Книга Рим. Книга 1. Последний легат - Шимун Врочек

Где-то вдалеке грохочет гроза. Мычание коров становится громким и тягучим — почти невыносимым. Оно разносится в воздухе, откуда-то пахнуло горячим навозом, запахом коровника… затем запахом дождя, смешанным с вонью мертвечины.

Вересковые пустоши, фиолетово-розовые, тянутся вдоль дороги. Становится все темнее. Видимо, скоро гроза доберется и до нас. Лес местами подступает к дороге, карабкается по склону — деревья гнутся под налетающими порывами ветра, громко шелестят. Сорванные ветром листья кувыркаются в воздухе…

Сверкает молния. Вспышка запечатлевается на внутренней стороне моих век. Когда я закрываю глаза, под веками змеится отпечаток молнии.

Открываю глаза, моргаю. Коровы мычат — в этом звуке все больше тревоги. Наконец я вижу их — высунув голову из повозки. Темный поток перекрыл дорогу, они куда-то идут, и их сотня, не меньше. Я слышу резкий приказ Волтумия: «Стой!» Повозка, проехав еще немного, тоже останавливается. Тревога разлита в воздухе, напряженном перед грозой, натянутом, как полотно над амфитеатром, как парус перед штормом.

Местные коровы — мелкие и без рогов, но их достаточно много, чтобы перекрыть нам дорогу. И они бредут, задирая морды, чувствуя грозу, — и мычат. Над пятнистыми спинами нависают мертвые германцы на крестах. Жуткая в своей нелепости картина. Легионеры ругаются: коровы перекрыли дорогу, они через коров протолкаются, а как быть с повозкой? Повозка не пройдет.

Плотная масса коров медленно перетекает через дорогу, затапливает луг справа от дороги. Но где хотя бы один пастух?

* * *

Коровы мычат. Они толкаются и медленно бредут через дорогу, одни пытаются пройти дальше, мотают мордами, другие, наоборот, застыли как изваяния. Смешные варварские коровы — без рогов. Я вижу их мохнатые морды — коричные и пестрые; черные ноздри, шумно втягивающие воздух. В какой-то момент мне начинает казаться, что это единая слитная масса, единый многоногий, тысячеглазый зверь, Гидра-Корова, с сотнями хвостов и жаждой в брюхе, с сотнями втягивающих грозовой воздух ноздрей… И Гидра-Корова явно в тревоге.

Я слышу резкие крики впереди — это легионеры и Тит Волтумий пытаются расчистить дорогу повозке. Но куда там. Гидра-Корова уходить не хочет. Она смотрит на лежащую под ногами плоскую каменную змею — дорогу и перетаптывается бессчетным количеством ног. Гидра-Корова растеряна, она не знает, где пастух.

Я вылезаю из повозки, стою рядом, глядя, как над лесом сгущается темень. Вдалеке вновь сверкает молния. Когда далекие раскаты грома доходят до Гидры-Коровы, она дергается и мычит. Жалобно, будто предчувствуя что-то.

Я поворачиваюсь и вижу, как из задней, открытой части повозки на меня смотрят рабы. Они испуганы — чужая страна, чужие дороги, чужой бог гневается. Я говорю:

— Выходите. Идите, помогите солдатам.

Они молчат. Молчат и смотрят на меня — как овцы. Проклятая рабская натура. А говорят, Август как-то набрал из рабов два легиона. Интересно, как они сражались?

— Выходите и помогите солдатам, — приказываю я. — Быстро! — Я повышаю голос: — Корнетир, спишь?!

Старший над рабами тут же просыпается и выгоняет всех из повозки — едва ли не пинками. Они бегут к стаду.

Отрывисто щелкает кнут. Это возница пытается испугать корову, сунувшуюся к повозке, но та только дергает ухом и жалобно мычит, с дороги не уходит.

Проклятые варварские коровы. Уродливые и мелкие, как будто их где-то украли и выкормили тайком. Проклятая страна. Проклятые варвары. Еще немного помедлим — и разразится гроза.

Рабы руками пытаются оттащить коров. Или столкнуть, но те равнодушны к их усилиям, как мраморные статуи. Где, Тифон их побери, пастухи?

— Господин Гай, там… там пастухи! — Ко мне подбегает один из рабов, грек, кажется.

— Наконец-то! Где?

Я поднимаю голову, смотрю влево, вправо, выше… А, вот они где! По склону холма из-под защиты деревьев спускаются по песчаному склону несколько человек — рослые, как все местные. Их человек шесть. Двое в шкурах, один, что повыше, — явно в римской тунике и кольчуге… Странно, думаю я.

Вспышка молнии на мгновение заливает вересковую пустошь синим светом. Грохочет гром. Что?! Тит Волтумий впереди перестает кричать. Затем вдруг — резкое:

— К оружию!

Я поворачиваю голову: мир плавно движется, словно отражение в стеклянной посуде, беззвучный — как тогда, когда на меня упала горящая балка, едва не искалечив. Тогда я несколько дней не слышал ничего. Мать рассказывала, а затем и брат: мы боялись, что ты вообще лишился слуха. Или стал дурачком, добавляет Луций и смеется. Вместе с ним смеется маленький Квинт, которому лет семь, он здоровый и белобрысый, выше сверстников на голову. Он не понимает шутки, но слово «дурачок» — этого слова Квинту достаточно, он заливается так, что слышно на улице. Оболтус, думаю я привычно. И тут мир снова начинает звучать.

— Надеть шлемы! — кричит Тит Волтумий. Голос его грохочет над стадом, над испуганными коровами, над вереском. Над легионерами — заставляя их очнуться и не вести себя подобно коровам.

Затем я поднимаю голову и вижу, как летят камни. Одна из коров падает, камень попадает ей в голову. Глухой стук. Другой камень ударяет в стену повозки. Один из рабов бежит — пытается растолкать коров, одна из них сбивает его с ног. Идиот.

Я вижу, как камни летят в легионеров. «Мулы» успевают закрыться щитами. Бух! Какие тут, к Плутону, пастухи!

Камни стучат по щитам. Раз! — звучит команда центуриона, легионеры разом опускают щиты и бросают дротики… Они летят. Мычание коров перемешано, как в хорошем соусе, когда мешают мед с гарумом, со свистящим звуком летящих дротиков и криками боли — один из камней попал в моего возницу. Он сидит на земле и подвывает, зажимая рукой рану на голове. Камень пришелся по касательной. Багровое стекает из-под пальцев.

Я поворачиваю голову и вижу нападающих. Их все больше — уже человек двадцать спускаются со склона и бегут к нам; из леса появляются еще люди — в римских кольчугах, в шлемах и с круглыми щитами — зелеными! Это те дезертиры, из Ализона.

Галлы все еще выглядят как ауксиларии. Поэтому, когда дротики долетают, они привычно вскидывают щиты — и пилумы застревают в них, не причиняя вреда. Почти не причиняя… Я смотрю. Один из галлов падает, дротик пронзил ему бедро.

Галлы отбрасывают щиты, в которых застряли дротики, бегут вперед. От их крика дрожит и прогибается воздух. Испуганная Гидра-Корова перебирает сотнями ног, пытаясь убраться с дороги — но куда там. Стадо медленно движется, один из легионеров падает, подмятый копытами. Проклятые галлы. Они рассчитывали, что стадо не даст «мулам» построиться, — и это так.

От рева Тита Волтумия, кажется, прогибается весь мир:

— Стройся! Ко мне!

Огненно-красная вексилла реет над стадом, легионеры пытаются пробиться к ней. Резкий звук боевой трубы. Легионеры пробиваются сквозь тело Гидры к центуриону, там образовался островок щитов, который обтекают коровы.