Книга Сердце целителя - Миранда Бриджес

это не что иное, как обходной путь или небольшая задержка, прежде чем наша жизнь вернется в нормальное русло. — Мой голос звучит неискренне для моих ушей, но, судя по выражениям лиц окружающих, они верят в это. Со смертью моих родителей и моей новообретенной силой моя жизнь никогда больше не будет нормальной. Никогда

Тереза облизывает губы и хлопает в ладоши.

— Я хочу, чтобы моей новой нормой было смотреть на этих дравийских мужчин и в конечном итоге получить одного для себя. — Она понижает голос и наклоняется вперед. — Мне сказали, что если у них нет пирсинга на ухе, то это означает, что они одиноки. Ты знаешь, у скольких из них его нет? Я уже нацелилась на доктора, поскольку у него голые уши. Может быть, мне удастся убедить его стать моим новым гинекологом.

И снова все смеются. И снова мой гнев вспыхивает.

— Он проявлял к тебе интерес? — На мой вопрос в комнате воцаряется тишина. Вероятно, не помогло и то, что мой голос прозвучал резко, как удар хлыста.

Тереза изучает свои ногти, как будто ее ничто в мире не волнует.

— Конечно.

— Как? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Взгляд Мэри, полный беспокойства, мечется туда-сюда между Терезой и мной.

— Девочки, думаю, нам следует оставить эту тему. Нам все равно не нужно связываться с этими инопланетянами.

— Он практически признался мне, — говорит Тереза, бросая на меня многозначительный взгляд. — Это только вопрос времени, когда он поставит меня «в стремена», чтобы осмотреть.

Раздается несколько нервных смешков, но я их едва слышу. Моя кровь стучит в венах, а перед глазами все краснеет от мысли, что Брэкстон приставал и ко мне, и к Терезе одновременно. Несмотря на то, что я сжимаю кулаки, моя сила все еще собирается в моих ладонях, заставляя мои руки дрожать, когда пытаюсь контролировать ее и не дать ей вырваться наружу.

— Достаточно, — произношу я, мои слова практически издают шипящий звук.

Тереза перекидывает светлые волосы через плечо и бросает на меня самодовольный взгляд.

— Мы, — говорит она, махнув рукой, чтобы указать на других женщин, — находились здесь вместе все это время, но где была ты? Я вижу, ты в своей спортивной одежде, в том же самом наряде шлюхи, который носила в кампусе. Может, ты уже была «в стременах» доктора и опередила меня в этом?

Я дрожу, мой гнев пронизывает меня, воспламеняя мою силу. Ухмылка Терезы подобна зажженной спичке, и как только она касается меня, я почти взрываюсь. Она продолжает бросать на меня насмешливые взгляды, в то время как остальные сидят в ошеломленном молчании. А затем ее глаза расширяются до такой степени, что полностью видны белки. Она хватается за шею, издавая сдавленные звуки, и другие женщины вскакивают на ноги и бросаются к ней. Мэри хватает Терезу за плечи, спрашивая ее, что случилось, в то время как остальные мельтешат поблизости.

Я наблюдаю за разгромом, пытаясь успокоиться, но в ее страданиях есть что-то такое, что доставляет мне огромное удовлетворение. Стыд наполняет меня при этой мысли, подавляя мою ярость, и как только расслабляюсь, Тереза делает глубокий вдох. Она кашляет и отплевывается, в то время как мой разум кружится и приходит к мрачному выводу.

Я сделала это с ней.

Вскочив на ноги, выхожу из комнаты, не в силах поверить, что только что чуть не задушила кого-то своей силой. Я не убийца, но понятия не имею, что бы произошло, если бы не успокоилась и не ослабила хватку на шее Терезы. Конечно, она вела себя как соплячка, и мне никогда не нравились люди, которые ведут себя так, как она, но это не дает мне права ее убивать. Я была жертвой, и меня тошнит от того, что я стала нападающим.

Я вслепую мчусь по кораблю, мои глаза наполняются слезами. Несмотря на то, что у меня нет претензий к Брэкстону, расстроена тем, что он так поступил с другой женщиной. Чувствую себя невероятно глупо из-за того, что предположила, что я была единственной, с кем он был близок. Конечно, я бы выбрала двуличного мудака в качестве первого человека, с которым пересплю после моего нападения. Это просто показывает, что не знала, как выбирать мужчин тогда, и уж точно не знаю сейчас. Единственная разница между тогда и сейчас в том, что Брэкстон меня не насиловал.

С мокрыми щеками и искаженным от слез зрением я врезаюсь в твердую, неподвижную конструкцию. Ту, которая разговаривает.

— Ты в порядке? — спрашивает мужчина, хватая меня за плечи.

Я быстро моргаю, замечая перед собой Эрикса.

— Мне жаль. Я не видела, куда шла. Я не задела тебя?

— Со мной все хорошо, но с тобой все в порядке?

Я вырываюсь из объятий Эрикса, когда знакомая паника пронзает меня. Моя сила растет, готовая прийти на мою защиту, поэтому рада, что он больше не прикасается ко мне. Не хочу причинить боль кому-то еще, даже если это произойдет случайно.

Мой рот открывается и закрывается, как у рыбы, хватающей ртом воздух, прежде чем успеваю ответить:

— Я так не думаю.

— Позволь мне отвести тебя в медицинский отсек. Мы можем попросить Брэкстона провести осмотр, чтобы убедиться, что ты не больна.

— Он последний человек, которого я хочу видеть.

Уголки рта Эрикса поджимаются, но он никак не комментирует мое замечание.

— Возможно, я смогу отвлечь тебя, показав сад, который есть у нас на борту корабля.

Я неуверенно улыбаюсь ему, благодарная за его внимательное поведение, но с меня более чем достаточно, когда дело касается дравийских мужчин. Кроме того, не знаю его достаточно хорошо, чтобы находиться с ним в комнате наедине. Оставаться в общественных местах безопаснее. Как удобно, что забыла об этом факте, когда была рядом с Брэкстоном.

— Я собираюсь пойти прилечь и отдохнуть, но, может быть, в другой раз?

Он кивает мне.

— Думаю, это освежит тебя, и мы определенно сможем отложить прогулку.

— Спасибо. Увидимся, Эрикс.

— Конечно.

Когда он оставляет меня одну в коридоре, я дышу немного легче. Если и были какие-то сомнения в том, что прикосновение мужчины все еще действует на меня, то этот эпизод с Эриксом их развеял. Я передергиваю плечами, пытаясь избавиться от неприятного, затяжного ощущения его рук на мне.

И все же каким-то образом Брэкстону удалось пробиться сквозь мою тщательно выстроенную защиту, и его прикосновения стали тем, чего я жажду, и тем, что успокаивает меня. Я надеялась, что все это придумала в своем уме или что мое влечение к нему временно пересилило