Книга Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

На экране показался первый снимок — пробный, с фукьерией, чтобы по нему свет выставлять.

Даже если они отделаются малой кровью и «виннебаго» не отберут за недозволенный выезд на полосу для водовозов или за отсутствие разрешения на уплату налога с продаж, Эмблерам все равно осталось в лучшем случае полгода. В Юте вот-вот вступит в силу закон о разделении полос отбойниками на всех дорогах, Аризона следующая на очереди. Даже при той черепашьей скорости, с которой трудятся наши дорожные рабочие, Финикс тоже успеет полностью перейти на разделенки за время следствия. И Эмблеры окажутся взаперти. Вечные узники зоопарка. Вроде койотов.

Вот снимок зоопарковой вывески, наполовину скрытой кактусами. Крупный план рекламного щита Эмблеров, над ним реет связка воздушных шаров. «Виннебаго» на парковке.

— Стоп, — скомандовал я. — Фрагмент. — Я обвел пальцем границы области. — Вывести в полноэкранном размере.

Длиннофокусник у меня отличный, дает резкий контраст и великолепную четкость. Даже на экране проявителя с его жалким полумиллионом пикселей я без труда различил темное пятно на бампере. А на готовом снимке будет еще четче. Можно будет разглядеть каждую серовато-рыжую шерстинку. А уж компьютеры в Обществе по этому снимку и группу крови, наверное, вычислят.

— Дальше, — скомандовал я, и изображение на экране сменилось. Художественный снимок «виннебаго» у входа в зоопарк. Джейк моет бампер. Пойман с поличным.

Даже если Хантер благополучно купился на мою версию, других подозреваемых у него нет. Как скоро его потянет задать Кейти еще несколько вопросов? А если ему подсунуть Эмблеров, он оставит ее в покое.

Вот японское семейство, столпились возле сливного бака. Наклейки на боку фургона, взятые крупным планом. А это уже внутри — кухонный закуток, душевая кабинка размером с гроб, миссис Эмблер делает кофе.

Неудивительно, что на айзенштадтовском снимке отразились все ее воспоминания, горе и утрата. Может быть, за секунду до удара она тоже приняла этого шакала за собаку.

Дело за малым — рассказать Хантеру про Эмблеров, и все — Кейти вне подозрений.

Это нетрудно. Мне уже приходилось.

— Стоп, — скомандовал я, увидев на экране коллекцию солонок и перечниц. У белого и черного скотч-терьеров были нарисованные бантики из красной шотландки и красные языки. — Засветить. С первого по двадцать четвертый.

Экран пошел вопросительными знаками, раздался пронзительный писк. Да, эта я сглупил. Проявитель знает много команд, но засветка качественной пленки в его программе не заложена, а на пошаговые инструкции, которые бы убедили его в серьезности, моих намерений, времени уже нет.

— Выдать пленку, — велел я. Скотч-терьеры пропали. Проявитель выплюнул закатанный рулончик пленки.

В дверь позвонили. Я включил верхний свет и, вытянув пленку на всю длину, подставил прямо под лампу.

Хантеру я сказал, что Аберфана мог сбить трейлер, и он тогда спросил по дороге к выходу, будто припомнив, на какое задание я успел съездить с утра. Куда он затем направился? Поехал проверять «что-то типа аттракциона» и вытряс из миссис Эмблер всю правду? Нет, так быстро туда-обратно он бы не успел.

Значит, он позвонил Рамирес. Хорошо, что я запер дверь. Я выключил верхнюю лампу. Пленку скрутил обратно, сунул в проявитель и дал более понятную команду.

— Пропустить через раствор перманганата, концентрированный, с первого по двадцать четвертый. Стопроцентное удаление эмульсии. Не регистрировать.

Экран погас. На то, чтобы прогнать всю пленку через обесцвечивающий раствор, у проявителя уйдет минут пятнадцать. В Обществе такие компьютеры, которым наверняка под силу восстановить изображение по двум крупицам серебра и завитку дыма, но хотя бы мелких деталей там уже разобрать не удастся. Я отпер дверь.

На пороге стояла Кейти. Она протянула мне айзенштадт.

— Вы забыли у меня свой чемоданчик.

Я недоуменно уставился на агрегат. Надо же, оставил и даже не хватился. Он так и лежал на кухонной столешнице, пока я мчался сломя голову, сшибая по пути маленьких девочек и заторможенных дорожных рабочих, пытаясь вывести Кейти из-под удара. А теперь она тут, а ко мне в любую секунду заявится Хантер с вопросом: «Вы успели что-нибудь поснимать на своем утреннем задании?»

— Это не чемоданчик, — признался я.

— Я хотела… — Кейти запнулась. — Я зря подозревала, что это вы сдали меня Обществу. Не знаю, зачем вы сегодня приезжали, но вы точно не из тех, кто способен…

— Вы понятия не имеете, на что я способен. — Я приоткрыл дверь, слегка, чтобы только просунуть руку и забрать айзенштадт. — Спасибо, что привезли. Я попрошу в редакции, чтобы вам компенсировали дорожные талоны.

Уезжай. Уезжай. Сейчас вернутся эти, из Общества, и они обязательно поинтересуются у тебя историей нашего знакомства, а я только что уничтожил улики, позволяющие переложить вину на Эмблеров. Я забрал айзенштадт и хотел закрыть дверь, но Кейти придержала ее рукой. Через сетку, да еще в сумерках, ее лицо оказывалось не в фокусе, как Миша тогда.

— У вас неприятности?

— Нет. Но я очень занят.

— Зачем вы ко мне приезжали? Это вы сбили шакала?

— Нет, — ответил я, однако дверь открыл и впустил Кейти в дом. Подойдя к проявителю, я велел отобразить на экране процесс обработки. Всего-то шестой кадр, недалеко продвинулся.

— Уничтожаю улики, — пояснил я Кейти. — На моих утренних снимках оказался автомобиль, сбивший шакала, но я об этом не подозревал, выяснил лишь полчаса назад. — Я махнул рукой в сторону дивана, приглашая гостью садиться. — Владельцам за восемьдесят. Они ехали по запрещенной для них дороге на устаревшем автофургоне, шарахаясь от камер и водовозов. Они просто не заметили его и не успели затормозить. Но у Общества другая точка зрения. Им обязательно надо найти виноватого, не важно кого, хотя погибшие от этого не воскреснут.

Кейти положила свою холщовую сумку и айзенштадт на столик рядом с диваном.

— Эти, из Общества, дожидались меня возле дома. Они уже успели вычислить, что мы с вами оба жили в Колорадо, когда погиб Аберфан. Я им сказал, что его сбил неизвестный водитель и скрылся, а вы остановились и помогли мне. У них есть записи из ветклиники, там указаны ваше имя и фамилия.

Я не мог разобрать выражение ее лица.

— Если они придут снова, скажите, что помогли мне довезти собаку до ветеринара. — Я посмотрел, как там проявитель. Все, с пленкой покончено.

— Выдать, — велел я, и он выплюнул рулончик мне в ладонь. Я сунул остатки в утилизатор.

— Маккоум, куда ты запропастился? — взорвалась тишина голосом Рамирес, и я, подскочив, кинулся к двери. Впрочем, там начальницы не было, зато на телефоне мигала лампочка. — Маккоум, это срочно!

Рамирес как-то умудрилась дозвониться на отключенный телефон — я и не знал, что есть такая возможность. Пришлось включить аппарат обратно. Мигающая лампочка погасла.