Книга Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я заставляю себя даже не помнить о тех, которые ждут в загонах и клетках питомника. И этого поместья. Переступаю через внутреннее «Ты чего вообще делаешь⁈», наклоняюсь из чересчур роскошного кресла. И касаюсь его руки.
— Господин Зерт. Расскажите мне о вашей жене и дочери.
ЛАЙЛ ГРОСКИ
Лучше, чем прикидываться придурком, я умею только изображать, что со мной всё в порядке. Чертовски полезная практика, кстати говоря. На каком-то моменте отыгрыша начинаешь в него верить.
Остаток ночи и день после происшествия в «Безмятежности» я был бодр, подтянут и омерзительно активен. Инструктировал охрану, потом и ребятушек Хромца — куда топать, кого спасать, кого вызывать. Помогал с эвакуацией закукленных и обессиленных пациентов. Отчитывался Хромцу, который выдернул меня по «сквознику» ещё до того как прибыть в лечебницу своей светоносной персоной. Потом были дела «ковчежные»: кто бы мог подумать, вечно рук не хватает! Разобрать почту (за сутки никто не сподобился); принять пару маловажных вызовов; сходить спросить, как там Кани; наконец-то нормально позавтракать (впервые за вир знает сколько дней); подсобить Фрезе с ледником и нарубкой кормежки; спросить Аманду, как там Кани; вместе с Мел закончить уборку и просыпать опилками клетки поносящих гарпии; раздать распоряжения вольерным; спросить Аманду, не надо ли чего и как там Кани…
— Хорошо, сладенький, всё хорошо! — неизменно отвечала нойя и посылала не туда, куда могла бы, а по делам: добудь Уну, где Йолла? — её тоже добудь. Попроси у Мел пяток пурр получше. Попроси у Фрезы, пусть сделает тот сливочный десерт, она знает. А с девочкой всё отлично: рука будет, магия будет, вот, заходи, смотри, она просто спит. Кстати, а как ты сам, сладенький? Кажется, был у меня где-то медовый пирог…
После обеда Аманда решила, что Кани вне опасности, и взялась за меня плотнее. Не знаю, что она делала с Янистом утром — но я был проверен хрустальной проявилкой, напоен чаем с терпким привкусом «трав покоя» и опрошен на предмет: «В глаза смотреть, Лайл Гроски! Я сама видела эту тварь, а ну рассказывай, что там было!»
Мои уверения из разряда «Да не было ничего особенного, просто я понравился какой-то Бетси, а может, Полли, но моё сердце занято, и у нас не срослось», — прелестница-нойя сперва встречала хмуро. Но потом мои старания в части медового пирога, рассказов и зелий принесли плоды, и она растаяла. Меня потеребили, погладили по волосам и промурлыкали мне на ушко, что «после такого лечения, знаешь ли, сладенький требуется другое лечение… очень сильные средства». А затем уделили немало утешительно-многозначительных поцелуев — с намёком на «Сегодня вечером не пойду собирать травы, буду печь на большой кухне. Ай, жаркая печь, жаркая нойя, совсем одна, кто охладит?»
Само-то собой, один бравый бывший пациент бывшей лечебницы. Только вот разберётся с тысячью тысяч дел. Просто удивительно, сколько их всё-таки в питомнике. Так что, разобравшись только с парой сотен, почему-то плюхаешься на берег у небольшого озерца. Исключительно неплохо замаскированного кустами от основной части питомника: ещё не лес — но уже за пределами скопища клеток и загонов. Сидишь там, бездумно намораживая льдинки в прозрачной воде и поглядывая в сонные глазки звёзд. И думаешь о том, что надо бы поиграть в «полный порядочек» ещё хотя бы девятницу. Чтобы убедить в этом себя.
А Аманда, наверное, обидится — вот же черти водные, и как бы соврать красотке-нойя, ума не приложу.
Нырнуть в жаркую кухню, медовые запахи и в такие же жаркие и медовые объятия… заманчиво. Но нечестно. Слишком смахивает на очередную попытку найти лекарство. Придушить верещащий кусачий длиннохвостый ком в груди. Хоть чем-то.
Пойти в свою комнату будет ещё худшей ложью. Там Янист… которому я от души признателен за вовремя выраженную ёмкую формулу о том, кто я такой — только эту признательность я выскажу ему попозже, договорились?
И всё равно я не смог бы заснуть. Пузырёк сонного выдан милейшей Амандой, «Избавит от дурных снов»… да… чёрные щупальца не потянулся из-под кровати, но кто знает — может, привидятся золотые нити, тёплые руки — «Я тебя заберу…»
С какого-то левого шнырка мне хочется сейчас только — сидеть на берегу озерца, ломать в ладонях хрусткий ледок да смотреть на звёзды. Довольно увлекательное зрелище. Не помню даже, интересовался ли я им когда-то.
Бабуля (между вечерними страшилками) говорила, в небе можно отыскать всё. Может, даже части незадачливого бывшего законника, бывшего гильдейца, бывшего пациента лечебки. Сожранные и выплюнутые псигидрой. Собрать, смешать в ворох воспоминаний. И пусть он себе роется, как осторожная, обожжённая крыска, перетряхивает в памяти острое, жгучее: как там? Не сожрали? Живы…
— Я было думала искать тебя в патруле.
Варгам положено шастать бесшумно, видимо. Наверное, я б заорал. Если б мог бояться.
— Для такого уровня отбитости мне надо было бы полежать в лечебке ещё девятницу. Там же наш невыразимый сейчас, а? Умеющий в боль одним касанием. Вот уж кто о себе мог бы сказать «я — это она».
Гриз хмыкнула, устраиваясь на бережку рядом со мной. Слегка толкнула кулаком в бок и сунула в руку тёплую булочку.
— Аманда просила снять пробу.
— Не обиделась, что не помогаю?
— Обещает взыскать позже.
— Ясно.
Булочка, в общем-то, был довольно славной. Густо пахла корицей и чутка пачкала пальцы.
— Терпеть не могу боль. Всегда не мог. Со временем, понятно, учишься не реветь, когда расшибаешь коленки… а потом и что посерьёзнее. Но знаешь, без неё чертовски спокойнее.
— Точно.
Когда ничего особенно не тревожит. Шикарное ощущение. Получше любого виски, а? Ты будто новый. Или иной. Или…
— Мёртв.
Звёзды из тёмной воды глядели укоризненно. В обрамлении острых льдинок.
Оказывается, у меня чертовски замёрзли пальцы. И ещё на них порезы об острое и холодное. А булочка согревает. Отчасти — даже изнутри.
— На самом деле это только симптом, а? Лечить нужно не её. Неполадки, которые её вызвали.
— Это не всегда возможно.
Варги знают о боли всё — потому она так грустна сейчас, наверное.
— Зато возможно исправить то, что можно. Помнишь, я говорил тебе… что буду искать дочь. Однажды. Думаю, пришло время.
Тогда был вызов в
