Книга Внутри болезни. Целостный подход к лечению хронических заболеваний: от психосоматики до доказательной медицины - Дениз Шимшек

которые годами отворачивались от прошлого и хотели жить в настоящем, с хроническими заболеваниями, которые, несмотря на все усилия, не излечивались. Я говорю о пациентах, которые являются исследователями, много читают, практикуют пребывание в настоящем моменте, йогу, медитацию и тай-чи. Наиболее распространенной чертой, с которой я сталкиваюсь в этой группе пациентов, является то, что они игнорируют свои истории, чувства и раны.

“Каждая разлука, печаль и потеря, которые подавляются, подобны телам, которые пытаются тайком похоронить”.

Моя пациентка, молодая женщина лет тридцати, пришла из-за хронической боли в суставах, приступов астмы и эпизодов сильной тревоги. Она обращалась ко многим врачам и принимала препараты с разными действующими веществами. Прежде чем обратиться ко мне, она даже реализовала программы питания и принимала пищевые добавки. Побывав у нескольких психиатров и психотерапевтов, она отложила поиски помощи в этой области. Медитация, изучение семейных расстановок и практики гипноза, в которых она участвовала с большой надеждой, не принесли той пользы, на которую она рассчитывала. Хотя она периодически испытывала облегчение, качество жизни значительно ухудшилось за последние несколько месяцев. Мотивация обнаружить расстройство или витаминно-минеральную недостаточность, отраженную в анализах крови, а не эмоции, лежащие в основе этих заболеваний, у нее была высока.

По его собственным словам, у него был безответственный отец-алкоголик, с которым были острые конфликты на протяжении всего детства, но теперь это было в прошлом. Она описала недавнюю смерть отца так легко, как будто ее пережил кто-то другой. Никаких эмоций не было. Она была безразлична к попыткам своего отца общаться в течение многих лет. Если вместо спокойных эмоций присутствует гнев, тревога или одержимость, значит, мы определенно пытаемся что-то скрыть от себя. Я чувствовал ее нежелание говорить об отце, но часть меня также заметила брошенную маленькую девочку внутри взрослой женщины передо мной. Я спросил о ее чувствах, не о ее собственных, а о чувствах той маленькой девочки к отцу. Выражение ее лица, прежде равнодушное, внезапно превратились в гневное. Она начала рассказывать подробности из своего детства. Отец был безответственным, употреблял алкоголь, не следил за домом, но, с другой стороны, самым ценным его активом в доме была дочь – эта женщина, которая сидела напротив меня. Она была прибежищем для отца, который был чрезвычайно далек от матери и сестры. Сильный гнев, который она испытывала по отношению к отцу, смешивался с глубокой любовью.

Ее гнев был вызван отсутствием отца, с которым она могла бы чувствовать себя в безопасности, защищенной и достойной любви. Я называю это эмоциональным сиротством. Эмоциональное сиротство означает эмоциональное отсутствие живых родителей или опекунов. Когда вас покидают те, кто был близок вам и телом, и душой, вы можете пережить траур и печаль и попрощаться с ними здоровым образом. Труднее всего – уход «отсутствующих». Впервые за время нашей встречи она вспомнила свое ощущение, говоря о том, как ее родители расстались: «Как будто у меня на груди слон сидел, я не могла дышать». Она не плакала, ей не было грустно, но она задыхалась. На тело легла ответственность нести бремя дистанции от эмоций. Теперь в ее подсознании оказалось стремление стать драгоценной принцессой и наставником для зависимых мужчин, которые не могли взять на себя ответственность. Ее любовники присоединялись к ее истории, заставляя ее испытать аналогичные эмоции, которые хотели, чтобы их заметили, чтобы дали им быть прожитыми и отпустили. Мы с пациенткой собирались сделать развернутые анализы крови и оценить, есть ли у нее проблемы с кишечником, но путешествие привело нас совсем в другую точку. Ее физические жалобы почти полностью исчезли в течение нескольких месяцев, она училась встречаться со своей душой.

Один из вопросов, которые я часто слышу от пациентов в этой и десятках подобных историй, с которыми мне приходится сталкиваться, звучит так: «Является ли моя болезнь психологической или биологической?» При любом заболевании, о котором вы только можете подумать, психологические факторы играют роль в его развитии или обострении. Ни одна болезнь не является полностью биологической или психологической. Конечно, будут ситуации, когда один из двух аспектов имеет больший вес, но в целом система работает как единое целое. Будьте осторожны с собой и своим окружением: при наличии психологического напряжения вы гораздо быстрее заболеете и труднее выздоровеете. Длительные болезни обычно начинаются после тяжелых эмоциональных переживаний: разлуки, смерти, утраты или отвержения. На самом деле, иногда нелегко определить провоцирующую эмоцию. Психология и биология находятся под сильным влиянием друг друга. Эти два фактора следует рассматривать вместе в процессе планирования лечения.

Подход к психическим заболеваниям

Что первое приходит вам на ум, когда вы слышите слово «психиатр»? Врач сумасшедших, психиатр, психолог, врач-диагност, способность анализировать личность с первого взгляда, назначение препаратов… Можно продолжать бесконечно. Многие психиатры прилагают немало усилий, чтобы объяснить разницу между ними и психологами. Люди часто не понимают, чем занимается психиатр. Самое распространенное убеждение: «Психолог говорит, психиатр назначает лекарства». Если есть расстройство или проблема, решения будут искать путем разговора о них, назначения лекарств, а иногда и того, и другого вместе. Эта часть должна быть знакома каждому, кто когда-либо нуждался в психиатрической помощи. Итак, как нам, психиатрам, поставить диагноз и начать лечение? Для постановки диагноза психиатр использует рекомендации, подготовленные в Соединенных Штатах Америки (DSM) и Всемирной организацией здравоохранения. В этих справочниках перечислены статистически наиболее распространенные симптомы заболеваний, и если их набирается определенное количество за такой-то период времени и они влияют на вашу повседневную жизнь, ставят диагноз. Давайте посмотрим на депрессию с этой точки зрения.

Согласно диагностическим критериям DSM-5, для диагностики большого депрессивного расстройства должно быть как минимум пять из следующих симптомов в течение не менее пятнадцати дней.

(Должен обязательно присутствовать 1-й или 2-й критерий.)

1. Депрессивное настроение.

2. Ангедония, снижение интереса к жизни.

3. Снижение или повышение аппетита.

4. Сокращение или увеличение времени сна.

5. Психомоторная заторможенность или возбуждение.

6. Снижение энергии, утомляемость.

7. Вина, чувство неполноценности.

8. Трудности с концентрацией внимания.

9. Суицидальные тенденции.

Точно так же диагностируются тревога, паника, биполярные и психотические расстройства. Этот подход называется описательной психиатрией. Именно такое понимание психиатрического подхода сегодня широко распространено.

Если по какой-либо причине вы соответствуете этим диагностическим критериям, но убеждены, что у вас нет риска самоубийства, скорее всего, вас поставят под амбулаторное наблюдение. Очень редко рекомендуется дополнительная психотерапевтическая поддержка. При классическом подходе для постановки диагноза не требуются какие-либо анализы крови или методы визуализации головного мозга. На протяжении учебы в ординатуре по психиатрии я и мои однокурсники постоянно ставили диагнозы друг другу и окружающим.