Книга День гнева. Принц и паломница - Мэри Стюарт

— Ты говорил о «советах» королевы Морганы. Ты помнишь всех мужей, кто был при ней?

— Думаю, да. Я не знал в ее свите всех поименно, но те, что были к ней ближе всего и заседали с ней в восточной башне, их имена мне известны.

— И одно из имен, что ты слышал, было Мэдок?

— Да, господин. Я слышал это имя лишь однажды, когда граф Ферлас отчитывался перед королевой.

— Так, значит, в Темной Башне его не было?

— Нет, господин. Но насколько я понимаю, он бывал там раньше. Он уехал на Север с каким-то порученьем от королевы. Я так и не узнал, в чем оно заключалось, могу только передать тебе слова Ферласа. Но это был не этот… не поход за граалем. Это… — горько заключил Александр, — оставляли для бросовых глупцов.

— Ну, — с улыбкой отозвался Ансерус, — передо мной глупец, который, похоже, избавился от своих шор — и ты на много лет моложе, чем был я, когда это случилось со мной! Нет, мой мальчик, забудь об этом. Думаю, теперь для тебя все изменится. Налей мне еще, а потом, будь так добр, выслушай, о чем я тебя попрошу.

Александр подал ему вина. Старик вновь несколько минут лежал в молчании, вертя кубок в пальцах, которые казались медлительными и хрупкими, но были вполне тверды. Когда он заговорил, голос его тоже как будто окреп:

— Полагаю, ты сказал моей дочери, что хотя ты дал клятву завершить два различных похода, ты не можешь продолжать ни один из них. Один был глуп, как ты сказал, а другой греховен. — Герцог остановился, чтобы отпить вина, потом отставил кубок на полочку у кровати. — Что до греховного, то поход, в который тебя отправила ведьма, стремящаяся захватить власть, на что у нее нет ни тени прав, можешь забыть и забыть с честью. Даже если бы тебя не склонили к нему обманом и снадобьями, никого нельзя заставить согрешить. Ты меня понимаешь?

— Да, господин.

— А что до другого, той клятвы мести, какую столько лет назад принесла твоя мать и что теперь перешла к тебе — уничтожить убийцу твоего отца, и ее тоже ты можешь позабыть.

— Господин, но как можно? Это, уж конечно, должно остаться долгом, даже если…

— «Мне отмщения и аз воздам», — сказал Господь, — мягко процитировал герцог.

— Господин, если ты хочешь этим сказать, что я должен предоставить этого демона Марча Божьему гневу…

— Гнев Господень уже пал на него. Вот что я хотел сказать. Я узнал об этом, как только мы пристали в Гланнавенте. Короля Марча поразил тяжкий недуг, и, говорят, ему не дожить до конца года. Тебе нет нужды мстить, ему. И от этой клятвы ты свободен и с честью.

Потеряв дар речи, Александр уставился на герцога. Потом, позднее, будут и облегчение, радость, бурлящая энергия свободы, но сейчас свобода показалась Александру пустотой. Эхом в голове его отдавался вопрос: что теперь? Все еще искать Друстана на суровом и холодном северо-востоке? Зачем, если Марч умирает? Или повернуть на юг, отыскать долгую дорогу в Камелот, чтобы, быть может, присоединиться к Верховному королю в войнах, что будто грозовые облака проносились по континенту? Или, в чем он видел теперь наименее привлекательный выход из всех, вернуться домой к малости, да, малости, Крейг Эриэн и любящему, но не терпящему возражений правлению матери?

А Алиса? Его мечты, казавшиеся такими прочными и сияющими, развеялись в этой беседе как туман. Герцог был добр, но какой отец примет его сватовство после всех этих недель в Темной Башне? Честь требовала признаться во всем, и честь теперь — все, что ему осталось.

Герцог говорил снова:

— Похоже, Марчево королевство, Корнуолл, может достаться тебе по закону, если ты когда-либо предъявишь свои права на него. Станешь ты это делать?

Александр помедлил, но потом решил сказать правду:

— Не знаю, Едва ли. Мать рассказывала мне кое-что об этой суровой земле и о не менее суровых соседях. И после стольких лет эта земля мне чужая.

— Так, значит, ты вернешься в этот Крейг Эриэн, чтобы пестовать там свои земли?

— Полагаю, что так. Хотя, с хозяйствованием там Барнабаса и моей матери, в этом нет особой нужды.

— Раз так обстоят дела, я мог бы найти применение твоему мечу, Александр, — сказал герцог.

Тон его был небрежен, почти сух. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы смысл его слов дошел до молодого человека.

— Ты имеешь в виду на своем пути домой? Или… или в самом Замке Розы? Служить тебе там?

— И то, и другое. Что рассказала тебе моя дочь о своем доме?

— Только то, что это самое прекрасное место на земле и что оно вместе с тобой, мой господин, безраздельно царит в ее сердце.

— И что я вскоре ступлю на стезю, к которой давно стремился, на стезю уединения и молитв? На стезю святой жизни?

— Она упомянула об этом, когда мы разговаривали впервые, но, не зная тебя тогда, я не обратил на это должного внимания.

— Тогда слушай теперь. Есть вещи, которые ты должен узнать, прежде чем я смогу принять твою службу. У меня есть наследник, младший сын давно умершего кузена. Старший его брат владеет поместьями на Севере, у этого же земель нет. Перед тем как отправиться в Тур, я послал ему письмо, в котором предложил встретиться и поговорить о браке. Он тогда был в чужих краях, я не знал, где именно, но теперь, думается, знаю. Так вот, я намеревался возобновить этот разговор, как только вернусь домой. — Пауза, — Ты, наверное, слышал, что случилось. Несколько дней, назад я получил известие о том, что этот человек уже прибыл в Замок Розы с десятком своих бойцов и уже видит себя — если верить моим слугам — господином всего. — Еще одна пауза. — И хотя ничего еще не было решено или даже говорено, он мнит себя женихом и вскорости супругом моей дочери.

— Нет! — вырвался у Александра яростный протест. Юный принц взял бы его назад, но герцог только бросил на него быстрый полунасмешливый взгляд.

— Нет. Действительно нет. Хотя он мой дальний родич, его имя не из тех, какое я хотел бы, чтоб носила моя дочь. Как я понимаю, ты его знаешь. Мэдок из Банног Дун.

— Тот самый? — выдохнул Александр.

— Тот самый.

— Так, значит, вот какое дело увело его на Север из Темной Башни?

— Приходится предположить, что да. И ты сказал мне, что Мэдок был послан на Север по какому-то делу королевы. А граф Ферлас принес известие о том, что он «уже вступил во владенье и неплохо окопался». Здесь, я думаю, речь идет о женитьбе, а с ней — и о праве распоряжаться Замком Розы.

— Но какое дело до него королеве? Иметь там своего человека, который контролировал бы крепость в самом центре Регеда?

— Об этом мы можем только гадать. Но думаю, в силу необходимости твоя догадка верна.

— И он уже там! Вступил во владение! Скажи мне, господин, смог бы граф Мэдок удержать против тебя твой замок? Смог бы он предотвратить твое возвращение?