Книга Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира? - Алек Маклеллан

сражении, но Сигизмунд не остался в долгу и, собрав еще большую армию, выступил в поход на Боснию, Герцеговину и Сербию. В 1411 году он был коронован императором Священной Римской империи и призвал папу Иоанна ХХIII созвать собор в Констанце, главным образом для того, чтобы положить конец расколу чешского реформатора Яна Гуса. Последнего вызвали на церковный собор, причем сам император пообещал ему безопасность. Но, несмотря на охранную грамоту Сигизмунда, Ян Гус был схвачен по дороге наемниками и приговорен к сожжению. 

Сигизмунда преследовал неотвязный страх, что и его может постичь та же участь. Он опасался мести со стороны приверженцев Гуса, которые были яростными противниками восхождения Сигизмунда на богемский престол. Кроме того, он беспокоился за сохранность копья. В 1424 году Сигизмунд объявил: «Самому Господу угодно, чтобы императорская Корона, Держава, Скипетр, Меч и Копье Священной Римской империи никогда не покидали отеческой земли». Для этого он предложил передать собрание древних реликвий, известное как «Сокровища империи», в ведение городского совета Нюрнберга — и, само собой разумеется, не даром.

Перемещение королевских сокровищ из Праги в германский город осуществлялось с неслыханной дерзостью и удалью — сокровища были спрятаны под грудой рыбы и перевозились на простой телеге в сопровождении всего четырех человек. Как бы го ни было, реликвии благополучно доставили в Нюрнберг и передали в церковь при госпитале Святого Духа. Для копья был изготовлен деревянный застекленный шкафчик, отделанный серебром, с тем чтобы подвесить его к потолочной балке — подальше от алчных рук.

Именно в таком виде наконечник и был доступен для всеобщего обозрения. Раз в год его спускали и возлагали на алтарь для показа паломникам. От этих ревностных паломников и пошла легенда, что если посмотреть на отражение копья в зеркале, то можно запечатлеть в глазах его образ и увезти с собой на родину. Помимо копья на обозрение были выставлены и другие реликвии, включая зуб Иоанна Крестителя, мощи святой Анны и кусочек деревянных яслей, куда, как утверждалось, Мария положила младенца Иисуса. 

К тому времени слава копья была столь велика, что самые добродетельные и самые знаменитые люди съезжались сюда со всей Европы, чтобы испытать на себе его магическую силу. Изабелла, королева Испанская, отправила посла с лоскутом муслина, чтобы тот проткнул его наконечником копья — королева надеялась, что это превратит ткань в полноценную реликвию. Эрцгерцог Фердинанд Австрийский направил посла в городской совет за разрешением окунуть наконечник копья в бочонок с вином — видимо, он был убежден, что если выпить это вино, то можно стать неуязвимым для врага.

Реликвия оставалась в Нюрнберге до тех пор, пока весной 1796 года победоносная и сокрушающая все на своем пути армия Наполеона Бонапарта не подошла к стенам города. Тут же поползли слухи, что непобедимый корсиканец, одержавший верх в битве под Аустерлицем, намерен объявить копье своим трофеем и использовать его в качестве символа абсолютной власти. Справедливо опасаясь за судьбу реликвии, члены городского совета приняли решение перевезти имперские сокровища на хранение в Вену.

Миссия была поручена регенсбергскому барону фон Гугелю, доверенному лицу императора. Барон не стал понапрасну тратить время и тотчас переправил сокровища через границу, пообещав при этом, что непременно вернет их на родину, как только в стране наступит мир. Но после распада Священной Римской империи в 1806 году барон фон Гугель, воспользовавшись воцарившейся неразберихой в вопросах собственности, продал священные реликвии, включая и копье, австрийскому императорскому дому Габсбургов, которые правили с 1440 года. 

Однако об этом предательстве стало известно лишь после поражения Наполеона при Ватерлоо. Когда члены нюрнбергского городского совета обратились к австрийским властям с требованием вернуть переданные им сокровища, из Вены пришел отказ. Австрийские власти были удивлены этим требованием, они искренне считали, что сокровища принадлежат им по праву и ни о каком возвращении реликвий, на их взгляд, не могло быть и речи.

Вероятно, «Копье Господа» и дальше хранилось бы с остальными сокровищами династии Габсбургов, если бы однажды оно ни попалось на глаза любознательному юноше, мечтавшему, как и его кумир Карл Великий, о создании собственной «тысячелетней империи». Звали этого молодого человека Адольф Шикльгрубер — пройдет немного времени, и всему миру он будет известен под именем Адольф Гитлер…

Глава 6

Гитлер и его магический талисман

Зал № 11, расположенный во внутреннем дворе Музея истории искусств, был совершенно пуст, если не считать скучающего смотрителя, когда туда вошел взъерошенный молодой человек. Оставалось не так много времени до закрытия музея, занимавшего здание бывшего императорского дворца. Здесь хранились сокровища, накопленные за долгие века католической церковью и императорами.

Служащий музея машинально посмотрел на часы, висевшие на противоположной стене, когда посетитель прошел мимо него и начал осматривать коллекцию. Оглядев молодого человека, охранник обратил внимание на его потрепанное пальто и решил, что тот, видимо, зашел в музей, чтобы скоротать остаток холодного осеннего дня перед возвращением в свое бедное жилище.

На самом же деле посетитель, которому на вид было лет двадцать с небольшим, провел в музее большую часть дня. Сначала он задержался на долгое время в зале № 1, где были выставлены ордена и всяческие знаки отличия — кокарды, жезлы, наградные документы Австрийского эрц-герцогства. Около часа провел в зале № 5, где было собрано все, что имело отношение к Наполеону. Бегло осмотрел седьмой зал с выставленными там драгоценными украшениями, ознакомился с фамильными реликвиями дома Габсбургов в следующем зале. Здесь его внимание привлекли загадочный «рог единорога» и великолепная агатовая чаша, с узором, в котором, как полагали, угадывалось имя Христа.

Молодой человек с интересом изучал надписи на табличках этих экспонатов. Единорог, говорилось там, — это сказочное животное, в существование которого верили в Средние века. Он был символом непорочного зачатия Иисуса Христа. Его рогу приписывали чудодейственную силу, и найденные редкие экземпляры продавались за бешеные деньги. Находящийся в музее рог длиной в восемь футов (2,4 метра) принадлежал, однако, как было точно установлено, не мифическому единорогу, а нарвалу, датировался XVI веком и был подарен королем Сигизмундом императору Фердинанду в 1540 году.

Сведения о чаше заинтриговали молодого человека еще сильнее. Много лет ее почитали как «Святой Грааль» — легендарный сосуд, в который была собрана кровь распятого на кресте Иисуса. Считалось, что чашу удалось заполучить в 1204