Книга Зимние рыцари - Крис Риддел

Развернув озябшими пальцами свиток, Квинт углубился в чтение.

Дорогой Квинт!

В Нижнем Городе жуткие морозы, и я едва могу писать тебе эти строки, до того сводит пальцы. Мой опекун Хефт — настоящий скупердяй, знаешь, он разрешает разжигать камин только в своих комнатах. А мы — повар Грюлок, маленькая служанка городская гномиха, которая плачет целыми днями, старый дворецкий гоблин Пуль и я — мёрзнем до костей!

Знаю, я не должна жаловаться, но, Квинт, мне здесь так скучно и одиноко! Комната моя маленькая и неуютная, а на окошках решётки. Хефт и Дания просто помешались, представляешь, они запирают в доме все двери! Клянусь, они и мою комнату на ночь закрывают на замок. Я слышала, как поворачивается ключ. Куда, скажи на милость, я могу убежать?

Впрочем, всё не так плохо. Моё окно выходит на базарную площадь, и когда мимо проходит Велъма, моги окликнуть её и помахать рукой. Только если не видит Дания, она считает, что такое поведение не подобает дочери Высочайшего Академика.

Я так скучаю по отцу, Квинт, по нашей жизни в Санктафраксе. Через сколько приключений мы прошли! А теперь Дания следит за мной днём и ночью, я почти не выхожу из комнаты, а если выхожу, то стою за креслом тётушки во время званых обедов, на которых присутствуют скучные купцы и их жёны. Я должна вести себя очень тихо, делать реверансы и отвечать, только если меня спрашивают, а спрашивают меня не часто. Всё время говорит Хефт…

Ты даже не представляешь, что он рассказывает, Квинт Из его слов выходит то, что отец считал его лучшим другом и никогда не принимал решений, не посоветовавшись прежде с ним. Это пустое бахвальство, ложь, но я знаю, что если дядюшке возражать, он разгневается, а гневается он обычно на слуг.

Вот недавно он опять очень шумел оттого, что я отказалась подписать какие-то бумаги. Отец говорил, Что нельзя подписывать то, что ты не читал. Я так и сказала дяде. Он весь покраснел, накричал на меня запретил мне выходить из комнаты в течение неели! Хефт — просто чудовище!

Что-то я совсем раскисла! Вот что, Квинт, не думай об этом! Как дела у тебя? Уверена., ты будешь просто неотразим в День Сокровищницы! Помнишь, как в прошлом году мы вместе ходили на церемонию? Кажется, это было целую вечность назад. Не забывай м, еня и, пожалуйста, черкни строчку, если найдёшь свободную минутку.

Пожалуй, на этом всё. Скоро к Хефту придут гости, меня позовут в гостиную. Там, по крайней мере, топят камин!

Я передам письм, о с Вельмой, когда старый скряга пошлёт меня с Дачией на базар.

Твоя подруга

Марис.

Квинт свернул письмо и перевязал шелковистой паучьей нитью. Ему очень не нравились опекуны Марис. Юноша задумчиво посмотрел на летучую крысу, доедающую мягкую горбушку.

Быть может, стоит предупредить отца?

Квинт взял в руки пенал из тильдячьей кожи, вытащил перья и чернила, но, помедлив, отказался от этой идеи. Что он напишет Шакалу Ветров? Что Марис держат взаперти в холодной комнате?

Пожалуй, сначала лучше повидаться с девочкой самому. Он сегодня же пошлёт ей длинное письмо.

Тук! Тук! Тук!

— Эй, Квинт, ты проснулся? — раздался голос Фина. Приятель, проживающий ниже этажом, барабанил в потолок.

Квинт слез с постели и распахнул дверь. В келью ворвался ветерок, предательски застучали зубы.

— Я к-как р-раз собир-рался писать п-письмо… — пробормотал он, поёживаясь.

Фин забрался по верёвочной лестнице в келью друга. Квинт увидел, что на нём целых три свитера и большой тюрбан.

— Как я тебе? — весело спросил Фин. — Купил эту штуковину у паренька из Института Снега и Льда. Голова теперь не мёрзнет.

— Мне-то нравится, — ухмыльнулся Квинт. — Но понравится ли декану факультета Перистых Облаков?

Фин помрачнел.

— Конечно, — проворчал он. — Я и забыл, что занятия у Вендикса начинаются сегодня!

В эту минуту раздался сигнал к подъёму.

— Придётся тебе позже взяться за письмо, Квинт, — Фин снова повеселел. — Если Фенвил Вендикс и вправду такой строгий, как рассказывают, не стоит заставлять его ждать!

Двадцать минут спустя, позавтракав кексами и молоком ежеобраза, ученики стояли перед входом на факультет Перистых Облаков. Через закрытую дверь доносились резкие крики зубоскалов, сердце Квинта забилось чаще. Позади долгие часы зубрёжки правил кораблестроительства и изучения доспехов, теперь их ждут настоящие, живые тёплые существа.

Поступив в Рыцарскую Академию, Квинт использовал любую возможность, чтобы посмотреть за старшими воспитанниками и наследными рыцарями, тренирующими на плацу зубоскалов.

Эти животные были такими проворными и ловкими, так изящно брали барьеры и виртуозно маневрировали, и теперь Квинт сам сможет оседлать одного из них.

Двери со скрипом распахнулись, в нос ударил тёплый прелый запах, и тут же грянула команда «Класс, шагом марш!».

Квинт затаил дыхание и переступил порог. Запахло свежим сеном, сухой соломой, сырым мясом и самими зубоскалами. Квинт и раньше чувствовал этот запах, но здесь, на факультете Перистых Облаков, от него даже глаза щипало.

По всему огромному залу тянулись стройные ряды высоких квадратных колонн, на которые опирались насесты, или, как их называли, «ветки». На колоннах были выступы, чтобы слуги и ученики могли при необходимости легко забраться вверх к зубоскалам. Иногда этими выступами пользовались старые зубоскалы, которые уже не могли преодолеть высоту одним прыжком. А упавшего подстраховывали большие навесы с соломой. По шумному залу сновали многочисленные слуги — одни тащили солому, другие несли вёдра с водой, отбросами и специальной едкой смесью для массажа суставов верховых животных жокеи выводили зубоскалов на ежедневную тренировку. Всё на факультете было в движении. Каждый запах, каждый звук был юношам внове.

Ученики прошли по выстланному соломой полу, без конца оглядываясь по сторонам. Квинт заметил на лице Вилникса гримасу отвращения, когда мимо проскочил слуга с ведром отходов.

— Класс, стой!

Это была уже вторая команда, отданная деканом факультета Перистых Облаков. Воспитанники замешкались, но затем быстро сообразили выстроиться в ряд. От высокой колонны отделилась тень, и вперёд вышел Фенвил Вендикс. Маленькие внимательные глаза пробежали по лицам новичков и остановились на Фине.

Академик поджал губы и Высоко вскинул брови. Вид Ученика в неопрятном тюрбане, судя по всему, пришёлся ему не по душе. Фенвил Вендикс молча указал хлыстом на тюрбан.

— Да, профессор, — покрасневший Фин немедленно стянул с кудрявой шевелюры вычурный головной убор. — Простите, профессор.