Книга Пикакокинг - Борис Зыков

у входа тушки чаек

Читателю внушали страшный фатализм.

Чуть не покусан был облезлой кротокрысой,

Когда в кусты шагнул до неотложных дел.

Затем туман прошел, на выходе стал лысый,

И вдруг чесоткой обожгло промеж колен.

Не помню, как шагал до желтого портала

В сокрытой яме возле озера "Янтарь".

Смеркалось, лихорадка круто измотала,

Остановился на привал, включил фонарь.

Затем внезапно как-то в горле пересохло -

Смочить сухой язык недостаёт слюны

Охота спать, как будто всё вокруг заглохло,

За дело взялись звери, мать их… баюны!

Как рассказали позже: больше не проснулся -

Пожрала жадно сыпь, доели баюны.

Теперь на свете том сполна я расплатился,

О Зоне по сей день просматривая сны.

Семье Стругацких и не снились те картины,

Что Григорович лихо вдул в твои мозги,

У сталкеров плохие в Зоне перспективы -

Здесь ждут бродягу шибко адские круги.

Зеленый Змий

У меня в амбаре живёт одна зверушка,

Любит спать на солнце, почёсывая ушко.

Каждый день к постели моей приносит тапки,

Чешуёй покрыта от ноздрей до пятки.

Голубей гоняет подобно дикой кошке,

Двери отворяет с толчка тяжелой ножкой.

Крыльями от зноя хранит мою обитель,

Пеной белой дышит, как огнетушитель.

Обожаю тискать домашнего варана,

Пусть соседи видят замшелого барана.

Не вожу крылатого, я к ветеринару,

Обнесу заборами все пути к амбару.

Лишь бы сохранился от посторонних глазок,

Аппарат чугунный для самогонных сказок.

Говорят, что разум давно уже свой пропил,

Слава Богу друга, пока что не угробил.

Криминальное Чтиво

Порывшись в городском архиве,

Поведать вам хочу о чтиве,

Что книг Агаты Кристи шире:

"Пальба по мусорам четыре".

Лихой сюжет – маасдам голландский,

Подтекст надменно арестантский

О городе дырявей тира,

Не радует давно кумира.

Запоминай авторитетов,

Кто здесь под кем без партбилетов,

Иначе сложно в суть проникнуть,

К повествованию привыкнуть.

Бандитов туча – не окучить,

Бравадным сленгом любит мучить,

Ступая супротив системы…

Их речи разберут на мемы.

Пиф-паф, побег, перезарядка -

Сюжетная видна заплатка.

Не поделили садик детский

Плохой/хороший полицейский.

Об авторе в начале книги

Описаны одни интриги,

Понятно лишь, что был ментом,

В отставке написал сей том.

Дубовый стол, на нём улики.

Несутся из допросной крики.

Вопросы задаёт полковник.

Похоже, вновь убил садовник.

Все дознаватели кривые,

Играют в игры ролевые:

Идут на след, коль бабки свищут -

В арбузе семечек не сыщут.

Стошнило в морге новобранца.

Обворовали иностранца.

Мамзель с понтами дует губы.

Копают яму душегубы.

Спасибо, но с меня довольно.

Я тоже склонен мыслить вольно,

Устав вникать в сей беспредел

В подшивке уголовных дел.

Папин Контрик

Весь в государственном мундире

Навеки стройно встал в пример

Стоять за мир в безумном мире,

Мой папа – милиционер.

Я счастлив, что в семье у папы,

Любимей всех из трёх сынов.

И пусть не шибко мы богаты,

Не разеваем резко ртов.

За комп я сел в дворовом клубе,

И просидел десяток лет.

С тех пор освоил как в ютубе

Семизарядный пистолет.

На Дасте терров рашил быстро,

Хэды в Азтэке раздавал,

Загнал, как батя экстремиста,

Под домом в узенький канал.

Стал одарён богаче братьев,

Качнув сполна свой личный скилл.

Без броньки и девчачьих платьев,

Всегда мой первый в катке килл.

Я горд, что стал достойным папы

В борьбе с террором, пусть в игре.

Мы контров бравые солдаты,

Контроллим точку на бугре.

Ох, как же рад успеху батя,

Вернувшись в дом из патруля,

За подвиг по челу нас гладя,

За щёчки гордо теребя.

Колобок

Я сделан из муки без ласки и любви,

И выпав из окна, я не кричал "лови".

У подножья дома не приняла земля,

Друзей искать побрёл походкой бобыля.

В глухой дремучий лес тропинка завела,

Со зверьём матёрым решали мы дела.

Интересовались, каков мой в жизни путь.

Разевали пасти, чтоб надо мной сомкнуть.

Дорога оборвалась среди бела дня,

Где Рыжая сжевать задумала меня.

Неспешно монотонно парила мозги,

Медведи из кустов шептали мне: "Беги!".

Повеситься – нет шеи, на дубовый сук.

И застрелиться – нету из предплечий рук.

Да и предплечий нету, боса голова.

Что случилось дальше, поведает молва.

Слоновьи Споры

Пасём Слона давно и беспросветно -

На пастбище он ровно в семь ноль три,

Когда на труд выходит незаметно,

Спасаясь от тяжёлой нищеты.

С виду уподоблен всем прохожим,

Но ловок, сука – это не отнять.

Уходит снова он путём исхожим,

Облаву б на него… но не с чем взять.

Хитёр матёрый рецидивом крайним,

Добычу прячет в клетчатом пальто,

И кто бы знал, где он его оставит,

Задумай мы Слона сковать давно.

Спустя карманных краж попыток,

Он стал носить с собою нож.

С тех пор в пальто банкнот избыток -

Обносит мелочных вельмож.

Мы знаем – за бугор засобирался…

Скорей всего жена мотнёт в Таиланд,

Но наш Слонёнок, что не попадался,

Поедет в край сибирский – арестант.

Вы спросите его, за что попался?

Ответим вам без лишней скромноты,

Что в споры он с законом вновь ввязался

О правоте Слоновьей лимиты.

На берегу стою в слезах

На берегу, отдавшись панораме,

Стою на вырост, радуясь весне.

Отнюдь не в цинке возвратился к маме,

Ну и, конечно, к детям и жене.

Нелёгок путь домой, спасала дружба,

Охота плыть в деревню напрямик,

Но не пацан давно – сказалась служба.

Пойду в обход и посещу родник.

Седой бреду и прошлое в тумане.

Чужой, наверно, здесь – давно не свой.

Навстречу шлю приветы дяде Ване,

А он лишь озирается смурной.

Шагал в закат, пока не утомился,

Ирида слала свой ориентир,

Познать который я всегда стремился,

Но сковывает грудь тугой мундир.

Студёная водица ключевая

Меня взбодрит, как в детстве золотом.

Даст знать в ключице рана боевая

О том, как пробивался напролом.

У берегов душой своей ликую,

И счастье проступает на глазах,

Ведь я вернулся… Пусть в страну другую.

На радугу смотрю, стою в слезах.

ЭПИЛОГ ПИКАКОКИНГА

Преданным Читателям

Я не оставлю без ответа

Стопки электронных писем,

От конструктивного