Книга Последняя сделка - Майкл Ридпат

— Как это похоже на тебя, Саймон! — возмутилась моя супруга. — Ты постоянно избегаешь говорить о своих чувствах. Я совершенно уверена, что наш совместный визит улучшит ваши отношения.

Лайза постоянно сетовала на то, что я скрываю свои чувства, хотя перед ней я открывался так, как ни перед кем. Не исключено, что в ее словах есть смысл. Я не сумел убедить ее отца, но есть шанс, что она сумеет это сделать. Попытаться в любом случае стоило.

— Хорошо. Едем, — сказал я.

Лайза постучала в дверь коттеджа. Никакого ответа. Она постучала сильнее. Молчание. Лайза повернула ручку и попыталась открыть дверь, но та была заперта.

— Его машина здесь, — сказала она, кивнув в сторону темно-синего отцовского «мерседеса», стоявшего на том месте, где я видел его вчера.

— Возможно, отправился погулять, — предположил я.

Мы огляделись по сторонам. Прямо перед нами расстилалось болото. Мягкий ковер из бурой и золотой травы, и никаких следов Фрэнка. За нашими спинами к дому сбегал пологий склон поросшего деревьями холма. Там Фрэнка тоже не было видно. По правде говоря, там вообще никого не было. Вдали, в двух милях от нас, виднелась пара домов. Строения, расположенные ближе, скрывались за деревьями.

— Пойдем посмотрим на берегу, — предложила Лайза.

Я пошел вслед за ней по шатким деревянным мосткам в направлении пролива. Было время отлива, поэтому пристань плавала значительно ниже уровня подступающего к берегам болота. Мы уселись на край мостков и принялись изучать округу.

День для октября выдался на удивление теплый. Несмотря на то что вокруг не было никаких признаков человека, до нашего слуха доносились разнообразные звуки. В болотной траве шелестел ветер, а о деревянные стойки под нами плескалась вода. С болот тянуло теплом, запахом соли и ароматом разнообразных трав. Гордо стоявшая в траве белая цапля, увидев нас, стала подниматься в воздух. Птица отчаянно колотила крыльями, и создавалось впечатление, что болото не желает ее отпускать. С нашего места можно было видеть море, а с противоположной стороны к краю болота подступали деревья, листья которых уже начинали сиять всеми цветами осенней радуги. А за Хог-Айлендом, в миле от нас, начинался океан.

— Очень люблю это место, — сказала Лайза. — Представляешь, какое здесь летом раздолье для ребенка. Купание, рыбная ловля, прогулки под парусом. В Калифорнии мне так этого не хватало…

— Представляю.

Лайза часто говорила о «Домике на болоте». Здесь я впервые с ней встретился. К тому времени я работал в «Ревер» всего пару недель, и Фрэнк решил устроить барбекю для десятка гостей, включая меня. Я внимательно слушал рассуждения Арта о драконовских законах штата Массачусетс об оружии и выразил свое с ним несогласие, несмотря на то что все остальные хранили молчание. Поначалу я принял это за молчаливую поддержку его взглядов, но потом понял, что гости понимали всю бесполезность споров с Артом по вопросу контроля над оружием. Когда Арт закончил тираду о конституционном праве американцев носить оружие и необходимости защищаться от вооруженных до зубов преступников, в мою поддержку неожиданно выступила изящная молодая черноволосая женщина. После этого, к великому смущению присутствующих, женщина и Арт принялись обмениваться колкими замечаниями. Перепалка продолжалась минут пять и закончилась лишь тогда, когда Фрэнк, окончательно потеряв терпение, тактично предложил молодой особе показать мне старые катера, хранившиеся в расположенном неподалеку эллинге.

Она послушалась, и большую часть вечера мы провели вместе. Лайза сразу мне понравилась. Я был в восторге от того, что она говорила и думала. Мне хотелось, чтобы беседа никогда не кончалась. Кроме того, она и внешне была весьма и весьма привлекательной особой. Лайза упомянула тот единственный французский фильм, который мне довелось видеть, и поскольку я проявил огромный энтузиазм по поводу картины, мы договорились посмотреть и другие фильмы этого режиссера. Я вдруг ощутил, что у меня неожиданно пробудился огромный интерес к французской кинематографии.

Лайза вдруг повернулась и поцеловала меня.

— За какие заслуги? — улыбнулся я.

— Просто так, — хихикнула моя супруга.

— В чем дело? — спросил я, толкнув ее в бок.

— Разве я тебе никогда не говорила? На этом месте я потеряла невинность.

— Не может быть! На виду у всего мира? Более открытого места и вообразить невозможно!

— Ну, не совсем здесь, а там, внизу. На причале. Это место нельзя увидеть, но ты заранее можешь услышать, когда кто-нибудь идет по мосткам.

— Не верю, — сказал я, глядя на деревянную платформу в нескольких футах ниже нас.

— А хочешь я тебе это докажу? — спросила Лайза с хитрой улыбкой.

— Прямо сейчас?

Лайза утвердительно кивнула.

— А если твой отец нас увидит?

— Не увидит. В этом-то все и дело.

— О'кей, — сказал я, и по моей физиономии расползлась широченная улыбка.

Мы занялись любовью; солнце и ветер ласкали нашу обнаженную кожу, в нескольких дюймах под нами тихо плескалась вода, а во все стороны от нас расстилались бесконечные просторы болота. Это было чудесно.

Приходя в себя, мы некоторое время лежали, обнимая друг друга. Чтобы хоть немного согреться, Лайза прикрыла грудь рубашкой, а моя спина от холода покрылась мурашками. Мы молчали, и я ощущал свое единство с болотом и Лайзой.

Не знаю, сколько времени прошло до того момента, когда Лайза сказала:

— Пошли. Посмотрим, не вернулся ли папа.

— Он непременно догадается, чем мы занимались, — заметил я.

— Ни за что, — хихикнула она. — А даже если и догадается? Он перестанет беспокоиться о состоянии нашего брака.

Мы шли по мосткам, взявшись за руки. Это было крайне неудобно, поскольку мостки были довольно узкими.

Машина Фрэнка оставалась на том же месте. Лайза постучала в дверь. Ответа не последовало.

— Как ты думаешь, с ним ничего не случилось?

— Конечно, ничего. Просто он отправился на длительную прогулку.

— Не знаю, — промолвила Лайза и тревожно огляделась по сторонам. — Странно, что он запер дверь. Когда отец бывает здесь, то обычно оставляет ее открытой. Давай попробуем заглянуть в дом.

Мы двинулись вокруг здания, заглядывая во все окна. Гостиная была пуста. Так же, как и кухня. Между этими помещениями находилось крошечное пространство, служившее неким подобием столовой. Окно здесь было расположено значительно выше уровня глаз.

— Лезь мне на плечи, — сказал я Лайзе и пригнулся.

— О'кей, — рассмеялась она и вскарабкалась на мою спину.

Я начал осторожно выпрямлять ноги, и лицо Лайзы оказалось на уровне окна. Веселый смех неожиданно оборвался. Я почувствовал, как жена вдруг окаменела, а ее пальцы вцепились мне в волосы.