Книга Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

мере того, как это будет происходить.

Когда я захожу в большую ванную комнату, отделанную черным и белым камнем, мой живот сводит от нервозности.

Странно быть одной в особняке Анджело, но поскольку это мой новый дом, я решаю принять ванну.

Чем быстрее я привыкну к новой обстановке, тем легче мне будет.

 

Глава 12

 

Анджело

 

Прежде чем начать супружескую жизнь с Витторией, мне нужно позаботиться об одной вещи.

Большой Рикки останавливает машину перед клубом, и когда я выхожу, он следует за мной внутрь.

Здесь кипит жизнь, и музыка бьет ключом, когда я направляюсь в заднюю часть.

Распахнув дверь кабинета, я обнаруживаю Джорджио на коленях посреди комнаты, а Эдди сидит на стуле у моего стола с пистолетом в руке.

— Мистер Риццо, — говорит он с настойчивостью, растягивая слова. — Я не против того, чтобы вы женились на моей сестре.

— Сводной сестре, — поправляю я его, расстегивая манжеты рубашки. Я закатываю рукава, а затем говорю: — Речь идет о том, что ты избивал Витторию.

— Что? — выдыхает он. — Я не знаю, что она тебе сказала, но она солгала. Я никогда...

Я бросаюсь вперед, и мой кулак с такой силой врезается ему в челюсть, что в воздух летит его кровь.

Продолжая закатывать рукава, я говорю: — Я, блять, выучил наизусть клятву для Виттории, потому что знаю, как важна для нее церковь. — Мой взгляд переходит на ублюдка. — Так что я точно не позволю какому-то ублюдку обижать ее. — Я бросаю взгляд на кусок дерьма, который является моим шурином. — Ты не будешь проявлять неуважение к Виттории.

Джорджио выглядит жалко, на его лице написан страх передо мной. — Да, сэр, — бормочет он, в то время как кровь стекает по его подбородку.

Я не лгу. У меня ушло полчаса на то, чтобы выучить наизусть все, что мне нужно было сказать на церемонии, потому что я знал, что Виттория серьезно отнесется к нашим клятвам.

Может, я еще не люблю ее, но я хочу поступить с ней правильно с самого начала. Я отказываюсь быть таким же куском дерьма, как мой отец.

Я наклоняю голову к Эдди, и он встает со стула. Схватив Джорджио, он тащит этого ублюдка в конец комнаты, где его ждет аккумуляторная пила.

Эдди укладывает Джорджио на пол лицом вниз, а затем наступает на его сломанную руку, чтобы удержать ее на месте.

Я передергиваю плечами, присоединяясь к ним, и, взяв пилу, включаю ее.

Когда пила гудит, Джорджио начинает умолять: — Нет, пожалуйста! Я больше никогда к ней не прикоснусь. Пожалуйста, мистер Риццо! Пожалуйста.

Приседая перед ним, я говорю: — Можешь радоваться, что я не убью тебя сегодня.

Я хочу поиграть со своей жертвой, прежде чем покончить с его жалкой жизнью.

Не испытывая ни капли милосердия, я разрезаю гипс на его руке, и Джорджио начинает молить Бога о спасении.

Я останавливаюсь в ту же секунду, когда вгрызаюсь в его кожу, и усмехаюсь. — Если ты помочишься на мой пол, я отрежу и твой член.

— Господи, пожалуйста, мистер Риццо! Мне очень жаль. Мне так чертовски жаль!

— Недостаточно, — прорычал я, прежде чем опустить лезвие на его руку.

Крики Джорджио в агонии наполняют воздух, и, вспомнив о синяках на руках и ногах Виттории, я прорезаю кость и рассекаю его предплечье надвое.

Встав, я выключаю пилу и отбрасываю ее в сторону. Я встречаюсь взглядом с Эдди и приказываю: — Выброси это дерьмо в мусорку и доставь ублюдка в ближайшую больницу.

Подойдя к двери, чтобы вернуться к своей жене, я говорю: — Джорджио, тебе лучше вернуться на работу через неделю.

Сквозь истерические крики ему удается пробормотать: — Д-да, сэр.

Я выхожу из офиса с Большим Рикки за спиной и направляюсь прямиком из клуба к машине.

Устроившись поудобнее на заднем сиденье, я смотрю в окно и думаю о женщине, которая ждет меня дома.

Сегодня мы точно заключим наш брак, но я должен помнить, что она - нетронутая девственница. Я должен учитывать ее страхи и чувства.

Я не хочу травмировать Витторию, поэтому мне придется ее успокоить, а это то, что я не привык делать.

Так что не нужно терять контроль и трахать ее до тех пор, пока она не сможет ходить.

Уголок моего рта приподнимается, потому что у меня наконец-то есть Виттория, и ее тело принадлежит мне, чтобы наслаждаться им.

Только мое.

Когда Большой Рикки паркует машину у входа в особняк, я выхожу и направляюсь внутрь, чтобы застать Тайни в гостиной, где он смотрит повтор бейсбольного матча.

— Где она?

Он указывает в сторону лестницы. — В главной спальне.

— Можешь идти, — приказываю я, направляясь в свою спальню.

Тайни и Большой Рикки живут в квартире над гаражом, поэтому они всегда наготове.

Если Тайни может убить человека одним ударом, то Большой Рикки никогда не промахивается. Они были со мной с самого начала и, вероятно, будут со мной до конца.

Когда я захожу в спальню, то вижу Витторию, стоящую перед окнами от пола до потолка.

Она не слышит моего приближения, а когда я подхожу к ней сзади, в окне появляется мое отражение.

— Боже! — Она вздрагивает и прикладывает руку к сердцу, поворачиваясь ко мне лицом.

Мой взгляд скользит по зеленому платью, затем я говорю: — Ты переоделась.

Нервное выражение лица искажает ее черты, и она начинает бессвязно рассказывать: — Я приняла ванну. Надеюсь, ты не против. Я подумала, что это поможет мне успокоиться, и я хотела побриться, чтобы не быть совсем волосатой. — Высота ее голоса повышается с каждым словом, вылетающим изо рта. — Но ничего из этого не помогло, и у меня будет нервный срыв, потому что я не знаю, чего ожидать и что делать, и... и... и.

Взяв ее за плечо, я притягиваю ее к своей груди и обхватываю руками. — Шшш. Все будет хорошо, — говорю я, пытаясь унять ее тревогу.

Ее тело дрожит в моих объятиях, а я пытаюсь придумать, что еще сказать. Ничего не придумав, я просто провожу рукой вверх и вниз по ее спине.

Я целую ее дикие волосы, а другую руку кладу ей за голову и повторяю: — Все будет хорошо.

Она прижимается щекой к моей груди и, глубоко вздохнув, спрашивает: — Ты собираешься заводить любовниц?

— Нет.

Ее голос звучит уязвимо, когда она признается: — У меня нет опыта, поэтому я не знаю, что делать.

— Просто следуй моему примеру, и все будет хорошо.

Между нами воцаряется тишина, и, поскольку она не отстраняется, я продолжаю гладить ее по спине.

Через некоторое время она спрашивает: — Почему я?

Я опускаю рот к ее кудрям и глубоко вдыхаю ее