Книга Цветы эмиграции - Нина Алексеевна Ким

было назвать даже с натяжкой: скромного роста, с намечавшимся брюшком и лысоватым черепом. Но стоило собеседнику встретить взгляд его серых глаз, он оказывался в их плену. Умные и цепкие, разбавленные дружелюбием и обладающие непонятным притяжением. Вот и Людвиг улыбнулся «медведю».

– Ариец, сухопарый и выхоленный. Руки-ноги длинные, как в машине только помещается. Рыжеватый, под стать жене, хорошо хоть без веснушек. Жердь высохшая, короче, вовсе не красавец, – обласкал про себя Густав нового родственника и улыбнулся ему.

Устав разглядывать друг друга, они повернулись к заплаканным от счастья жёнам.

Людвиг мягко сказал жене, что пора ехать домой, гости должны отдохнуть после долгой дороги, там можно разговаривать до утра и пересказать друг другу все секреты.

Инга извинилась, что обедать будут дома, а не в ресторане: надо привести себя в порядок и немного отдохнуть с дороги. Ехали они недолго, да и дорога, ровная, как шёлк, не была утомительной. Машина остановилась у двухэтажного дома. Эмма первой вышла из машины, тряхнула белокурыми кудрями, улыбнулась и подала руку сестрёнке:

– Дорогая, мы приехали. Мужчины будут возиться с багажом, а мы приготовим обед.

В зале на первом этаже стоял стол внушительных размеров, накрытый белой скатертью. Они расставили большие тарелки и серебряные столовые приборы, на столе уже были высокие подсвечники и накрахмаленные салфетки, перехваченные серебряными кольцами.

Хозяин вынес ведёрко с шампанским, обложенное льдом.

– Дамам, – пафосно произнёс хозяин. И потом заговорщическим тоном продолжил, обращаясь к Густаву, – нам – виски.

– А мне кока-колу, – встрял Дэн, которого посадили рядом с сыном Эммы, похожим на отца.

– О, мы не имеем кока-колу, это вредно.

– Ну хоть воду.

Сын Эммы был старше Дэна лет на пять. Взрослый юноша, который делал вид, что ему интересно принимать участие в беседе с родственниками мамы, о которых он был наслышан. Учился в университете на политолога. Ему поручили развлекать Дэна, пока взрослые беседовали друг с другом. Говорили в основном женщины. Мужчины молчали, потому что не знали, какой язык использовать: Людвиг не разговаривал на русском, а Густав не знал немецкого.

Объединила их еда. Суп, похожий на густой компот, мясо с овощами на второе и десерт. В маленькие чашечки Эмма разлила кофе и поставила на стол торт, украшенный клубникой.

Густав был в недоумении: как такое можно есть? Мясо без вкуса, овощи на пару, жидкий суп цвета детской неожиданности; ни одного кусочка колбасы или хлеба, рыбы тоже не было, даже хвостика от селёдки.

Желудок урчал и издавал неприличные звуки. Густав улыбался и пытался держать себя в руках, чтобы не выдать раздражение; ему хотелось выйти на улицу, купить батон и кусок колбасы, вгрызться зубами в пахучую розовую мякоть. Клубника добила его: красивая, но синтетическая, без запаха и вкуса, твёрдая – еле надкусил.

Разговор между мужчинами не клеился, несмотря на виски, который Людвиг плескал на дно толстого стакана, украшенного серебряным вензелем. Густав сцепил руки, чтобы не налить самому виски до краёв и втянуть в себя тягучую медную жидкость.

– Как тебе пища богов? – спросил жену, когда остались одни.

– Что делать, если здесь так готовят.

– Так я скоро помру с такой едой!

– В чужой монастырь, сам знаешь.

– Ты, как всегда, права.

Потрясения, которые получил Густав на новом месте, встряхнули ум программиста.

Открытия были ошеломительными: его семья оформила документы в посольстве без очередей, но скоро народ двинется за новой жизнью, закон о беженцах наберёт обороты и вернётся к ним в виде многочисленной толпы желающих ринуться в райскую жизнь.

Им нужен поводырь, он будет водить их, как Моисей, по новой стране с бюрократическими зацепочками.

Когда путники наконец-то обретут кров, они останутся без пищи. Потому что от такой еды переселенец умрёт голодной смертью или будет готов. Готов покупать за золото русскую колбасу с жирком, пахнущую чесночком. Густав сглотнул слюну, накопившуюся во рту при воспоминании о розовых кружочках докторской, и лихорадочно собирал видения в одно целое. В действия, которые он станет предпринимать. А этот высохший член бундестага пусть помогает советами, куда он денется. Вытащил же их сюда первыми.

Программист по образованию, Густав окончил факультет электронно-вычислительной техники в ТАШГУ, думал формулами и компьютерным языком, отметая в сторону эмоции. Он привык мыслить схематично и первое, что сделал, – начертил схему действий.

Первая линия – юридическая помощь переселенцам там, в Москве, и здесь, в Германии.

Вторая – еда. Надо открыть магазины с русскими продуктами: колбаса, тушёнка, сгущёнка, хлеб, пряники.

Один он не сможет это сделать, надо искать компаньонов. С мыслями о будущей работе он спустился вниз к завтраку. Кстати, завтрак оказался вкуснее, чем праздничный обед.

Вкуснее, но меньше, детская порция: ломтик поджаренного хлеба, шоколадная паста для желающих и тонко нарезанные кусочки колбасы и ветчины, похоже, по одному кусочку на человека и по стакану свежевыжатого апельсинового сока. Откусив колбасы, Густав едва сдержал ругательство. Кусок был коричневого цвета, совершенно безвкусный, скользкий, похожий на мыло. Людвиг со вкусом слопал свой бутерброд, стоя за столом, запил соком и вышел из кухни, помахав всем на прощание.

Дэн разглядывал книги и одним глазом смотрел новости по телевизору, ничего не понимая, всё было на немецком языке.

Эмма перешла в гостиную и достала документы. Инга с Густавом принесли свои.

У них были гостевые визы на девяносто дней, полных три месяца. Если гости не выедут из Германии в указанный срок, то пригласившей стороне грозят неприятности и крупный денежный штраф. Людвиг попытается подать документы на воссоединение с семьёй, чтоб Инге и её мужу с сыном разрешили ждать окончания процедуры здесь, не выезжая за пределы Германии. Он работал в парламенте и знал, что страна готова принять этнических немцев назад по программе, которая уже была узаконена. Эмма спросила прямо, хочет ли Инга остаться жить в Германии вместе с семьёй? Она не знала, что возвращаться им некуда: надо начинать жизнь на новом месте, попытаться пустить корни, потому что Дэну будет сложно учиться и работать в Союзе, где сейчас происходят странные вещи.

– Плохо там сейчас, непонятно, чем все изменения закончатся. Мы хотели бы остаться жить в Германии, – раскрыл карты Густав.

– Решение принято. У вас три месяца в запасе, чтобы выучить немецкий язык до разговорного уровня. Я подобрала вам в городе курсы для взрослых и отдельно для Дэна. Всё остальное потом. Экскурсии проводить некогда, потому что дома будете закреплять учебный материал по языку. С завтрашнего дня все переходим на немецкий. Вот вам большой русско-немецкий словарь. Самые необходимые слова будем выписывать сегодня после