Книга В ожидании чуда - Шэрон Кендрик

Элени почувствовала, как начинает гореть ее лицо. Ну почему он совсем не думает о том, что смущает ее своими словами? «Если, конечно, — мрачно подумала она, — он не провоцирует меня намеренно».

Она вдруг осознала, что смотрит на его тело. Воспоминания о крепкой мужской груди мигом вспыхнули в ее памяти, а увидев под слоем шелка заметную выпуклость, Элени ощутила то же самое волнение, что охватило ее вчера.

— Да, — повторил Калик, не отрывая взгляда от заалевшего лица Элени и чувствуя, как напряглось ее тело. — Ты разве не знала, что королевские принцы могут позволить себе не носить ничего под верхней одеждой? Иногда, когда я во дворце, я так и делаю.

— Ваше высочество! — не зная, куда девать глаза от неловкости и смущения, взмолилась Элени. Ведь она подумала о том… о том, как…

И она вспыхнула еще больше, осознав, что думает о том, о чем порядочной девушке, в общемто, думать не подобает.

Принц склонился над ней, и Элени почувствовала его теплое дыхание. Ее собственное дыхание сбилось, а от исходящего от него горьковатого мужского запаха, к которому примешивался запах свежести, у нее закружилась голова.

— Даже не знаю, что мне делать, — почти доверительно признался он. — То ли велеть всем убираться, чтобы уединиться с тобой в какомнибудь уголке и сделать тебя женщиной прямо здесь и сейчас, то ли… — Глаза Калика стали почти черными. — Поверь мне, ты не пожалеешь, если позволишь своему принцу оказать тебе подобную честь и открыть для тебя все радости плотской любви. Тебе стоит только протянуть руку и коснуться этого возвышения под моей одеждой, чтобы понять, как сильно я тебя хочу.

— Ваше высочество! — ахнула Элени.

— Я должен понимать это как вежливый отказ? — чуть ли не промурлыкал Калик, едва касаясь ее шеи губами. — Но видишь ли, я тебе не верю. Побольше страстности — и тогда, может быть…

— Я… я… — просипела Элени. В горле у нее было так сухо, что ее голос был похож на шелест сухой лист.

«Просто поцелуйте меня», — подумала Элени.

Хотя она так и не произнесла этих слов вслух, Калик чувствовал ее желание, сдерживаемое скромностью и стыдливостью. Он мог бы удовлетворить и ее, и свой чувственный голод прямо здесь, если бы они были одни. Однако Калик знал: он может велеть своим людям оставить их одних, но после этого обязательно пойдут разговоры и поделать с этим будет ничего нельзя. И хотя его не пугали пересуды и сплетни, но даже его безрассудности были пределы. Незачем давать людям лишний повод трепать языками.

— Ладно, не пугайся слишком сильно, ящерка, — сжалился над девушкой Калик. — По крайней мере, не сейчас…

Элени издала еще один громкий выдох, но ему, видимо, удалось ее немного успокоить, потому что она спросила:

— Почему вы зовете меня ящеркой?

— Потому что ты двигаешься почти как ящерица — у тебя такие плавные, грациозные движения. — Губы Калика изогнулись в ленивой усмешке. Он поднял руку и взял ее за подбородок. — И в то же время ты такая же шустрая и ловкая.

Калик видел, что Элени польстило подобное сравнение, но ее лицо снова начало розоветь. Как же быстро она краснела! Калик снова ощутил желание. И кто знает, может, в этот раз он бы не устоял, если бы не увидел направляющегося к ним АбдулАзиза. Калик резко убрал руку и вздохнул про себя.

Калик не виделся со своим помощником с тех пор, когда АбдулАзиз, представляя принца Калика, отправился на соседний остров Аристо, чтобы присутствовать на похоронах короля Эгея.

— Ну и как протекает битва между наследниками покойного короля? — небрежно спросил Калик. В общемто, ему было все равно, так как вражда между королевскими семьями Калисты и Аристо длилась уже давно, но пока никто не мог отмыть это пятно в истории отношений двух династий.

АбдулАзиз неуверенно взглянул в сторону Элени, которая ждала разрешения Калика уйти.

— Можешь говорить при ней. Ей можно верить, — неожиданно для Элени добавил принц.

АбдулАзиз склонился в неглубоком поклоне:

— Вопрос престолонаследия разрешился, ваше высочество.

— Как и следовало ожидать, — кивнуть Калик. — Принц Себастьян заявил свои права, так? Какое счастье, что я лишен подобных честолюбивых амбиций, определяющих — или я должен сказать, отравляющих? — всю мою жизнь!

— Я с вами полностью согласен, ваше высочество. Хотите услышать в деталях, как прошли похороны?

— Нет, уволь меня от этого, — поморщился Калик. — Выслушивать об этой вражде еще раз? — Но чтото в лице АбдулАзиза заставило Калика передумать. — Хорошо, давай вернемся во дворец, и ты все расскажешь. — Он вздохнул про себя: «Если подругому все равно не выходит». — Знакомься, Азиз, — кивнул он в сторону Элени. — Новый конюх. Она будет сопровождать меня в Европу. Помнишь жеребчика, о котором я тебе рассказывал?

АбдулАзиз даже не собирался скрывать своего потрясения:

— Сопровождать вас?!

— Ты не слышал, что я сказал? — ледяным тоном сказал Калик.

— Но, ваше высочество…

— Что? — вкрадчиво переспросил Калик. Его черные глаза сверкнули. — Ты хочешь сказать, что пойдут сплетни?

— Да, ваше высочество. Калик выпрямился во весь свой внушительный рост:

— Ну и черт с ними! Я решил, и точка! К тому же я беру Элени с собой не просто так — мне важно ее мнение по поводу лошади. — Заметив, что помощник опять хочет возразить, Калик отмахнулся: — Не желаю ничего слышать, Азиз. По крайней мере не сейчас. Отдай распоряжение, чтобы завтра с утра был готов мой самолет.

— Да, ваше высочество.

Глава 8

Элени не осознавала, что вцепилась в руку принца Калика, пока не услышала его мягкий, слегка насмешливый голос:

— Ты уже можешь отпустить мою руку. И открой глаза, ящерка. Ничего с тобой не случится.

Элени тут же разжала пальцы, которые все еще продолжали дрожать. Глаза все же она открыла с опаской. Увидев слегка насмешливое лицо Калика, явно забавляющегося ее страхом, в опасной близости от себя, Элени почувствовала, как сильно забилось сердце. Взглянуть в иллюминатор небольшого, но роскошного самолета ей мешал страх, но усилием воли Элени с ним справилась. Когда до нее дошло, что она в самом деле летит в самом настоящем самолете, ей захотелось завизжать, как девчонке. Однако Элени позволила себе лишь восхищенно прошептать:

— Я лечу, — и повторила, уже громче и восторженнее: — Лечу!

— Да ладно тебе, — расхохотался Калик. — Ты ведешь себя, как человек, впервые увидевший самолет.

— Впервые на нем летящий, ваше высочество, — уточнила Элени. — Я и мечтать не могла, что когданибудь поднимусь на борт самолета.

— Ну и какие ощущения ты испытываешь?

Какие ощущения? Непередаваемые, неописуемые! Близко к экстазу. Элени до сих не могла прийти в себя. Подумать только, всего несколько минут назад она стояла на твердой земле, а сейчас — подумать страшно! — земли почти не видно с той высоты, куда они забрались.