Книга Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

Я снова умолк, дождался, пока Сегура начнет кидать тревожные взгляды на Хантера, и только тогда продолжил:

— Я думал, что успокоюсь, отвлекусь на задания, но к концу первой съемки понял, что ничего не получится, и вернулся домой. — Искренность. Простота. Если уж Эмблерам удается, то и ты справишься. — Как-то меня выбило из колеи. Я даже начальнице не позвонил, чтобы попросить кого-нибудь вместо меня послать на конференцию. Никак не мог избавиться… — Я замолчал и потер лоб. — Мне надо было с кем-нибудь поговорить. И я попросил в редакции, чтобы мне посмотрели адрес моей давней знакомой, Кэтрин Пауэлл.

Я признался в обмане и в совершении двух преступлений: в том, что скрылся с места аварии и воспользовался служебным положением в личных целях. Может, им хватит? Про поездку к Кейти ни слова. Иначе поймут, что она рассказала мне про их визит, й решат, что мое признание — попытка ее отмазать. Хотя, если дом Кейти под наблюдением, они без меня уже в курсе. Тогда я зря стараюсь.

Молчание затягивалось. Хантер задумчиво похлопал ладонью по колену. Из моих слов было неясно, почему мне понадобилась именно Кейти, колорадская знакомая, которую я не видел пятнадцать лет, но вдруг… Вдруг они все-таки не догадаются?

— Эта Кэтрин Пауэлл, — начал наконец Хантер. — Вы знали ее в Колорадо, я правильно понимаю?

— Жили в одном городе. — Мы выдержали паузу.

Это ведь тогда ваша собака умерла? — внезапно сообразил Сегура. Хантер прожег его взглядом, и до меня дошло — не диктофон у него в кармане. Там выписка из журнала ветеринарной клиники, где значатся имя и фамилия Кейти.

— Да, — подтвердил я. — Аберфан умер в сентябре восемьдесят девятого.

Сегура открыл рот.

— В третью волну? — опередил его Хантер.

— Нет, — ответил я. — Попал под машину.

Оба изобразили искреннее изумление. Вот у кого Эмблерам бы поучиться.

— И кто же его сбил? — задал вопрос Сегура, а Хантер, машинально дернувшись к карману, подался вперед.

— Не знаю. Водитель скрылся. Сбил собаку и бросил лежать на дороге. Поэтому я сегодня, из-за этого шакала… Тогда я и познакомился с Кэтрин Пауэлл. Она остановилась и помогла мне. Помогла затащить моего пса в машину, и мы отвезли его к ветеринару, но было уже поздно.

Маска Хантера была практически непроницаемой, а вот Сегура оказался попроще. На его лице отразилась смесь удивления, понимания и разочарования.

— Поэтому я и стал ее разыскивать, — разъяснил я очевидное.

— Какого числа сбили вашу собаку? — спросил Хантер.

— Тридцатого сентября.

— Как фамилия ветеринара?

Вопросы задавались прежним тоном, но ответы Хантера уже не интересовали, Он-то думал, что зацепил меня и вот-вот подловит, а мы — раз, и оказываемся просто парочкой добрых самаритян, спасающих сбитую собаку. Версия рассыпалась в прах. Он уже все выяснил, просто остались заготовленные вопросы. Главное, не расслабиться раньше времени и не допустить промашку.

Я наморщил лоб.

— Не помню. Купер, кажется.

— Под какую машину попала ваша собака?

— Не знаю. — Только не джип. Придумай любую другую, только не джип. — Я не видел, как его сбили. Ветеринар потом сказал, что явно какой-то крупный автомобиль, может быть, пикап. Или «виннебаго».

И тут я понял, кто сбил шакала. Разгадка все утро была у меня под носом: транжирство драгоценных сорока галлонов на мытье бампера, враки насчет приезда со стороны Глоуба… Но я был настолько поглощен желанием добыть фотографию Аберфана и отвести подозрения от Кейти, что все упустил. Прямо как с проклятым парвовирусом. Изведешь его в одном месте, а он вспыхивает в другом.

— Может, остались отпечатки протекторов? — спросил Хантер.

— Что? Нет. В тот день шел снег. — Надо чтобы чувства отразились на лице, он пока ни одной подробности не упустил. Я прикрыл глаза рукой. — Простите. От этих вопросов просыпаются воспоминания.

— Это вы нас простите, — извинился Хантер.

— Можно полицейские протоколы поднять, — предложил Сегура.

— Протокола не было. В те времена за сбитую собаку наказания не полагалось.

В яблочко! Сотрудники перестали сверлить меня взглядами и переглянулись, не веря своим ушам. Задав еще несколько вопросов, они собрались наконец уходить. Я проводил их до двери.

— Спасибо за помощь, мистер Маккоум, — сказал на прощание Хантер. — Мы понимаем, что вам пришлось пережить.

Я закрыл за ними сетчатую дверь. Эмблеры наверняка гнали на полной, пытаясь проскочить незаметно для камер, потому что въезд на Ван Бюрен для таких фургонов под запретом. Приближался час пик, они заняли полосу для цистерн, а шакала заметили только перед самым ударом, когда уже ничего нельзя было сделать. За сбитое животное им грозила тюрьма и конфискация транспортного средства, а на шоссе они в тот час оказались одни…

— Да, последний вопрос, — вспомнил Хантер на полдороге. — Вы говорите, что успели утром съездить на первое задание. Какое?

Простота. Открытость.

— Старый зоопарк за городом. Что-то типа аттракциона.

Провожая их взглядом, я дождался, пока они сядут в машину и завернут за угол. Потом закрыл на защелку сетчатую дверь, внутреннюю тоже закрыл и запер. Прекрасно ведь все видел: и хорька, нюхающего колесо; и бампер; и как Джейк встревоженно оглядывался на дорогу. Я-то думал, он насчет посетителей волнуется, а оказалось, что нет. Он машину Общества высматривал. «Ему это не интересно», — оборвал он жену, когда та принялась рассказывать мне про Тако. Он подслушивал под задним окном, со своим ведерком, готовый в любой момент осадить жену, если сболтнет лишнее. А я все это прозевал. Я был настолько занят мыслями об Аберфане, что даже сквозь линзу объектива не разглядел очевидного. Ну да, оправдывайся, «не видел» он. Кейти, и та в свое время этой отговоркой не воспользовалась, а ведь она только-только за руль села.

Я взял «Никон» и вытащил оттуда пленку. С айзенштадтовскими снимками и видеоматериалом уже поздно что-то делать, но там все равно вряд ли что-нибудь найдется. Джейк к тому моменту уже вымыл бампер.

Извлеченные из фотоаппарата негативы я сунул в проявитель.

— Позитивы, в очередности «первый-второй-третий», пятнадцать секунд, — скомандовал я и стал дожидаться изображения на экране.

Кто, интересно, был за рулем? Джейк, наверное. «Он никогда не любил Тако», — с неподдельной горечью в голосе говорила миссис Эмблер. «Я не хотела покупать «виннебаго».

Права отобрали бы у обоих, не важно, кто вел машину. Фургон конфисковало бы Общество, В тюрьму этих двух восьмидесятилетних представителей рода «американа» сажать бы, думаю, не стали. Не понадобится. Суд растянется на полгода, а в Техасе законопроект о разделении уже в работе.