Книга Пляска смерти - Лорел Гамильтон

Доктор Лилиан мне не сказала, какой штамм ликантропии онарешила добавить к моему коктейлю, и не выбрала ли она один из тех, что у меняуже были. Она решила, что если я буду об этом знать, это может сказаться наисходе – какой зверь победит. Чушь какая-то – ведь мои мыслительные процессыникак с этим не могут быть связаны, но она все равно ге говорит. Ладно, вближайшее полнолуние мы увидим, появился ли победитель в моей корзине мехов.

Я просыпалась и снова засыпала, а когда проснулась очереднойраз, возле моей постели сидел Ашер, и я дернулась и даже ойкнула.

Он отвернулся, полностью закрыв лицо волосами – не сталкокетничать идеальным профилем, просто прятался.

– Ты теперь меня боишься.

В голосе его звучало сожаление, похожее на слабый моросящийдождик, о котором знаешь, что он будет идти весь день.

Я стала было опровергать, и остановилась. Боюсь ли я его?Да. Да, боюсь. Но не потому, о чем он думает.

Я потрогала повязку на шее, и осязание мне подсказало, чтоэтот укус – не две вежливые точечки. Его занесло и на моей шее, как и повсюду.Конечно, это не было как шрам у меня на ключице или даже на локтевом сгибе, новсе равно не такой укус, какой обычно оставляют старые вампиры. Под повязкой онощупывался как ошибка новичка.

Он встал, и было видно, что он устал, измотался.

– Я понимаю, Анита. Я тебя не виню.

Мое внимание привлекло движение у дверей. Там стоялиохранники, которых не было, когда ко мне приходили другие посетители. Одним изних был Римус – его лицо я видела, когда отключалась.

Ашер направился к двери.

– Не уходи, – сказала я хрипло.

Он не обернулся, не посмотрел на меня – просто остановился.И стоял неподвижно, ждал.

– Останься, – сказала я.

Он рискнул бросить на меня взгляд из-под завесы волос.Волосы не были искусно растрепаны, они просто перепутались и упали на лицо, будтоему было не до них.

Я смотрела на него, на его высокий силуэт. Обычно у негобывала идеальная осанка, но сегодня широкие плечи согнулись, сгорбились подтяжестью поражения. Будто он сутулится от холода. Я знала, что это не так:мертвые к холоду не очень чувствительны.

– Я знаю, что ты не сможешь меня простить, но я долженбыл тебя увидеть. Должен был…

Слова изменили ему. Он протянул изящные руки, сегодняказавшиеся неуклюжими от его горя.

Я хотела потянуться к нему, протянуть руку, но боялась того,что может быть, если он меня коснется. Не того боялась, что он превратится вразъяренное чудовище – я боялась, что будет со мной. Я чуть не погибла, носейчас, глядя на него, я думала только: «Как он красив, как он печален». Яхотела успокоить его, обнять. Он сказал, что я не прощу его никогда – оношибся. Я его простила, но это было на уровне сознания. А глядя на него, простоневозможно было на него сердиться. И это было плохо. Вампирские ментальныештучки.

– Зачем здесь охрана? – спросила я наконец, незная, что бы такое сказать вслух.

Он заморгал, глядя сквозь золотистые пряди.

– Я не доверяю себе наедине с тобой. Жан-Клод со мнойсогласен.

Я поглядела на охранников:

– А, Римус, Иксион! Привет!

Они переглянулись и тоже сказали «Привет».

– Последним до того, как я здесь очнулась, я виделалицо Римуса.

– Он пришел по моему зову, – ответил Ашер снесчастным лицом.

– Твоему зову? У тебя же не было подвластного зверя,идущего на зов.

– Теперь есть, – ответил Римус. Он замялся, потомшагнул в комнату от двери, Иксион остался на месте. – Он нас позвал, пока…гм… был с тобой. Позвал… и нам пришлось ответить. Бросить обязанностиохранников и прийти к нему. – Он взглянул на Ашера, который и его взглядатоже избегал. – Это оказалось к лучшему, но Жан-Клод считает, что делозашло так далеко потому, что проявилась новая сила Ашера.

– Ты не обязан подыскивать мне оправдания, –сказал Ашер.

– Я и не собирался.

Римус посмотрел на него взглядом, значение которого я непоняла, и занял свое место у двери.

– Значит, теперь у тебя есть подвластный зверь? –спросила я.

– Да. – Он не стал ни капли счастливее. – Язнаю, что ты не можешь меня простить, и не жду этого. Я никогда больше до тебяне дотронусь, Анита, и даю тебе в том свое слово.

Я не сразу поняла, что он сказал.

– Ты говоришь, что никогда больше меня не тронешь? Всмысле секса?

Он кивнул с серьезным лицом.

Мысль о том, что он больше не тронет меня, вспыхнулапаническим страхом, резко зачастил пульс, я с трудом сдержалась, чтобы незаорать на Ашера. Как он может меня отвергать? Мне пришлось взять себя в руки,чтобы голос звучал спокойно:

– Ашер, сядь, пожалуйста.

Он поколебался, но все-таки сел.

– Я тебе предложил единственную меру безопасности,которая в моей власти. Я даю тебе слово, что больше к тебе не притронусь.

Я едва сумела сохранить ровный голос:

– Я не хочу такого.

Наконец-то он посмотрел мне в глаза:

– Что?

– Я не хочу, чтобы ты меня больше никогда не трогал.

– Анита, ты меня выбросила из своей постели за гораздо меньшее.А теперь я чуть тебя не убил. Ты не можешь меня простить. Ты ничего непрощаешь.

Это он, увы, точно подметил.

– Я стараюсь исправиться в этом смысле.

Он шевельнул губами – как будто старался подавить улыбку.

– Ты знаешь, почему я не протянула руку, не взяла тебяза руку?

– Ты боишься меня трогать.

Его голос плеснул у меня по коже отчаянием, как смехЖан-Клода мог бы плеснуть наслаждением.

– Да, но не в том смысле, что ты думаешь.

Он покачал головой, сгорбившись над собственными сцепленнымируками.

– Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Анита, ни в какомсмысле. Но не могу тебя за это винить.

– Я боюсь тебя трогать, потому что боюсь, что сразу жепопрошу поцелуя.

Он кивнул:

– И боишься того, к чему этот поцелуй может привести.

– Ашер, – сказала я уже тверже, больше в своейобычной манере, хотя голос явно просил воды. – Ашер, посмотри на меня.

Он только качал головой.

– Посмотри на меня, черт побери!

Трудно было разглядеть под волосами в полутемной комнате, ноон, похоже, действительно на меня посмотрел.