Книга Берегиня - Руслан Валерьевич Дружинин

плечо и нахохлился. Нужно было спуститься по лестнице на двадцать четыре этажа вниз, где находилась столовая, а заодно пригласить на обед ещё одного жильца Башни.

Признаться, Кощей всё ещё не привык, что их теперь трое, и часто забывал об этом третьем жильце. Пятнадцать лет Кощей вместе с Гавраном провели в Башне одни, за исключением тех редких дней, когда к ним заезжали гости. Теперь ещё приходилось заботиться о ребёнке, и ни Гавран, ни Кощей этого не умели. Во всяком случае, в полдень ребёнка полагалось отыскать и покормить. Ореолом детского обитания были три этажа пятидесяти-двухэтажной Башни – между двадцать пятым и двадцать восьмым. Личные апартаменты ребёнка находились на двадцать восьмом этаже, но, когда Кощей отпер дверь, он никого не увидел, только перевёрнутые стулья по комнатам, ободранную постель без матраса и скинутый на пол банный халат.

– Ну что, Гавран, будем искать… – с тоской обронил Кощей, и ворон громко с ним согласился. Хозяин и птица пошли по коридорам, заглянули в туалеты, в ванную комнату, уделили внимание лестнице. В коридоре двадцать пятого этажа, в том самом месте, где не было окон, отыскался шалаш… или палатка, а может быть логово из согнутого матраса, одеяла и простыней. Рядом опрокинута пальма в кадушке, земля густо рассыпалась по полу, в ней отпечатались следы босых ног. Роботы, прибывшие устранять беспорядок, попались в ловушку и были изловлены, перевёрнуты, и обкусаны – детские зубы изжевали резиновые колёсики.

– Ну что, наохотилась? – переступил Кощей землю. Из шалаша не ответили. Кощей присел перед входом. Никто не появился.

– Выходи. Выходи, или останешься без обеда. Настоящего. Если не выйдешь, я уйду, и снова придётся жевать листья с пальмы.

Кощей раздражённо вздохнул. Он считал себя рассудительным, холоднокровным, уравновешенным… но не мы создаём свой характер, а люди, особенно те, кто под нашей опекой.

Кощей сунул руку в шалаш, схватил что-то мягкое и живое, но тут же ему в руку впились мелкие зубки. Кощей вскрикнул, Гавран поддержал его громким карканьем. В конце концов ему удалось вырвать руку, но из большого пальца сочилась кровь.

– Зверёныш! – разъярился Кощей. Одеяло и простыни полетели на пол, матрас перевернулся. Из-под кучи тряпья Кощей выдернул рычащую девчонку лет десяти, подхватил её и потащил в столовую. Тёмные лохматые волосы девочки трепыхались, как у перепачканной куклы. Из одежды на маленькой разбойнице было только махровое полотенце, хитро перекрученное вокруг тела. Она дрыгала длинными худыми ногами, визжала и пыталась кусаться. Пока Кощей поднимался по лестнице на двадцать восьмой этаж, он не мог не вспомнить написанные на саркофаге слова.

«Ангел – куда там! "Тихий, светлый, покладистый" Ангел, как и все её братья и сёстры…»

Вот уже около полугода Кощей каждый день охотился на Зверёныша. Гавран её невзлюбил при первой же встрече, и сейчас улетел при первом же визге. Для Зверёныша чёрный и мудрый ворон был вполне что съедобной птицей.

Девочка успокоилась, только когда Кощей внёс её в залу с длинным чёрным столом. Эту комнату с пустыми углами и видом на город Зверёныш знала отлично – тут кормят. Толстая каменная крышка стола опиралась на овальную тумбу. Весь массивный стол казался выточенным из цельного куска обсидиана. Рядом стояли тонконогие металлические стулья, а во главе стола торчало кресло с высокой спинкой. Кощей отпустил девочку и отправился на своё место. Сквозь открытую дверь залетел Гавран и уселся на спинку кресла.

Стоило Кощею положить руки на стол, как в зеркальной каменной поверхности появилось зелёное светящееся меню. Кощей выбрал по пунктам, чем пообедать, и одобрил заявку нажатием иконки. Через минуту из крышки стола перед ним поднялась тарелка с горячей отбивной и стакан томатного сока. Кощей взял нож и вилку и начал есть. Он никогда не повторял своих уроков дважды, девочка давно должна была научиться, как обедать в столовой.

Зверёныш потопталась на тёплом полу и нехотя забралась на своё место за противоположным концом стола.

– Ноги, – предупредил Узник. Ей пришлось спустить ноги со стула. Только когда девочка уселась, как полагается, Кощей снова вызвал меню, быстро совместил светящиеся иконки и лёгким тычком пальца отправил их через весь стол к Зверёнышу. Когда квадратики света под тёмной поверхностью долетели, из столешницы выступила тарелка с горячим рисом и тефтельками и стакан молока. Вилки и ложки чуть запоздали, Зверёныш схватила горячие тефтельки, обожглась, но затолкала их в рот и начала чавкать.

– Ложку! – рявкнул с места Кощей, но Зверёныш продолжала ковыряться в еде руками, даже когда ложка и вилка появились на месте. Кощей резко встал, Гавран вспорхнул под самый потолок. Заметив угрозу, Зверёныш схватила стакан, в два присеста выпила половину молока, а остальное бросила расплёскиваться и катиться по чёрной столешнице. Кощею пришлось подхватить стакан, чтобы тот не разбился. Не то что бы он сильно жалел посуду, просто не хотел видеть осколки. Малышка соскочила со стула и бросилась наутёк.

– Радогост! – успел рявкнуть Кощей, и дверь столовой моментально закрылась. Беглянка развернулась на пятке и дала дёру мимо горе-учителя. Узник успел схватить её за полотенце, но оно осталось в руках. Сама девочка юркнула вниз, проползла под столом и вылезла возле окна. Бежать некуда, но это вовсе не значит, что Узник её поймал. Она схватила бедный стакан и запустила им в мечущегося Гаврана. В птицу стакан не попал, но разбился об стену на миллион мутных брызг. Под звон стекла и испуганное карканье птицы Зверёныш весело рассмеялась.

– Хорошо, Ксения, – успокоился Кощей. – Я вижу, ты не хочешь есть, любишь прятаться и шалить. Что ж, давай поиграем.

Он пошёл к выходу, повторил «Радогост!», дверь открылась. Гавран вылетел первым. Перед тем, как уйти самому, Кощей рубанул: «Дый!»

В тот же миг плексиглас окон почернел, в столовой стало темно, как в могиле, будто снаружи сгустилась ночь.

Дверь закрылась. Внутри застучал босоногий топоток, в заслонку забарабанили и в голос завыли. Кощей повернулся и пошёл от столовой, Гавран уселся к хозяину на плечо. Они возвращались в лабораторию, но не покинули этажа. Кощей остановился, задумался, послушал ребячьи слёзы и с тяжёлым вздохом вернулся к столовой. Чуть только заслонка открылась, на него налетела Ксюша с объятиями. Она вцепилась в Кощея, дрожала всем телом и всхлипывала. Полная темнота пугала её больше всего – должно быть после реанимации из саркофага.

Кощей никогда не