Книга Надежда смертника - Дэвид Файнток

– Отец! Отвези меня домой!

– …несколько секунд до уничтожения. Здесь, на станции, женщины плачут, мужчины колотят по стене…

– Сын…

– ПОМОГИ МНЕ! ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ, ПОМОГИ!

Я тряс его, пиная пульт.

– Я умираю!

Рыдая, отец бросился к переходному шлюзу, с силой хлопнул по рычагу управления крышкой люка.

– Иди сюда! Тридцать секунд.

– …в то время как предупреждающие сигнальные огни освещают переднюю сторону судна…

С воплями и слезами я несся по палубе. Внутри скафандра мои грязные трусы приклеились к заду, затрудняя бег.

– Пожалуйста! – Я влетел в его объятья. – Не дай мне сгореть!

Я задыхался, сдерживая позывы к рвоте. Говорили – если бы вы выбрались в вашем скафандре…

Шлюзовая камера открылась.

– …телефоны перестали звонить – ни до кого нельзя дозвониться, и уже слишком поздно…

Отец сказал:

– Мы движемся медленно… Я толкну тебя в кормовое отделение. Если толчок будет достаточно сильным, это может преодолеть…

– Не отпускай меня! – В панике, я обхватил его руками и ногами.

– ФИЛИП! – С искаженным отчаянием лицом, он отодрал от себя мои пальцы. – Обернись! Вперед и быстро – из люка!

Я повернулся. Нацеленные на меня жерла лазерных пушек невольно притягивали взгляд.

– Я боюсь, я не могу! Остановите лазеры, я не хочу умирать! Боже, прости меня, я – грешник, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА… – Из горла вырывались хрипы. – Я не хочу умирать!

– Отпусти! – Он высвободился и швырнул меня о переборку.

Искрящийся оранжевый свет пронесся по кабине. Пульт заискрился, вспыхнул. Радио замолчало. Поток пламени тотчас же угас, но корпус вокруг пульта начал плавиться.

Я визжал, страшный, казавшийся нескончаемым звук исходил, казалось, из глубин моей души, Во рту чувствовался привкус крови.

Двигаясь медленно, расплавленный металл приближался к кормовому отделению. Я прыгал, пронзительно крича, мое состояние напоминало припадок безумия. По ту сторону кабины резервуар с кислородом вспыхнул огромными языками бесшумного пламени.

Я визжал без конца. Отчаянный удар ногой отца заставил нас двигаться быстрее. Мы перемещались к корме плавящегося на наших глазах катера навстречу беспощадному оранжевому свету.

– Не надо, сын. Я с тобой. Держись за меня крепче. Я люблю тебя, – Каким-то образом слова прорывались через охвативший меня ужас.

– Неужели мы… мы… движемся к…

– Да. Еще несколько секунд. Не смотри.

Я поднял голову. Мы были меньше чем в семидесяти футах от смертоносного жерла. Словно шеренга безмолвных солдат, огромные орудия выстроились в линию по стойке «смирно» в ожидании приказа.

– Не смотри, сын.

Мы неуклонно двигались вперед. От катера остались только разбросанные обломки, которые приближались к одному из лазеров. Они вспыхнули и спустя мгновение растворились в черноте космоса.

– Я люблю тебя, отец.

– И я тебя.

– Прости меня… Про… Прости меня. – Я задыхался, отчаянно желая рассказать ему, что…

– Я знаю.

Вглядываясь в зиявшее отверстие, собиравшееся исторгнуть смертоносный луч, я, казалось, видел страдание и боль внутри него.

Я пытался отклониться в сторону – бесполезно.

Я перекрестился перед лучом пушки и спрятал голову на груди отца.

Ничего.

Я ждал агонии.

Ничего не происходило.

Долгий дрожащий вздох отца.

Я поднял глаза.

Один за другим предупреждающие сигнальные огни перестали мигать.

Мы находились как раз перед первой пушкой.

И мы были живы!

– Спасибо, Господи Боже мой, – шептал отец. – Спасибо Тебе, спасибо Тебе.

Перед моими глазами плыли желтые и красные круги, я чувствовал, что задыхаюсь.

– Отец, я… нездоров, – с трудом произнес я, язык тяжело ворочался во рту. Он заглянул мне в лицо.

– Что… о, черт возьми!

Вселенная кружилась у меня перед глазами.

– Отвези меня домой, – мой голос был таким слабым.

– Ну же! Отпусти!

Вяло подчиняясь ему, я разжал ноги.

Отец развернул меня.

– Бестолковый! – Я слышал его жесткое дыхание. Мгновенье мне казалось, что он оттолкнет меня, но отец держал меня крепко. – Непростительно!

Я вцепился в мой шлем. Снаружи был свежий воздух – прохладный, притягательный, манящий. Если бы я только мог избавиться от зажимов…

– Прекрати!

– Жарко… – Но мои руки опустились. Отец резко изогнулся.

– Вот оно.

– Что, папа?

Опять он повернул меня перед собой, мое тело стало вяло-послушным, и происходящее нисколько не интересовало меня. Баллон с кислородом проплыл мимо. Как это я выжил после адского огня?

Вонь внутри моего скафандра была невыносимой, я почти терял сознание.

Свежий воздух! Я жадно втянул его в себя.

Ноги отца ослабили захват. Мгновенье спустя он возник сзади меня, обхватил меня руками в крепком защищающем объятье.

В голове стало проясняться. Огни удалялись.

– О, спасибо тебе. – Я с наслаждением делал бесчисленные вдохи и выдохи.

Мы дрейфовали мимо станции. Я задавался вопросом, когда они обратят на нас внимание.

Сзади голова отца прижалась к моей, он начал задыхаться.

Снова время остановилось, превратившись в смутное пятно. Я колотил по передатчику моего скафандра.

– Я Филип Сифорт и мой отец со мной, заберите нас, у него нет воздуха! Ради бога, поторопитесь, нам нужен воздух!

Я непрерывно бормотал просьбы и обращения, не зная, на каком канале связи их услышат.

Тон отца был укоризненным:

– Единственная вещь…

– Помогите нам кто-нибудь, доставьте кислород для капитана Сифорта, ради бога, поторопитесь!

– …жертва… жизнь… – Он задыхался. – Но, сын… никогда… не трать ее впустую.

Мы продолжали двигаться, и казалось, что прошла вечность, прежде чем мы приблизились к мигающему огню катера-спасателя.

Два техника медленно вели отца, его тело казалось безвольным, третий тащил меня за запястье. К скафандру отца был прикреплен новый резервуар с кислородом, но его радио молчало, не реагируя на мои обращения.

Медики встретили нас в шлюзовой камере. Они расстегнули его шлем, едва произошла герметизация. Незамеченный, я прислонился к стене, рыдая до тех пор, пока в конце концов отец не зашевелился, пытаясь с ругательствами сорвать с себя кислородную маску.