить и решил сменить тему.

– Скажите, а что, Эмброуза так сложно достать?

– Конечно! Он же англичанин, его не продают. Но для отдельных уважаемых людей…

«И здесь блат, однако. Полной международной изоляции нет, так что местная номенклатура, как в брежневские времена, по-тихому пользует то, что во всяких радио-музыках не продается. Этак у Катерины внучка видеокассетами фарцевать будет по трудовой династии. Если, конечно, в стране ничего не поменяется».

– Вот с видеодисками не знаю что делать. Плохо идут.

– А чего там плохо идет? – машинально спросил Виктор, и тут до него дошло.

«Какие видеодиски? В тридцать восьмом – какие у них тут видеодиски?»

– Мы их купили всего штук пятнадцать. Они тридцатистрочные, с мультипликатами. Думали, для детей разбирать будут, а сейчас тридцатистрочное смотрят только из-за новостей. Что делать? А на сто двадцать строк – это появятся, только когда долгоиграющие писать начнут. И немые они, только изображение одно можно смотреть.

«Да это же граммофонные пластинки! При тридцати строках полоса частот видеосигнала укладывается в звуковую…»

– А если их вместе с тридцатистрочными телевизорами продавать? Для настройки при отсутствии передачи? И радиомонтерам для того же? Источник тестового сигнала…

– Ну ты умничка! – воскликнула Катя и сжала его руку. – На улице целовать не буду. Ну я побежала в наш магазин.

«Интересно, сколько здесь стоит портативная пишущая машинка и за какое время окупится?» – думал Виктор, записывая придуманный рассказ. «А киберпреступник пусть будет американец и действует в США. Этого мы на себя брать не будем. Руссо туристо, облико морале[7]… Тем более что, судя по их фильмам, американцы совсем не против…»

На бумагу сорвалась небольшая лиловая клякса: перо и стеклянная непроливайка были освоены пока не полностью. Он чертыхнулся и продолжал.

«И вообще, малость проще надо. «Джон Коннор запустил сканилку портов» – ну кто это поймет? А, вот что, распишу, какими прогами он пароль ломал. Брутфорс там, подбор осмысленных выражений для слабых паролей и прочее. Ну про эксплойты вкратце… да, про методы социального инжиниринга при взломе сетей – обязательно. Оно как-то в идее своей понятно, а аттачи к электронной почте еще когда изобретут, чтобы всякие лохи по троянам кликали, думая, что это груди Бритни Спирс…»

Виктор еще раз пересмотрел исписанные листы. В целом можно понять, а в некоторых деталях… ну, эти читатели любят загадки, так что пусть включают воображение.

Путь до редакции он проделал довольно быстро. По дороге заметил, что уже начал привыкать и к местным фасонам, и к музейным машинам, и к круглым лицам, словно сошедшим с экрана старого кино, и к невысокому росту местного населения. Ну он просто таким вымахал, и что?

А вот конспиративный способ передачи статей… А что, может, под прикрытием этого через Бурмина идет передача донесений осведомителей в жандармерию. Очень удобно. Мало ли кто как подрабатывает, какие новости доставляет. Да и профессия журналиста имеет много общего с профессией агента, и наверняка местные ньюсмейкеры имеют свою мелкую агентуру, тех же мальчишек или знакомых в учреждениях, всякие слухи собирать… Так что связь главного редактора и жандармерии очень даже логична. Так же, как, скажем, связь с жандармерией дворников или местных богемных куртизанок. Кто имеет информацию, тот имеет всех.

Бурмин был на месте.

– Вы просили двести строк для криминальной хроники?

– Беру, – невозмутимо ответил главный редактор. – Вам сообщили, что за гонораром заходить ко мне?

– Информировали.

– Тогда ждите. Вам сообщат. А пока получите в кассе десять рублей за утренние рассказы.

Проходя по коридору, Виктор чуть не столкнулся с Краснокаменной; она спешила из лаборатории с пачкой свежих снимков.

– Добрый день! А я хотел свою фотку у вас попросить.

– Ну конечно! Заходите, вот моя комната.

Танина комната была, кроме съемочной аппаратуры, доверху завалена ящиками со снимками и кассетницами для отснятых пленок.

– Так, посмотрим, посмотрим… Вот ваши, – и она протянула Виктору конверт из черной защитной бумаги, фабричную упаковку для позитивных материалов. Такими конвертами Виктор пользовался и сам, пока повсюду не открыли пункты проявки и печати.

– Нормально вышло?

– Отлично. У вас, Таня, легкая рука. А вы на Арсенале сегодня снимали? – спросил Виктор в надежде заодно увидеть и исторический вид этого завода, старейшего в губернии и основанного еще по приказу Петра.

– Снимала. Все очень торжественно на Арсенале. А на фабрике Вязонова в это время народ массой на улицу выкидывали и лишали средств к существованию. Хозяин локаут объявил.

– Остросюжетный социальный репортаж? А чего же вас не послали? Судя по газетам, вроде сейчас борьба с безработицей.

– Не все так просто. Вязонов – известный фачист и не жалеет денег в партийную кассу. Денег своих рабочих, разумеется. Зато на Арсенале праздник, флаги, духовой оркестр Пожарного общества… Партийный гимн пели: «Смело мы в бой пойдем за Русь Святую…» Помните, предлагали сразу сделать его государственным вместо «Боже, царя храни»?

– Ну так… – неопределенно сказал Виктор, потому что, конечно, не помнил.

– Ладно, сейчас все равно скоро новый вступает в силу, слова с мелодией надо учить. «Россия – священная наша держава…»

– «Россия – любимая наша страна…» – машинально продолжил Виктор, обалдевший от знакомой строки.

– А у вас лучше, чем у меня, получается. Тренируетесь? Впрочем, слова легко запоминаются. Знаете, кто их написал? Сережа Михалков, молодой детский поэт. Тот, что «Дядя Степа-городовой». Потому и заучить легко.

«Ну вот, а ты уж тут чуть рот не раскрыл. Может, Михалков эту строку еще в тридцать восьмом придумал да в стол положил. Хотя у нас конкурс на новый Гимн СССР был в сорок третьем… А Дядя Степа – городовой? Однако…»

– У него еще был один вариант на конкурсе. «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…» Но не взяли. Решили, что слишком узко сосредоточено на недавних событиях, а надо брать шире, с исторической перспективой. Вообще, Михалков вырос как на дрожжах. Представляете, поговаривают, что за слова нового гимна ему хотят дать Святого Андрея Первозванного! Но это пока слухи.