Книга Большевики в Азербайджане (конец апреля – начало июня 1920 года) - Всеволод Игоревич Веселов

серии кровопролитных межэтнических конфликтов с участием формировавшихся регулярных армий «мусаватистского» Азербайджана и «дашнакской» Армении.

Правительство Азербайджана претендовало на всю территорию бывшей Елисаветпольской (в том числе Карабах и Зангезур) и часть Эриванской губерний (район Ордубад – Джульфа – Нахичевань)[275]. Однако к концу апреля 1920 года АДР не контролировала значительную часть Зангезурского уезда[276] и горного Карабаха, где действовали армянские вооруженные формирования[277]. В результате прямое сообщение с районом Ордубад – Джульфа – Нахичевань отсутствовало. Регулярных частей армии АДР там не было: оборону против армян держало местное мусульманское ополчение[278].

После армянского восстания в марте 1920 года в Карабахе регулярные части азербайджанской армии были втянуты в бесконечное кровопролитное противоборство. В конце апреля 1920 года руководство действиями армии АДР осуществляли губернатор Карабаха Хосров-бек Султанов и начальник Карабахского отряда Махмуд-бек Зейналов. Армянскими частями командовал эмиссар ереванского правительства генерал Дро (Драстамат Каноян)[279], рассчитывавший взять столицу Карабаха Шушу в начале мая[280].

Переворот в Баку, приход к власти большевиков, равно как и появление российской Красной армии на Южном Кавказе, изменили ситуацию в зоне кровопролитного конфликта и позиционирование Азербайджана в отношениях с Арменией.

Через два дня после прихода к власти большевиков в Баку, 30 апреля, Азревком направил Армении ноту с требованием вывести войска из Карабаха и Зангезура и прекратить межнациональную резню. В противном случае, Советский Азербайджан был намерен считать себя в состоянии войны. Публикация этой ноты в прессе и оглашение её на первомайском митинге вызвало ликование в Баку[281].

Министр иностранных дел Армении Амазасп Иванович Оганджанян решил ответить на ноту не непосредственно ревкому Азербайджана, а направить телеграмму в Москву на имя В.И. Ленина и наркоминдела РСФСР Чичерина. Позиция была ожидаемой: «регулярных войск Армении в Карабахе нет». Оганджанян предложил вывести азербайджанские войска из Карабаха и после этого, при посредничестве российской комиссии, выяснить волю местного населения по вопросу о принадлежности региона[282].

Ключевым для определения всей дальнейшей конфигурации взаимодействия АзССР, РСФСР и Армении был вопрос о большевизации последней и вхождении её в круг советских республик. Так же, как и в случае с Грузией, по этому вопросу среди российских большевиков возникли расхождения.

Стремительная победа в Азербайджане и спровоцированные возвращением большевиков на Южный Кавказ волнения в самой Армении давали повод рассчитывать Кавказскому крайкому РКП(б) на успех в случае похода Красной армии на Ереван. В начале мая пробольшевистские восстания произошли в Александрополе (Гюмри) и Делижане (Дилижане)[283].

Однако дефицит продовольствия в Армении, недостаток информации о политической обстановке на территории бывшей Эриванской губернии и обострение ситуации на Западном фронте заставляли большевиков быть осторожными. Если вопрос о ценности Бакинского района с его нефтяными промыслами и многочисленным интернациональным пролетариатом никогда для большевиков не стоял, то в необходимости срочной советизации преимущественно крестьянской и полуголодной Армении были большие сомнения. Единственная из стоявших остро перед большевиками весной 1920 года задач, решению которой бы способствовал приход большевиков к власти в Ереване, – это выход Красной армии к границам дружественной РСФСР кемалистской Турции. Поэтому 3 мая замнаркоминдел Карахан телеграфировал Орджоникидзе следующее: «Ильич (прим.: В.И. Ленин) поручил передать вам, что торопиться с дальнейшим распространением нашим не следует, во-первых, чтобы закрепить Азербайджан, а с другой стороны, расширение, не вызываемое немедленной необходимостью, лучше отложить ввиду серьезных задач на Западном фронте… В самом деле, Армения не представляет для нас интереса ближайшего, между тем беспокойства она принесет много. Следует не переходить границ, установленных с ней старым Азербайджаном, спорные же территории не занимать в порядке ультиматума, а разрешать спорные вопросы мирным путем, например, смешанная комиссия обоих государств под вашим председательством… Если бы результатом нашего продвижения были бы новые взаимные избиения, это серьезно повредило бы нам в Англии и Америке, поэтому мы предлагаем ограничиться Азербайджаном. Завяжите отношения с Турцией и добейтесь у них ответственных и полномочных представителей для переговоров с нами»[284].

Однако на протяжении всего мая 1920 года вопрос о «советизации» Армении поднимался еще не раз. 18 мая в Акстафу прибыли представители армянских большевиков Айвазов и Акопов. Они уверяли командование XI армии, что в районе Делижана в любой момент вспыхнет восстание, что для его поддержки достаточно появления самых незначительных сил Красной армии[285].

В начале 20-х чисел мая Орджоникидзе снова поставил вопрос о большевизации Армении. Это мероприятие он считал нужным, но «дорогим» с точки зрения продовольствия и уже «запоздалым». Понимания в Москве Орджоникидзе не нашел. Карахан настаивал на открытом, совершенном по договорённости с «дашнакским» правительством занятии войсками российской Красной армии Карабаха, Зангезура и района Нахичевань – Ордубад – Джульфа для установления прямого контакта с турецкими кемалистами и предотвращения межнациональных столкновений. Тогда же И. Сталин выражал сомнения в реализуемости азербайджанского сценария большевизации в Армении, так как имелись сведения о возможном восстании только в двух армянских полках[286]. В итоге вопрос о большевизации Армении был отложен на перспективу. На протяжении всего мая 1920 года шли переговоры с представителями дашнаков о мире и взаимный обмен нотами между Баку и Ереваном.

Проблема выхода к границам дружественной большевикам Турции в такой ситуации могла быть решена только путем установления контроля над территориями со смешанным мусульманско-армянским населением юга бывших Елисаветпольской и востока Эриванских губерний. Подобное решение казалось выгодным и с репутационной точки зрения, так как отвечало чаяниям значительной части азербайджанского общества.

«Прекратить армяно-мусульманскую резню…»[287]

Успех переворота в Баку и признание его со стороны бывшей «мусаватистской» армии вызвали эйфорию в рядах большевиков. Армия АДР стала восприниматься как часть Красной армии. Об этом свидетельствует то, что российская Красная армия не спешила занимать всю территорию Азербайджана. Только 6 мая, спустя 9 дней после взятия власти в Баку, командармом Левандовским был впервые отдал приказ, которым определялись зоны ответственности войск[288]. Распылять части по территории Азербайджана командование смысла не видело. Две из трех пехотных дивизий Армии (20-я и 28-я) оставались в районе Баку на Апшеронском полуострове. Задачу выхода к западной границе Азербайджана выполняли 32-я дивизия и Конный корпус.

Район, который должна была занимать 32-я дивизия, численностью менее 5000 бойцов[289], обширен и обозначен приказом крайне туманно: «расквартировать в районе рек Иора – Кура – Аракс» и удерживать границы Азербайджана с сопредельными государствами. Дивизия, и так оказавшаяся после 7 мая втянутой в Казахском уезде в странную необъявленную войну с Грузией, должна была, кроме всего прочего, направить в Шушу