Книга Клятва всадника ветра - Дэвид Вебер

скрыть это, они почувствовали ласку Тьмы, окутавшей Парату, и вспышка удовольствия - почти извращенного экстаза - на мгновение промелькнула на их лицах.

Пульс Кериты бился все сильнее и быстрее по мере того, как они продвигались все глубже и глубже в храм. Они вошли через Часовню Старухи, что было не тем путем, который выбрала бы Керита на месте майора Харлан. Какое бы ползающее зло ни наводнило Куэйсар, это все еще был храм Лиллинары. Осквернение его зданий и, более того, его обитателей и слуг могло бы стать огромным триумфом для Тьмы, но сами камни должны помнить, в чью честь и почитание они были воздвигнуты. Каким бы великим ни был триумф, он не мог вечно оставаться незамеченным, и из всех лиц Лиллинары именно с яростью Карги, Мстительницы, меньше всего хотела бы столкнуться Керита.

И все же в выбранном Паратой курсе была своего рода целесообразность, почти логика, поскольку Старуха была Мстительницей. Она была аспектом богини, наиболее пропитанным кровью и местью. Ее третьим Лицом, наиболее склонным к безжалостному разрушению. Были те, в том числе одна Керита Селдан, кто считал, что Старуха слишком часто сама граничит с Тьмой, и поэтому, возможно, существовал определенный резонанс между этой часовней и темной паутиной, которая опутывала плечи и душу Параты.

- Скажите мне, майор Харлан, - небрежно спросила она, - вы давно на службе у Лиллинары?

- Почти двенадцать лет, миледи, - ответила Парата.

- И как долго вы командовали стражей Голоса?

- Только с тех пор, как она приехала сюда, - сказала Парата, оглядываясь через плечо на Кериту с еще одной улыбкой. - Меня назначили в стражу Куэйсара восемь лет назад, и я командовала стражами предыдущего Голоса почти полтора года до ее смерти.

- Понимаю, - пробормотала Керита, и майор вернула свое внимание к тому, чтобы вести ее через храм.

Они прошли через часовню, и Керита почувствовала, как скопление Тьмы давит ей на плечи, словно физическое присутствие за спиной, по мере того как она все глубже и глубже погружалась в миазмы разложения, которые вторглись в храм. Она боялась, боялась больше, чем могла себе представить, даже после того, как пришла к выводу, что Куэйсар, должно быть, в центре всего этого. Какое бы зло ни действовало здесь, оно было ловким и ужасающе могущественным, и, должно быть, раскидывало свои сети даже дольше, чем она считала возможным. Внешние пределы храма и те члены храмовой общины, которые находились дальше всего от центров власти, такие как стражники у ворот, которые приветствовали ее по прибытии, пострадали меньше всего. Она задавалась вопросом, было ли это сделано намеренно. Были ли они оставлены в покое, если не считать достаточного вмешательства, чтобы они не заметили, что происходит в ядре Куэйсара, как часть маски зла? Или какая бы сила Тьмы ни действовала здесь, она просто оставила их на потом, после того, как полностью захватила внутренний храм?

Не то чтобы в данный момент это имело большое значение в любом случае. Что имело значение, так это барьеры, которые, как она чувствовала, воздвигались позади нее. Ожидающие нити силы, рвущиеся вверх, уже не нити, а кабели. Муха попала в паутину по собственной воле, самонадеянная в своей самоуверенности, и теперь было слишком поздно спасаться.

Она случайно оглянулась через плечо и увидела более дюжины других женщин, тех, кто наиболее сильно отреагировал на прикосновение Тьмы Параты, следующих за ней. Они выглядели так, как будто просто продолжали выполнять те поручения, которые были у них до прибытия Кериты, но она знала лучше. Она могла видеть сетку болезненного сияния, которая связывала их вместе, и пелена вокруг Параты становилась все сильнее, как будто ее все меньше и меньше заботили даже попытки скрыть свое присутствие.

Они миновали комнаты и покои, о назначении которых Керита могла только догадываться, а затем вошли в то, что, очевидно, было более жилой частью храма. У нее сложилось смутное впечатление о прекрасных произведениях искусства, религиозных артефактах, мозаиках и великолепных тканях. Сладко пели фонтаны, вода плескалась и струилась по богато украшенным каналам, где огромные золотые рыбы плавали, как ленивые сны, и вокруг нее приветливо царило прохладное, безмолвное великолепие.

Она заметила все это... и ничего из этого. Это было неважным, второстепенным, отброшенным в сторону бурей Тьмы, собирающейся вокруг нее, несущейся к ней со всех сторон. Это была более тонкая и менее варварская Тьма, чем та, с которой она, Базел и Вейжон столкнулись в навахканском храме Шарны, и все же она была такой же сильной. Возможно, даже сильнее, и окаймленной злобой и чувством бесконечного, коварного терпения, намного превосходящего терпение Шарны и его инструментов.

И она столкнулась с этим в одиночку.

Парата открыла последнюю пару двойных дверей из полированного черного дерева, инкрустированных алебастровыми лунами, и низко поклонилась Керите. Улыбка майора была такой же глубокой и, по-видимому, искренней, как та, с которой она впервые приветствовала Кериту, но маска становилась все более изношенной. Керита увидела такое же зелено-желтое свечение в глубине глаз Параты, и ей стало интересно, что видела другая женщина, когда смотрела на нее.

- Голос ждет вас, миледи защитница, - любезно сказала Парата, и Керита кивнула и прошла мимо нее через двери из черного дерева.

Огромная комната за ней, очевидно, предназначалась для официальных аудиенций, но в то же время она была столь же очевидно частью чьих-то личных жилых помещений. Произведения искусства, статуи и мебель - большая часть ее, несмотря на все свое великолепие, была удобной - привлекали внимание к отдаленно напоминающему трон креслу в центре зала.

В этом кресле сидела женщина в сияющих белых одеждах Голоса Лиллинары. Она была молода и довольно красива, с длинными волосами, почти такими же черными, как у самой Кериты, и огромными карими глазами на овальном лице. По крайней мере, Керита так думала. Трудно было быть уверенной, когда ядовито-зеленый свет, исходящий от Голоса, так ослепил ее.

- Приветствую вас, защитница Томанака, - произнесло серебристое сопрано, более сладкое и мелодичное, чем у Кериты. - Я ждала дольше, чем вы можете себе представить, чтобы поприветствовать защитницу одного из братьев Лиллинары в этом храме.

- В самом деле, миледи? - ответила Керита, и никому больше не нужно было знать, сколько усилий потребовалось, чтобы ее собственный голос звучал непринужденно и не более чем приятно. - Мне приятно это слышать, потому что я обнаружила, что мне тоже не терпится познакомиться с вами.

- Тогда,