Книга Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе нужно учиться.
— Чему? Ты сама говорила, со зверями я…
— Видеть. И слышать. И чуять.
— Я вообще-то Следопыт. Ты не забыла?
— Вот именно.
Глаза с чуть поблёкшими разводами прищурились.
— Для Следопыта, который работает с бестиями, ты видишь, слышишь и чуешь недостаточно.
Стараюсь чуять, видеть, слышать на полную. Вкусные запахи из столовой, где накрывают на стол. Семейный портрет с двумя дочками — в заставленной диковинками гостиной. Стопка писем на столе: «Я не люблю через Чашу, стараюсь дочери почаще писать. Она, правда, редко отвечает». Роскошное бархатное кресло, в котором получается только неловко скорчиться — чтобы не утонуть.
Чудик потирает ладонь, слегка морщится и ходит, пошаркивая ногами. Небось, с магией проблемы после одного весёлого заведения.
— Скажите же, как всё прошло. Вы смогли отыскать Найвира? Или нет, у него же ещё не кончился срок лечения. Или кончился? Но ему же в любом случае тоже помогли?
— Ага. Ему вроде как помогли.
Морковка говорил — Грызи этому Наставнику чуть мозг в трубочку не завернула. Бахнуло так, что вытвань в спячку ушла. Возможно, сдохла. Возможно, от осознания своей ничтожности.
— Он вам сам расскажет, когда приедет, ладно?
— О, он приедет? Я так рад, так рад. Вспомним старые времена, послушаем истории. Да. И может, он подскажет — что там со звериками, а то они как-то заскучали. Как жаль, что ваша подруга не могла приехать — мне бы так хотелось послушать что-нибудь из варжеских историй. Если я не ошибаюсь, она мне обещала вариацию легенды о блуждающем Перекрестье — то есть месте, где сходятся все пути…
Вставить в эту трескотню хоть слово довольно сложно, но я ухитряюсь.
— Гриз обязательно приедет, она просила вам передать. Через день или два, как разберётся с делами. И расскажет историю. Не знаю, как там с Перекрестьем, но кое-что об одной лечебнице так точно расскажет.
Потому что старику, который не такой уж и старик, нужно лечение после лечения. Как минимум попить хороших магических тоников. Потому что кто там знает, сколько сил исподволь сожрала псигидра. Вместе с болью.
— А пока что зверей посмотрю я. Ладно? Я тоже разбираюсь в болезнях бестий. И если хотите, вызову ещё нашу травницу-нойя.
— Нойя — как чудно придумано! Вы знаете, что считаные фольклористы собирали их предания и песни серьёзно? Мы с Жетелией, конечно, бывали в паре-тройке лейров, но что это — по сравнению с огромным пластом, который остаётся скрыт. Как вы думаете, если я попрошу вашу травницу припомнить что-нибудь из преданий её народа…
— Рада будет, — жертвую я покоем Конфетки. — Ага.
Чудик преисполняется чуть ли не до слёз. Отлично, теперь основное. Разделаюсь быстро — и не придётся обедать под фольклор.
— И ещё Гриз хочет предложить вам кое-что. У нас в питомнике прорва зверей. Во время весенних ярмарок было большое пополнение. И многие покалеченные. Их уже не выпустишь на волю — не выживут, вы ж понимаете. Мы их обычно пристраиваем в зверинцы поручителей и к знакомым. Только старые дур… кхм, поручительницы покалеченных не хотят брать, им целых подавай.
Зерт кивает. С полным непониманием — а чего от него надо. Не быть мне переговорщиком.
— А у вас же клетки пустуют? И вы хотели даже покупать таких зверей? Мы можем отдать часть своих. Старых и искалеченных. Перевести в ваши клетки. Чтобы они у вас тут доживали век. То есть… сколько вы захотите взять. От нас, — ясное дело, помощь варга, я тоже буду подскакивать через вир, смотреть и ваших, и наших, и травница с зельями, не без этого, и если что надо будет по кормам, или там по чистке…
Тьфу ты, чего частишь, будто весь питомник хочешь ему впарить. Замолкаю. Наверное, я уже малиновее Яниста, когда он объясняется с Грызи. Чудик пялится с недоверием и восторгом. Как на сошедшее с небес чудо.
— Вы хотите мне… звериков?
— Ну, если вы согласны.
Прочищаю горло. В мыслях звучит по-дурацки, и не лезет на язык, но Грызи сказала — добавить, и никаких. Какой бы гнусной сентиментальщиной не казалось. Так и зарядила.
— Просто Гриз… и я тоже. Мы подумали — может, вы захотите. Вы говорили — это дело вашей жены. Чтобы… в её память.
— А-а-а-х!
Чудик даже руками всплёскивает. И начинает тараторить, захлёбываясь, что это же такой подарок, это подарок, он будет так счастлив, если ещё и польза, и зверики… в память о Жетелии, конечно. Что теперь всё, всё обретает смысл, и что его старшая дочь Эрона — он не говорил, нет? — она тоже была бы рада, ей в детстве очень нравились зверики, может быть, и младшая когда-нибудь даже заедет с мужем, просто у него проблемы и поиски себя, а его мать настаивает на поддержании статуса…
— Мне даже плясать хочется, когда я вас слушаю, милая девушка! А я как-то в последнее время, знаете, что-то захандрил опять. Звериков всё меньше… и это кольцо, ну вы же понимаете, Полный Брачный, а ещё это чувство — будто я почему-то снова её теряю. И в груди тяжело временами — я даже думал пойти, записаться на пятый курс в «Безмятежность». Нет-нет-нет, я не жалуюсь, я о другом — вы решительно меня воскрешаете! Сколько угодно, ну конечно — а если нужно, можно расшириться… добавить ещё клеток и загонов — знаете, там у меня есть место, где мы с Жетелией когда-то планировали…
Если просто отвлечься от болтовни, закрыть глаза на вычурные одежды, отбросить тепло прогретого кабинета — можно услышать. Увидеть. Почуять.
Одиночество. Сосущее и гнетущее — не отдать никакой псигидре.
Такое, что тяжко дышать.
— … и гости вот редко, то есть, я конечно, со слугами и охраной иногда беседую, но это же глупо, не в том смысле, что они глупые, конечно, но ведь по глазам же видно, что им хочется сбежать — свои дела, да-да-да, это я понимаю… Ох, что это я, какой милой девушке понравится слушать все эти жалобы. Так вы пообедаете, а? И расскажете мне историю?
— Нет, — говорю я.
Иногда нужно останавливаться. Смотреть дальше глаз. Слушать то, чего ушами не услышишь.
— Расскажите мне лучше вы.
Выдыхаю и заставляю себя замедлиться.
